Чтение 47–й страницы книги ~Утоли моя печали~

Гелий плохо понимал, что она говорит, видел перед собой ее пульсирующее,
сильное тело и ощущал острое желание. Ему казалось, что он ласков и
улыбается, что руки у него нежные от страсти; и одновременно, как бы глядя
на себя со стороны, он видел чудовище с искаженным лицом, и оно отчего-то
вызывало в женщине восторг и стонущую радость. Она закатывала глаза, ею уже
овладевало буйство! Вначале он не почувствовал боли от ее ногтей, и только
потом, когда женщина разжала руки и затихла, спину начало жечь, словно на
нее лили расплавленный свинец, а искусанные плечи стали кровоточить.

И эта собственная кровь отрезвила его: Гелий обнаружил, что лежит на полу
вниз лицом в жилище Слухача, а кругом в беспорядке валяются мужские и
женские тряпки. Он торопливо оделся, приблизился к женщине и спросил не
своим голосом:

- Послушайте... что все это значит?

Ее голова опрокинулась, и Гелий понял, что женщина мертва. Он склонился к
ее лицу - дыхания не слышно, только явственный запах тлена...

Вероятно, они пролежали в этой комнате несколько суток, а может, и
5ольше: время не подчинялось измерению. Первым делом он подумал, что там,
наверху, произошла ядерная катастрофа и Центр, выполнив свою миссию, нанес
Удар возмездия. Иначе бы его стали разыскивать и обязательно нашли... А не
искали потому, что в нем не было теперь нужды...

Или вообще никого не осталось в живых?

Гелий прислушался, потянул носом воздух - запах тлена доносился сквозь
приоткрытую дверь.

Женщина пошевелилась. Гелий встряхнул ее, перевернул с живота на спину.

- Эй! Вы живы?

Бесцветные губы порозовели, под прикрытыми веками вздрогнули глаза.

- Жива, - чуть слышно пробормотала она. - Хочу еще...

- Что? Что вы хотите?!

- Хочу, чтобы все повторилось... Женщина открыла глаза: на Гелия смотрел
туманный щекочущий взгляд.

- Что повторилось? Что?

- То, что было, - все!

- Одевайтесь и уходите отсюда! - Он швырнул ей платье. - Немедленно! Пока
я не выкинул вас отсюда!

Гелий схватил ее за плечи и выпихнул за дверь.

Улыбка на лице женщины превратилась в бабий испуг. Она пронзительно
взвизгнула и, озираясь, бросилась по коридору...

Гелий пошел за ней следом и на ходу дергал все двери подряд, откуда-то
наносило дымком от ментоловых сигарет и свежесваренным кофе...

Наконец он выбрел в зону центрального пульта и остановился перед
стеклянной перегородкой, за которой во всю стену искрились зеленые
сигнальные лампочки. Оперативный дежурный, подполковник-ракетчик, сидел в
обществе операторов спиной к пульту и играл в преферанс на деньги.

А на экране телевизора все еще торчал струнный оркестр, и Гелий узнал
музыку...

Это был действительно реквием, только неизвестно по какой причине
исполняемый.

Он разыскал Суглобову через час, когда окончательно пришел в себя и
осознал, что с ним происходило в жилище Слухача. Она была уже не та
перепуганная бабенка, успевшая переодеться в гражданское платье, слегка
подкрасилась и освежилась своими нежными духами... застал ее возле кабинки в
гардеробе, где переодевались младшие офицеры-женщины: на поверхности никто
из служащих Центра не имел права носить военную форму и имел документы
прикрытия. Но чтобы их получить на пропускном пункте, следовало сдать охране
свою визитку.

А ее у Суглобовой не было. Так и не посмев доложить о случившемся своему
непосредственному начальнику, она не могла избавиться от сладострастного
ощущения, когда едва знакомый глава Центра, этот Железный Гелий, грубо
всунул руку ей под платье и нащупал сосок. Остальное как бы забылось, и тело
вновь пробивало щемяще-приятным током, волна которого катилась от груди к
голове, затем к ногам...

Недосказанность в ощущениях теперь держала ее накрепко остро-сладким
жаром внизу живота... Чудилось: еще бы одно прикосновение его руки, хотя бы
к руке, и наступит... молнией сверкающее чувство!

- Возьмите. - Гелий протянул ей визитку. - И забудьте то, что произошло.
Это недоразумение... Да, это нервы и недоразумение.

- А разве... что-нибудь произошло? Я ничего не помню... Все как во сне.

Он молча расстегнул рубашку, показал искусанные плечи:

- Я тоже хотел бы забыть...

Женщина потянулась рукой, однако Гелий запахнул рубашку и застегнул
молнию на куртке.

- Это сделала... я?

- Не мог же я сам себя искусать!.. И исцарапать спину... Представляете,
что будет, если оператор на пульте включил запись видеокамер?

- Понимаю, компромат, - тихо вымолвила Суглобова и дрожащей рукой
потянулась за карточкой. - Если это сделала я, то была... без памяти.

Гелий почувствовал ее прикосновение. Прохладная рука задержалась на
пальцах, и он выпустил визитку.

Карточка упала на пол, а ее рука становилась настойчивее, увереннее и уже
добралась до запястья. Он посчитал это за дешевый трюк, поднял глаза и тут
же подумал, что, если бы пришлось сидеть в бункере девяносто девять лет,
пожалуй, он выбрал бы ее. Стройное, спортивное тело, сильные ноги, высокая
грудь и темные, черные от расширившихся зрачков глаза - с такой можно
возрождать новое человечество.

Гелий высвободил руку, поднял визитку.

В ее взгляде скользнуло недоумение.

- Как вас зовут? - спросил он, чтобы вывести ее из оцепенения...

- Марианна, - вымолвила она, разглядывая свою руку. - Как странно... Я
ничего не ощущаю! Обнимите меня. Пожалуйста, обнимите меня!

- Зачем? - тупо спросил Гелий. - Что это значит? - Ступайте домой и не
майтесь дурью! - прикрикнул он.

- Нет! - воскликнула Марианна и отпрянула. - Не смейте так говорить!
Какое вы имеете право?

- Право начальника, которого хотят взять в руки через постель, - отрезал
Гелий. - Причем грубо и бесцеремонно.

Она вырвала из его руки визитку, схватила шубку, сумочку и побежала в
холл. По пути обронила перчатки, но не заметила этого: в коридоре остался
лишь запах духов, названных в честь последней любовницы Наполеона.

Гелий поднял перчатки и, поиграв пустыми пальчиками, спрятал в карман.

Откуда-то послышался тоскливый звук, напоминающий плач уставшего от слез
ребенка. Он огляделся, прислушался и понял, что это исходит откуда-то
изнутри, будто плачет собственная душа.

Движимый неким интуитивным позывом, Гелий двинулся по коридорам к двери,
за которой сидел Матка, и, вставив карточку в замок, толкнул ее ногой.

Изображать главного врача больше не хотелось...

- Что еще вы знаете о детях и мертвых душах? - спросил Гелий с порога.

У объекта, как отмечали наблюдатели, поведение было необычным. От него
ждали буйства, он же все свободное время спал. А поскольку с ним никто не
работал, тот вставал, чтобы поесть, и снова заваливался в постель, желая
выспаться и откормиться, пока есть возможность. Нормальная психология
бродяги. Однако он сильно тяготился неволей и жизнь в "больнице" переживал
как трагедию, бесконечно бормоча о какой-то матке, которой он обязан
служить.

Матка вскочил с кровати и ответил мгновенно:

- Знаю о них все! Почему вы до сих пор ничего не предприняли? Я же вам
объяснял! Предупреждал! Что вы ждете?

За неимением специальной одежды его обрядили в голубую униформу, правда,
без колпака, и потому юродивый сейчас сильно напоминал Широколобого.

- Можете показать, где они находятся? - спросил Гелий, отчего тот еще
больше возмутился.

- Да как же так?.. Вы что, глухой? Слепой? Не видите, что рядом с вами
твориться?!. Хорошо, я укажу! Не мешайте мне!

Матка вышел из комнаты и уверенно двинулся вперед, остановившись у
перехода из зоны в зону.

- Отоприте эту дверь!

Гелий открыл вход, а блаженный прислушался, понюхал воздух и повел
дальше, двигаясь куда-то от Нулевой зоны. В галереях стояла абсолютная
тишина, если не считать тихого и привычного гула неоновых ламп и вентиляции.
Миновав очередную зону, Матка остановился.

- Ничего не понимаю... Где-то тут, близко!

- Вы ничего не путаете?

- Спутаешь тут, как же! - огрызнулся юродивый. - Неужели и сейчас не
слышите?!

- Что именно я должен слышать?

- Мертвые души! Скрежет зубовный! - Матка болезненно потрогал свою
голову. - О Боже! Зачем я согласился вести!

И вдруг насторожился, точно уловил направление, и ринулся в какой-то
полуосвещенный коридор-аппендикс.

Тупик заканчивался широкой, словно у гаража, белой медицинской дверью с
маленькой, как дверца холодильника, калиткой и электронным замком. Горело
непривычное табло: "Грязная зона!" - будто на какой-нибудь атомной
электростанции.

- Здесь, - простонал Матка, зажимая уши. - Какая невыносимая энергия...
Придется долго очищаться.

Гелий был уверен, что и сюда ему хода нет, и все-таки вложил в замок свою
магнитную карточку: полная тишина, лишь мигнула лампочка индикатора, посылая
куда-то сигнал-сообщение.

- Будем ждать! - решил он и сел под дверь. Несчастный проводник обхватил