Чтение 47–й страницы книги ~День Луны~

- Да он от страха головы не поднял! Как он мог еще что-то видеть! -
разволновался Панченко.

- Не нервничай, - испугалась жена, - тебе нельзя волноваться.

- Как это не нервничай! Тут такое говорят!..

- Не волнуйтесь, - поднялся со стула Борисов, - все правильно. Я примерно
так и думал. - Он постоял у постели и сказал на прощание:

- Спасибо тебе за все, капитан. За твое мужество и за твою честность.
Спасибо тебе, парень.

Панченко понял, что эти слова выше любой награды. Понял и прочувствовал
сказанное ему полковником. И, постаравшись вытянуться, сказал:

- Служу Советскому Союзу. - Он сказал это по привычке, как делал раньше,
еще во времена другой страны. И, поняв, что ошибся, сильно смутился.

- Ничего, - улыбнулся на прощание Борисов. - Родина у нас у всех все
равно одна.

Выздоравливай, капитан. - И вышел из палаты. Уже в коридоре он увидел
стоявшего там Крутова.

- Что случилось? - спросил полковник.

- Группа ФСБ, пытавшаяся задержать террористов, не сумела этого сделать,
- доложил Кругов, - у нас двое тяжелораненых. У террористов убит один
человек. Приказано ехать в аэропорт Шереметьево-1. В половине пятого там
будут передавать нам капсулу.

- Поехали, - кивнул полковник, решив, что Абуладзе наверняка будет в
аэропорту.

Средиземное море. 14 часов 15 минут по среднеевропейскому времени (московское время 16 часов 15 минут)

Только в самолете Виктор немного успокоился. Привычный ровный гул моторов
как-то благотворно действовал на нервы. Но он все равно старался не смотреть
в сторону Переды, словно боялся вызвать у себя приступ того животного
страха, который он испытал в порту, поняв, что именно сделал с его
напарником этот испанец, так хорошо говоривший на русском языке.

Чуть дальше, через два ряда от них, сидели Хулио и Альберто, которые,
кажется, мирно спали, не обращая внимания на все трудности перелета.
Впрочем, это было и не его дело.

Виктор долго держался, честно заглушая в себе все чувства, но, когда
принесли еду и его спутник начал есть, оглушительно чмокая от удовольствия,
Виктор не выдержал. Его стошнило.

И он отправился в туалет, чтобы хоть там найти относительное успокоение.

А ведь все началось так здорово! Сразу после того, как его выгнали из
летного училища, он начал работать у Аркадия Александровича в тот
благословенный восемьдесят восьмой год, когда Горбачев впервые разрешил
кооперативы и дал им право получать свои деньги со счетов. Вся прежняя
безналичка хлынула в криминальный мир. Они вместе с Аркадием Александровичем
делали тогда бешеные деньги. Обналичивали один к двум. У них был кооператив
по закупке у населения сельскохозяйственной продукции, где расплачиваться
нужно было наличными. Это было совсем не трудно. Брать деньги из банка,
пускать их в оборот по обналичиванию и возвращать себе тот же капитал, но
уже с удвоенными цифрами.

Тогда Виктор заработал свой первый миллион.

Сколько заработал Аркадий Александрович, трудно было даже представить.

Потом они основали неплохую компанию по продаже нефти за рубеж и сумели в
Сибири сойтись с нужными людьми. Все это кончилось тем, что к моменту
развала Советского Союза они были уже достаточно состоятельными людьми даже
в долларовом эквиваленте. И наконец после девяносто первого они развернулись
по-настоящему и заработали еще несколько миллионов долларов на
строительстве.

Москва тогда переживала настоящий бум.

Цены на квартиры росли, как в сказке. Любой чиновник, имеющий право
подписи, зарабатывал миллионы. Московская власть даже получила неслыханное в
мире обоснование коррупции, когда ее бывший мэр и профессор экономики
громогласно заявил, что чиновники также должны вознаграждаться в процессе
приватизации. Это было подлинное обоснование коррупции, которую уже никто и
ничто не могло остановить. И тысячи людей, прилипающих к городским властям,
подобно отвратительным раковым клеткам, быстро уничтожали здоровые
организмы, разлагая все вокруг.

Но первый "демократический" мэр вскоре ушел со своего поста, а сменивший
его другой мэр оказался деятельным и энергичным человеком, сумевшим сделать
так, чтобы чиновники, продолжающие брать деньги и получать баснословные
взятки, еще бы и научились работать. И тогда дела у таких, как Аркадий
Александрович, пошли несколько хуже обычного.

Строительный бум спал, столица была перенасыщена предлагаемыми свободными
метрами для жилья и под офисы. Нужно было искать новый источник дохода.

Казалось, все идет нормально. Неплохая вилла на Кипре, домик в
Подмосковье, хорошая квартира на Кутузовском. Все шло нормально, пока не
начались эти судебные процессы против руководства компании, которая собирала
деньги и не собиралась строить жилье.

Потом начались проверки с лицензиями и квотами на сырую нефть. Пять
человек сели в тюрьму, а Виктор вынужден был уехать на свою виллу на Кипр.

К этому моменту у него оставалось не больше полмиллиона долларов из тех
шальных денег, которые они когда-то заработали. Вместе с ним здесь
околачивался и Сергей, бывший глава несуществующей строительной фирмы,
бывший спортсмен, одно время даже работавший телохранителем.

Казалось, никаких перспектив на будущее нет. Но в этот момент на Кипре
появился Аркадий Александрович. Казалось, что уже в который раз он сумеет
помочь своему бывшему помощнику. И действительно, Аркадий Александрович
долго говорил о своем долге, о желании помочь таким ребятам, как Виктор и
Сергей. И только на следующий день рассказал, что конкретно придется делать.

Виктор поначалу немного сомневался, но Сергей был готов на все. Жизнь на
Кипре ему просто надоела, да и деньги у него скоро кончались. Виктор,
который еще имел некоторое количество зеленых бумажек на своем счету,
сомневался недолго. Бумажки имели неприятную способность - неожиданно
исчезать, а их количество угрожающе уменьшалось с каждым прожитым днем. И
тогда он дал согласие на эту авантюру. Сейчас, стоя в туалетной комнате
перед зеркалом и глядя на свое бледное лицо, он в который раз ругал себя за
то, что дал согласие втянуться в эту авантюру. Но назад пути уже не было. А
сам Аркадий Александрович пообещал тогда очень большие деньги. И это было
самым главным стимулом, почему Виктор согласился.

Он вытер лицо бумажной салфеткой, снова посмотрел в зеркало. Его
по-прежнему тошнило, но сейчас было уже несколько лучше прежнего.

Возвращаясь к своему креслу, он попросил стюардессу принести ему
стаканчик виски.

Когда любезная девушка принесла небольшой стаканчик, он взял его и, не
глядя на своего спутника, залпом выпил.

- Напрасно, - услышал он осуждающий голос справа от себя, - это может
сильно помешать.

- Немного не повредит, - огрызнулся он.

И, подумав, добавил:

- Это для поднятия тонуса.

Переда уже закрыл глаза, словно давая понять, что не собирается
дискутировать по этому поводу. Виктор почему-то посмотрел на его руки. Это
были руки пианиста или артиста - длинные, вытянутые, ровные пальцы. Переда
меньше всего был похож на пианиста, скорее на злого конкистадора. Но
почему-то имел именно такие - "музыкальные" пальцы.

- Наш самолет уже прошел Средиземное море, - объявили по самолету. Виктор
чуть вытянул шею, стараясь увидеть в иллюминаторе землю. Под ними была
Африка.

"И зачем я тогда согласился?" - снова с тревогой подумал Виктор.

Москва. 16 часов 20 минут

Уже сидя в автомобиле, направлявшемся в аэропорт, Абуладзе думал о том,
кто мог предупредить террористов об их обнаружении. Кто мог сделать такой
шаг, рискуя быть услышанным или обнаруженным? Очевидно, этот человек обладал
недюжинной силой воли и выдержкой, если решился на подобный поступок.

С другой стороны, было ясно, что разоблачение этого лица могло помочь в
задержании террористов. Но оставался вопрос капсул. Пока никто не знал
точно, где именно террористы держат капсулы. И значит, никто не имел права
на риск. Только после обнаружения трех капсул бандитов можно было
уничтожить. Но только после обнаружения всех трех капсул.

Все пятеро подозреваемых генералов остались в здании Министерства
обороны. И не было никаких возможностей в оставшиеся минуты проверить, кто
именно мог быть тем иудой, с которого и началось это беспрецедентное дело.
Абуладзе не хотел говорить этого своему старому другу генералу Лодынину. Но
первым среди подозреваемых шел, конечно, сам начальник ГРУ.

Это был единственный человек, который мог так идеально все спланировать.
Для подобной акции нужно было обладать и неплохими аналитическими
способностями, предвидя события в той последовательности, в которой они
развернулись. Нужно было знать о действиях спецназа ГРУ, о которых лучше
всего мог знать сам начальник ГРУ. И наконец, именно Лодынин несколько дней
назад сам предложил вывезти капсулы с вирусом ЗНХ из хранилища.

Совпадало все, но полковник Абуладзе привык доверять своим чувствам. И
привык верить в дружбу. Он не мог допустить, что начальник ГРУ, генерал, с
которым он работал сорок лет, придя в военную разведку еще совсем молодым
человеком, мог оказаться предателем и подонком. Абуладзе по рождению был
южным человеком и детство провел в Тбилиси, когда в их квартале слово
мужчины было настоящим залогом чести, а мужская дружба не продавалась ни за
какие блага в мире. Но все это было лишь в детстве. Сейчас он ехал в
аэропорт, убежденный в том, что кто-то из генералов их предал.

И первым кандидатом на эту роль был его старый друг генерал Лодынин.

Вторым кандидатом на эту чудовищную роль был генерал Зароков. Командующий