read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


В это время появились уже вполне довольные жизнью носильщики с тремя
картонными ящиками и поставили их рядом с прежним грузом.
- Так, - объявил Штырь, - сейчас отодвигаем вот этот столик и захлопываем
дверь. Этот коридорчик нам пока не нужен.
Когда подчиненные Штыря наглухо захлопнули бронированную дверь и заперли
ее изнутри на засов, Агафон глубоко вздохнул. Ему показалось, будто он не
дышал не меньше получаса...
Гребешок и Луза перевернули и раскидали почти всю мусорную кучу. Конечно,
и в глубине ее ничего не оказалось. Гребешок был зол. Луза отплевывался. Он
до того нанюхался всякого дерьма, что ощущал его и во рту.
Тем не менее, надо было для очистки совести проверить еще один комок
мусора, в котором копошились какие-то гнусного вида опарыши - мечта рыбака.
Вонял этот комок так, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Гребешок
посмотрел на Лузу и убедился, что если поручить ему проверку этого комка, то
сдохнет на месте, а перед похоронами его придется полгода отмывать от
блевотины. Поэтому Миша тяжело вздохнул, поправил презерватив, прикрывавший
порезанный палец, и взялся раздергивать слипшиеся фрагменты мусора. Он думал
лишь о том, чтобы поскорее все закончить, очистить совесть, выражаясь
фигурально, после чего пойти как следует вымыть руки.
Первая мысль о том, что он, кажется, что-то нашел, появилась у Гребешка
тогда, когда он нащупал в однородно-склизкой слоистой и вязкой массе нечто
твердое, имевшее некую неправильно-округлую форму. Распотрошив ком и
выдернув из него это самое "твердое", Гребешок стал счищать с него грязь и
вскоре убедился, что держит в руке не камешек, а металлический предмет. Еще
несколько секунд - и Гребешок, окончательно счистив с предмета мусор,
разглядел при свете Лузиного фонаря клинообразную бородку, хищный горбатый
нос, выпученные глаза, остроконечные уши и рожки на лысом черепе...
- Мефистофель! - вырвалось у него. - Брелок!
Кошмары
Бородатый в надвинутой на брови вязаной шапочке выскочил из-за угла дома
прямо на Олега. Нажать, нажать на спуск немедленно! Но нет рук, нету! Нечем
нажимать... Олег крикнул: "Уйди! Уйди ради Бога! Ради своего Аллаха -
исчезни!" А тот только скалился, и глаза были серые, ледяные, смертные...
Бородатый медленно поднял автомат, не спеша, словно бы издеваясь, навел на
Олега. Тут в лицо плеснуло огнем, ударило, швырнуло в темноту, понесло
куда-то...
Потом появилась улица, дымная, чадная, с двумя черными, давно мертвыми
"бээмпэшками", с четырьмя плоскими, бесформенными, мало чем напоминающими
людей комочками камуфляжа, изодранного голодными собаками. А в воздухе
летала копоть, и из всех окон дома, у стены которого прижались друг к другу
Олег, Лешка и Колька, тек дым и било пламя. И отовсюду, со всех сторон,
тарахтело, трещало, выло, визжало, грохало, бухало, громыхало, свистело -
сзади, спереди, с боков, сверху, из-под земли. И никто из троих не знал, что
делать. Ждать, лежать или бежать? А если бежать, то куда? И надо было
бежать, спешить, но не было, не было ног! Ву-о-о-а - бух! Снаряд ударил
куда-то в середину горящего дома, и стена вместе с поднявшимися к облакам
пылающими обломками стала дьявольски медленно оседать, заслоняя от Олега
небо. Не на чем было бежать, не на чем! Черная многотонно-тяжкая глыба из
цемента и кирпичей легла ему на лицо и на грудь. Он закричал от ужаса, но
крика его никто не услышал. И опять понесло во тьму, во мрак, в холод...
Опять рассеялась тьма. Луг открылся, мирный, с ромашками, васильками,
колокольчиками, душистый и росистый. А за лугом - речка, синеющая сквозь
ивовые кусты, и золотистые точечки кувшинок, мерцающие на голубой глади. И
маленький-маленький Олег, едва высовывая нос из густой травы, бежал сквозь
луговую росу и травяные ароматы туда, к речке, где ласково улыбалась и
приветливо манила его молодая, ярко одетая и несказанно красивая мама...
Всего-то ничего - надо было какой-то полегший стебелек перескочить или
вьюнок. Но вот не сподобилось - маленькая загорелая детская ножка зацепилась
носком красного матерчатого сандалика за этот стебелек! Огонь, рывок вверх и
вбок, мгновенная острая боль - и опять тьма...
Олег открыл глаза. Холодный пот покрывал все тело, сердце колотилось,
темнота окружала со всех сторон, и в ее глубинах белесыми призраками еще
метались обрывки только что пережитых сновидений. Тупая боль грызла то, чего
уже давно не было: ноги, кисти рук. Но она была совсем пустячной по
сравнению с той болью, которая раскаленным винтом вкручивалась в душу.
Только что он заново прожил три маленьких кусочка из своей короткой
жизни. Да, было когда-то это счастливое и беззаботное утро, когда он точно
так же, как нынче во сне, бежал к маме по росистому душистому лугу. И речка
голубела за ивовыми кустами, и кувшинки золотились на чистой зеркальной
глади. Тогда он тоже не добежал - запнулся за стебелек, шлепнулся в траву,
ушибся немножко, ободрал коленку, заплакал. Мама подбежала, приласкала,
утешила, подула на ссадину, потом повела мазать зеленкой. А он, тогдашний
трехлетний Олежка, все плакал и плакал, никак не мог успокоиться. Только что
все было хорошо, только что был переполнен радостью, предвкушением чего-то
прекрасного - и тут падение, боль, кровь, страх... Наверно, это было первое
в его жизни Великое Разочарование.
Остальные фрагменты сна были из совсем недавнего прошлого. Мозг,
загадочная и никаким мудрецам не понятная система, вдруг решил переиграть
два вполне реальных эпизода, которые он пережил наяву. Только в обоих
случаях руки и ноги у него были тогда на месте.
Тот, бородатый, в шапочке, на самом деле не успел поднять автомат. Палец
Олега раньше нажал на спусковой крючок, неосознанно, автоматически. Длинная
очередь в упор отшвырнула бородача к плетню, он плашмя рухнул на спину.
Потом судорожно дернулся, ухватил ртом последний в жизни глоток воздуха и
застыл на месте, оскалив зубы в каком-то ужасном подобии улыбки. И хотя
Олегу некогда было разглядывать лицо первого из тех, кого он убил на той
войне, запомнился ему и этот оскал, и остановившиеся серые глаза.
И во втором эпизоде сна все было не так, как по жизни. Тогда Олег был при
ногах. Он вскочил и очертя голову побежал, благополучно перескочил улицу,
несмотря на то, что несколько пуль высекли искры из асфальта совсем рядом, а
одна свистнула где-то на уровне головы. Олег юркнул в подъезд и встретил там
ребят из своей роты. А Лешка и Колька не успели. Снаряд - чей, хрен поймешь,
возможно, что и свой, - действительно попал в горящий дом, а стена его
рухнула - само собой, не плавно, как во сне, а гораздо быстрее - и
расплющила тех двоих в лепешку.
Дважды смерть была совсем рядом с Олегом, но миновала. В первый раз он
заплатил за свою жизнь жизнью врага, во второй - двумя друзьями. Во всяком
случае, так ему это теперь представлялось. Бог или черт уберег его тогда? И
ради чего? Ради того, чтобы в солнечный и относительно мирный день августа
1995 года, когда ничто не предвещало беды и было так же радостно, как в свое
время на лугу у речки, испытать второе Великое Разочарование?
Самое ужасное, что все получилось исключительно по собственной вине.
Никакой командир, никакой главком, никакие враги не приказывали ему лезть в
тот растреклятый огородик, где на мини-бахче маячил маленький,
темно-зеленый, почти черный снаружи и алый внутри арбузик. Дом, к которому
примыкал огород, был давным-давно разбит бомбой и выгорел изнутри, хозяева
то ли сбежали, то ли погибли. Было жарко, водовозка не пришла, фляга только
шуршала песчинками, в колодец кто-то бросил дохлую собаку. Другой был
далеко, а от машин не отпускали. И показалось, что ничего ужасного не будет,
если он перережет штык-ножом арбузную плеть, а потом поделит эту влажную
освежающую мякоть с друганами. Он уже ощущал мокрый арбузный аромат во рту,
чувствовал, как в спекшемся горле благодатью разливается арбузный сок и тает
мякоть... Точно так же, как тогда, когда в трехлетнем возрасте нога в
красном тряпичном сандалике зацепилась за стебелек, его солдатский ботинок
43-го размера поддел носком суровую нитку растяжки. Вот тогда и мигнул огонь
в глазах, и тьма навалилась. А боль появилась много позднее, когда от шока
откололи.
Он не сразу все понял - сильно контузило и сознание было заторможенным,
потом думал, жить обрубком не придется, убеждал себя в близости смерти.
Морально он почти умер, душа не хотела существовать в теле с обрубленными
руками и ногами. Вокруг в госпитале почти все были калеки. Но никому не
досталось так, как ему. Никому! Все на что-то надеялись, ему было не на что
надеяться. Кроме как на то, что он никогда не выйдет из госпиталя, не увидит
мира, где большинство людей с руками и ногами. Он отказывался есть, просил у
сестер яд, но ничего из этого не выходило. Кормили насильно, яда, конечно,
не дали. А тело вопреки душе жить хотело. И сил в нем в принципе было вполне
достаточно. Культи рубцевались, сердце и все остальное внутри туловища
оказались вполне жизнеспособными. Даже отчаянная попытка перегрызть вены не
удалась. Самым страшным был день, когда приехала мать и забрала его домой.
Только уже много месяцев спустя, когда стало ясно, что надо, так или
иначе, примириться с судьбой, что жить все-таки придется, началась настоящая
депрессия. И самое страшное - появилась Эля. Новая, совсем не такая, как
прежде. Мать Олега, конечно, знала, чем она занимается, но сыну не говорила.
Первое время приходили и другие школьные и дворовые друзья, она ее от них не
отделяла. Потом все прочие сочли, что их моральный долг выполнен, что Олег
не один, с ним есть мать, он ухожен, и... перестали приходить. А Эля
осталась. Хотя о роде ее занятий кто-то из ее школьных подруг Олегу сообщил.
Но это особенно его не поразило.
Сны, подобные тем, которые сегодня мучили Олега и заставили его
проснуться посреди ночи, снились ему частенько. Иногда они не отпускали его
по нескольку часов, перемежаясь с пробуждениями, когда явь казалась страшнее
сна. Лучше бы там у плетня, столкнувшись с тем бородачом, он опоздал, не
успел нажать спуск первым! Или остался под рухнувшей стеной расплкющенным.
Но он был обречен жить... Если бы не девчонки, то он сейчас простился бы с
этим домом, квартирой и жил бы в доме-интернате, где такие же бесхозные
несамостоятельные калеки.
Да, сейчас они есть. Три очень разных, непонятных и вечно ругающихся
существа, которым он - совершенно никчемный! - зачем-то нужен. Ладно бы в
прежние времена пионерское или комсомольское поручение выполняли (хотя кто



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 [ 47 ] 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.