тележки. Теперь они были уже близко к голове колонны. Трент видел впереди
крышу кабины грузовика.
Тренту вспомнился день смерти отца: как он спрятался в яслях в конюшне и
сидел там, скорчившись и обхватив колени руками. Его мать и опекун думали,
что он бесчувственный, потому что он не плакал. А он знал, что должен
держать себя в руках, потому что иначе неминуемо пойдет вразнос. А он так
этого боялся - как будто стоял на краю бездны...
и вообще никем из беженцев. Трент взглянул наверх, где лава начинала стекать
через край плотины. Он не хотел смотреть на девушку, но ему нужно было
знать, как она себя чувствует. Да, действительно, у него с самого начала
было мало шансов, но он сделал все, что мог...
поднял ее, поставил на дорогу и подставил ей здоровое плечо.
сердит - сердился на себя за то, что не сумел ее спасти.
недовольства прокатился по толпе, слов не было слышно - раздавался лишь
негромкий, но настойчивый гул.
горючим. В толпе беженцев, возле грузовика образовалось завихрение, как в
реке с быстрым течением, и этот водоворот оттеснял людей от Ортеги. Сам
командор казался спокойным и уверенным в себе. Он встретился глазами с
Трентом и улыбнулся, как будто повстречал старого приятеля.
нему девушку. Он хотел распахнуть на ней куртку и показать Ортеге рубцы у
нее на спине. Но сейчас дело было не в мере страданий, а в принципах чести.
здоровую руку и сказал:
- Он, видимо, очень гордится собой, мисс Ли. Его бывший школьный товарищ,
ставший теперь вождем повстанцев - Измаел Мухаммед, считает, что Ортега
достоин доверия в серьезных делах, касающихся чести и тому подобного. -
Трент кивнул на плотину и на тела мертвых беженцев. - Чего только не сделает
человек за деньги. Но теперь, когда командор заполучил нас, может быть, он
оставит этих людей в покое.
***
сдержать свою ярость и как-то унять страшную боль, которая, словно
раскаленный железный обруч, стягивала ему голову. Он выхватил пистолет и
взглянул на девушку, на обрывок цепи, болтавшийся на кольце, которым была
скована ее левая щиколотка. Затем он взглянул ей в глаза - они были пусты и
ничего не выражали. Посмотрев поверх ее плеча, он увидел в глазах Трента
холодное презрение.
англо-ирландец действительно держался превосходно, и, странным образом,
Ортега даже гордился им - как-никак, они прошли одну и ту же школу. В хвосте
колонны беженцев один из солдат избивал женщину прикладом винтовки.
солдатам у шлагбаума, чтобы они пропустили беженцев.
о награде, которую они получат за поимку беглецов.
***
команды и, наконец, выстрел. Какой-то солдат у него за спиной лаял, как
собака. Вдруг крышка грузовика захлопнулась, и водитель сказал:
пешком?
руки подтолкнули Трента в кузов. Он мельком увидел солдата, отбивавшегося от
разъяренной толпы. Захлопнулась крышка другой бочки, в которую запихнули
девушку. Трент оказался в темноте. Заурчал мотор. Грузовик рванулся вперед,
толпа восторженно закричала. Опрокидывая брошенные столы, Танака погнал
машину в сторону моря.
Глава 24
спустя десять дней после извержения вулкана: четверо служащих убиты, никаких
известий ни о внучке Ли, ни об англичанине-яхтсмене и его катамаране.
него даже вспотели ладони, когда он, стоя перед мраморным столом, ожидал,
пока Вонг Фу прочитает отчет. Но он видел лишь часть общей картины. А во
всем происшедшем были и свои косвенные положительные стороны.
делом, а между тем мышки продолжали играть в свои роли, во всяком случае две
из них - племянница Чинь и немец Руди Бекенберг.
единовременно сто тысяч долларов. Эти деньги были платой за перемещение -
она должна была перебраться в Сингапур и работать там у Вонг Фу брокером по
фрахту, но только после полного падения Дома Ли.
Благодаря его искусству два новых рекрута получили возможность передать
информацию из бухгалтерии Ли непосредственно на квартиру Вонг Фу. Ему уже
была известна значительная часть этой информации, но теперь он получил новые
бесценные сведения, почерпнутые из частных бесед его новых информаторов со
стариной Ли.
иначе, дело должно быть завершено, и он написал под текстом доклада:
машину для уничтожения бумаг.
***
Мануэль Ортега, медленно ведя свой джип вдоль длинного участка дороги в
гасиенду сэра Филипа Ли. Ортега уже дважды в течение шести недель с момента
извержения вулкана отговаривался от приглашений сэра Филипа под предлогом
занятости. Теперь финансист снова приехал из Гонконга, и это третье
приглашение передал Ортеге его непосредственный начальник - адмирал.
усадьбы. Увенчанные гирляндами цветов розовой бугенвилии камни высокой стены
сияли в свете вечернего солнца, как бледные медовые соты. Белые голуби,
распуская хвосты веером и воркуя, расхаживали у трехэтажной голубятни. Их
нежное воркование гармонично сливалось с плеском воды, вытекавшей из
каменной пасти льва и струившейся в резервуар для водопоя, рядом с которым
стояла треугольная подставка для всадников.
чтобы поставить джип в тень огромных платанов. Высокий дворецкий провел его
в обширную прихожую, где царил полумрак.
маленьких узких окошек. Это свидетельствовало о том, что гасиенда служила не
только домом, но и крепостью. И темные картины на стенах, и стулья с
высокими спинками, и большой стол из монастырской трапезной - все это были
реликвии колониальной эпохи.
собой полный контраст с сумрачной прихожей, но производила не менее
тягостное впечатление утрированными приметами власти. Здесь стояли четыре
кушетки ручной работы, обтянутые натуральным шелком, в центре - стол с
крышкой из толстого, дюймовой толщины стекла, но внимание Ортеги привлекли
прежде всего яркие цветные пятна на стенах.
выложенного плиткой бассейна с лилиями сидел сэр Филип. Финансист был в
сером костюме, его коричневые ботинки ручной работы тускло отсвечивали в
тени. Он улыбнулся Ортеге несколько кривой улыбкой. За его спиной обнимались
бронзовые возлюбленные. Сэр Филип казался утомленным и обременным годами.
Даже голос у него было необычно тихим, и Ортеге приходилось наклоняться,
чтобы расслышать его сквозь плеск струящейся воды.
заговорил сэр Филип. - Такой долгий путь - навестить старика. Вы так
внимательны. Не хотите ли чашку чаю? - Он едва заметно кивнул дворецкому и,
подождав, когда тот отойдет на достаточное расстояние, тихо спросил:
четвертый поток лавы. - Они были вот здесь во время второго извержения. Мои
люди поднялись наверх вдоль края потока вот сюда и перешли через него. Нигде
больше перейти поток было нельзя, а пути обратно тоже не было. Они погибли,
сэр, сгорели в лаве.