Чтение 47–й страницы книги ~Щепки плахи, осколки секиры~

издавал короткий сипящий звук, словно ему не хватало воздуха даже для такого
пустячного дела.

На то, что Альфонс не опознает ее, Верка не надеялась и решила вести себя
по обстоятельствам. Первым делом она сдержанно поздоровалась и осталась скромно
стоять посреди кабинета, поскольку единственный стул в нем занимало грузное
тело коменданта.

- Как делишки? - спросил тот таким тоном, будто они расстались только
вчера.

- Помаленьку, - ответила Верка.

- Каким ветром к нам занесло?

- Попутным.

- Раньше твои ветры мимо Талашевска дули.

- Почему же... Бывала я здесь... И неоднократно...

- Это нам известно. Только раньше ты все больше в компании любила
околачиваться... Где дружбаны-то твои?

- Кого вы в виду имеете? - осторожно переспросила Верка. - У меня друзей
много. Вроде бы и вы среди них когда-то числились...

- Дурочку из себя не строй. - Альфонс ногтем поскреб крышку стола. - Я про
Зяблика спрашиваю, про Смыкова, про нехристя вашего.

То, что Альфонс, по-видимому, ничего не знал о Цыпфе и Лилечке, было уже
хорошим знаком. Если Верке что-то и могло вменяться сейчас в вину, то только
прошлые делишки, давно потерявшие свою актуальность, да и не такие уж громкие.

- Нехристь наш погиб в чужих краях, а Смыкова и Зяблика я сама давно не
видела. Говорят, они Эдем ушли искать.

- Какой такой Эдем? - Альфонс смотрел в стол, и нельзя было понять: он
действительно ничего не знает об этой стране, давно интересовавшей аггелов, или
просто притворяется.

- Земной рай. Благословенная страна, где нет ни болезней, ни горя. Якобы в
ней побывал Сарычев, впоследствии без вести пропавший, - объяснила Верка.

- А тогда почему ты вместе с друзьями не ушла... в благословенную страну?
- как бы между прочим поинтересовался Альфонс.

- Ерунда все это... Сказки, - поморщилась Верка. - Да и не девчонка я,
чтобы по свету без толку шастать. Пора к какому-нибудь берегу прибиваться.

- Говоришь складно, да верится с трудом... Чтоб ты своих сердечных
приятелей вот просто так бросила... - Он с сомнением покачал головой. - Не ты
ли вместе с этими бандитами на степняков и кастильцев ходила? О ваших подвигах
легенды рассказывали.

- Что было, то было, - пожала плечами Верка. - Я за Отчину сражалась.

- Патриотка, значит... - хмыкнул Альфонс. - Да только все истинные
патриоты остались верны Плешакову. Забыла разве, кто у нас законный глава
государства?

- Пропали вы все неизвестно куда... Столько времени ни слуху, ни духу...

- А ты, небось, плакала о нас? - ехидно ухмыльнулся Альфонс.

- Не то чтобы плакала... Но и не забывала... Вспоминала всегда...

- К Колокольцеву ты почему прицепилась? - похоже, что предварительная
беседа закончилась и начинается настоящий допрос.

Верка к такому обороту дела была давно готова и очень натурально
удивилась:

- К кому?

- Ну к этому... который здесь сейчас был... ты его еще за лапу зубами
тяпнула.

- Он сам ко мне первый прицепился. Я его первый раз в жизни вижу. Тоже
мне, герой-любовник... Чуть не задушил.

- Брось! - строго сказал Альфонс, продолжая скрести что-то засохшее у него
на столе. - Колокольцеву бабы до лампочки... Он, между прочим, весьма
интересный инвалид. Служил на флоте и однажды вместе с палубной командой травил
с берега стальной трос. Между ног, естественно, травили, чтоб удобнее было.
Колокольцев крайним стоял. Ну и лопнул канат по неизвестной причине. А тот
стальной ершик, что на его конце образовался, и прошелся Колокольцеву по
яйцам... Представляешь?

- Подумаешь, удивили... Я, когда на "Скорой помощи" работала, и не такое
видела. То мужик бабе промежность разорвет, то баба мужику мошонку откусит.

- Ну это я так, к слову, - Альфонс уставился на нее в упор. - Колокольцев
в нашем деле человек не последний и уже не одного предателя на чистую воду
вывел. Вот я и думаю, может, и ты того же поля ягодка, а?

- Как хотите, так и думайте! - Верка сделала обиженное лицо. - Если ловите
предателей, так и ловите себе на здоровье. А на невинных людях нечего
отыгрываться.

- Ладно, не строй из себя эту самую... сама знаешь кого, - поморщился
Альфонс, на этот раз грубить почему-то не решившийся. - Лучше ответь, ты дона
Эстебана знаешь?

- Лично не знаю, но слыхать слыхала. - Верка сразу насторожилась, хотя
вида старалась не подавать.

- Так вот, эта курва иноземная, как прыщ, тут у нас сидит. Окопался возле
станции Воронки. Там когда-то предатели народных интересов территорию для
кастильской миссии выделили... Мало того, что сам воду мутит, так и всякую
здешнюю сволочь под свое крылышко принимает. Ну и мы, естественно, в осаду его
взяли. План хитрый. Дружки дона Эстебана, которые из местных, его, понятное
дело, в беде не оставят. Соберутся кучей и пойдут на прорыв блокады. Вот тут-то
мы их всех и накроем. А сигнал нам они сами подадут. Знаешь, каким способом? -
Альфонс, прищурившись смотрел на Верку, ожидая ее реакции.

- Мне-то какое дело... - Она демонстративно уставилась в потолок.

- Хм... Это хорошо, что тебе до вражеских происков дела нет. Но ты все же
послушай, что я скажу... Кое-кто из наших недоброжелателей считает Колокольцева
своим агентом. Ему поручено перед самым налетом на Воронки поднять в Талашевске
заваруху. Чтобы, значит, отвлечь наши главные силы. Мы сейчас как раз и ожидаем
посланца с той стороны... Это не ты случайно? - Альфонс не сводил с нее глаз.

- Случайно не я, - всем своим поведением Верка старалась
продемонстрировать, что принимает слова коменданта за дурацкий розыгрыш.

- А чем докажешь? - лукаво поинтересовался он.

- Здравствуйте! - возмутилась Верка. - Почему это я должна доказывать
собственную невиновность? Лучше вы мою вину докажите.

- Ну это просто, - заверил ее Альфонс. - Никаких проблем... Стоит мне
захотеть - и через час ты признаешься в чем угодно. И в связях с анархистами, и
в пособничестве инквизиции, и в принадлежности к "тракам"...

- Да я про этих "траков" никогда даже и не слышала! - Верка уже не
говорила, а почти кричала.

- А это те, кто за Талашевский трактат горой стоят, - охотно объяснил
Альфонс. - За документик, между прочим, незаконный и провокационный... Небось,
и сама под ним когда-то расписалась?

- Я последний раз в ведомости на аванс расписалась! - огрызнулась Верка. -
Еще в те времена, когда солнышко на небе светило.

- Ты попусту не возмущайся... Береги нервы... Лучше оцени, какую мы
западню врагам устроили. Ловко, а?

Что могла сказать ему на это Верка, вместе с ближними и дальними своими
сама угодившая однажды в жуткую западню, даже приблизительных размеров которой
никто до сих пор определить не мог?

За Зяблика, собиравшегося в рейд на Воронки, она не боялась - тот и не из
таких переделок ужом выворачивался, а Бациллу, вольно или невольно подставившую
ее провокатору, жалеть вообще было не за что. Конечно, опять заговорят стволы,
опять прольется кровь и опять люди, родившиеся на одной земле, будут
старательно загонять друг друга в эту землю, - но разве такое случается в
первый или последний раз? Когда у тебя самой на шее удавка затягивается, тут уж
не до чужой беды.

Равнодушно глядя в пространство, она сказала:

- Слушайте, не путайте меня в свои дела. Бейтесь, грызитесь, а я устала.
Все! Хочу тихо сидеть. Как мышь под веником.

- В Талашевске тихо сидеть не получится, - Возразил Альфонс. - Мы тут
мышей очень сильно гоняем. Другое место надо было для тихой жизни выбирать.

- Я сюда потому пришла, что к Плешакову хочу вернуться. - Верка и сама не
знала, почему вдруг брякнула такое. - Он муж мой.

От ее слов опешил даже видавший разные виды и наслушавшийся всякого бреда
Альфонс.

- Ну ты даешь, милая моя! Таких мужей у тебя знаешь сколько было? Во! - Он
растопырил пальцы на обеих руках. - Столько и еще десять раз по столько!

- Может быть, - кивнула Верка. - Но это все равно чуть поменьше, чем у
тебя в свое время невест числилось... Не надо моих мужиков считать. Я сюда по
доброй воле пришла и от своих планов не отступлюсь.

- Интересная ты, как говорится, чудачка... - Альфонс развел руками. -
Думаешь, вот пришла ты сюда в Талашевск и сразу в постель к Плешакову ляжешь?

- Пусть он сам решает. Вы только доложите.

- Легко сказать - доложите! Во-первых, болен он сейчас...

- Вот! - Она уперла в Альфонса палец, словно уличала его в каких-то тайных
грехах. - Вот что главное! Мне про его болезни все досконально известно. Я сюда
для того и явилась, чтобы его вылечить.

Альфонс опешил во второй раз, да так, что на несколько мгновений даже дара
речи лишился. Тут дверь (не та, в которую ввели Верку, а другая, расположенная
напротив) резко распахнулась. Из нее выглянул человек в резиновом фартуке, явно
оторванный от какой-то важной работы и очень этим раздраженный.

- Долго еще ждать? - нетерпеливо осведомился он и только после этого
мельком глянул на Верку. - Простой у нас! Эту, что ли, забирать?

- Кто тебя звал? - Альфонс саданул кулаком по столу. - Пошел вон!

- Ну как скажешь! Мы сегодня уже и так переработали. Контора закрывается.
А с этой клиенткой делай что хочешь, - недовольно проворчал человек в фартуке и
так хлопнул дверью, что пауки, дремавшие в паутине, разбежались по темным
углам.

Альфонс с неожиданной прытью вскочил, приоткрыл вторую дверь ровно
настолько, чтобы просунуть в нее голову, и крикнул разобиженному работяге:

- Ты эти номера брось! В другом месте будешь психовать! Я пока занят! И
смотри, чтобы без моего разрешения никто не расходился! В случае чего лично с