на волне. Боясь и впрямь поранить Порнова, она отдернула кинжал от его
лица.
руку с кинжалом, прижал ее к земле. Та же участь постигла и левую руку
Мич.
Когда я еще буду с тобой столь близко...
чужих поцелуев! Скоро волосы у меня подсохнут, - ух я тебя!...
заставляя ее тело опускаться вниз.
расстояние между их лицами сократилось до десяти сантиметров. - Нос
отгрызу... Я... Я... Я тебя изуродую, как бог черепаху!..
пожирая ее глазами, - не отпущу! Ты только послушай, как бьется мое
сердце; не ври, что ничего не чувствуешь... Неужели ты думаешь, что есть в
мире сила, способная остановить меня сейчас?!!
Отпусти; люди смотрят.
Что это вы тут делаете?!
на слух мог определить, что тот подобрался совсем близко.
разжал руки. Мич уперлась руками ему в грудь и выпрямилась.
Искусственное дыхание, массаж...
всхрапнул и выпучил глаза.
переходя с бега на шаг.
приподнимается для очередного прыжка.
возвращайся... Эй, Порнов, что с тобой?!
стороны.
коленом и вынула из ослабевшей руки кинжал. - Спасибо за заботу, Сева! На,
дарю на память...
вырваться из-под Мич. Но та сидела на нем, как заправский ковбой; к тому
же Порнову не хотелось давать Ухову повода для новых глупых вопросов типа:
"Чем это вы туг занимаетесь?". Довольно быстро он осознал тщетность своих
усилий, затих и принялся что-то лихорадочно обдумывать.
поднялась на ноги.
щипцовый шейк". Следи за губами: "Эх, ячмень, щипцовый шейк".
Ухова.
спасение. Давай дуй!
прибоя.
за руку и ласково, но властно потянул вниз. - Через пять минут здесь
никого не будет; что еще может помешать тебе поцеловать меня!
садясь рядом с ним.
промурлыкал Порнов, ластясь к ее ногам, как кошка.
нее, щурясь; искусственное солнце полыхало прямо над ее головой.
как на ладони...
рта. - Боюсь, это не самая удобная поза для столь ответственного
занятия...
косую спираль полета.
темнота летней южной ночи.
отрицательно: автор должен был поплатиться уже хотя бы за хамский
заголовок, обозначающий интернациональный неприличный жест, и за
определение жанра романа (знаем мы эти "анти"!). Через пять страниц я не
без злорадства подумал, что пародия не может иметь объем в три сотни
страниц, и что скоро наш романист, наполненный под завязку фэновскими
шуточками и студенческим стебом (одна фамилия главного героя - Порнов -
чего стоит!), скоро иссякнет и будет, слабо шевеля псевдоподиями,
агонизировать. Еще через пять страниц я подумал, что концентрация бодрого
жеребячьего юмора в романе намного превышает допустимую норму (в
дальнейшем я понял, что и это еще не предел). Еще через несколько страниц
я с удивлением подумал, что автор, кажется, не пропустил ни одного из
штампов - использовал все, и с особым удовольствием - самые затертые...
отрываясь. Дело в том, что книга мне понравилась - несмотря на
вышеперечисленное и, может быть, отчасти и благодаря этому. Андрей Дворник
отдался откровенному кичу самозабвенно, легко и радостно - так что заразил
своей легкостью и читателя. Мы привыкли называть словом "халтура"
неудобочитаемые поделки тов. Щербакова, Медведева, Никитина, Пищенко и иже
с ними - унылые произведения явных, давно сложившихся и заматеревших
графоманов, которым кто-то во времена их далекой юности опрометчиво
наврал, что они-де писатели. В действительности же настоящая халтура (кич)
требует непременно некоего профессионализма: читатель должен дочитать
книгу без понуканий со стороны. Кич непритязателен, он не нуждается в
подпорках, в аннотациях типа: "Взяв фантастический сюжет, автор вместе с
тем поставил сложные философские проблемы... и т.д." - ибо никаких проблем
кичевое произведение не содержит. Штамп, мрачно растиражированный и
выданный за новое слово в литературе (как у Щербакова-Пищенко), -
тошнотворен. Штампы, весело перетасованные и демонстративно внедренные в
игровое пространство, смотрятся даже забавно. Будь роман А.Дворника только
пародийным и самопародийным, он бы тоже в скором времени завяз в
императиве "смешить всегда, смешить везде!" и выдохся бы. К счастью, ныне
Андрей Дворник расстался со своими юношескими забавами, вроде анекдотов о
Хорге и Сталкере, достаточно детально разработал сюжет, оставив шуточки,
песенки, цитатки, "митьковский" сленг только в качестве гарнира к
основному блюду.
стрелок-радист Порнов - фигура условная, полуфольклорная, анекдотическая.
У него даже нет имени - Порнов и все. И принцесса Мич, и нимфоман-князь и
прочие - тоже лишь функции сюжета. Однако кич тем и хорош, что запросто
берет себе на службу "общие места"; он тем самым экономит время, место и
терпение читателя: уже никого особенно подробно не надо аттестовать,
два-три штриха - и вперед.
энергичное движение сюжета (вроде эпизода с вызволением из пропасти
вездехода или воспоминаний принцессы о своем босоногом детстве), однако в
целом автор так нагло-напорист, что ему удается держать напряжение до
конца, а по прочтении первой части - инстинктивно ожидать следующих,
Шилова Юлия
Корнев Павел
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Сертаков Виталий
Лондон Джек