хочешь? Он... надо было тогда... так до конца же! До конца убивать, как
следует, а он... Тварь, учитель фехтования... Я бы сам... А потом что.
Потом все, и ори хоть на весь город... Мне плевать! - и он плюнул в третий
раз.
взгляда он налившихся кровью глаз мясника. Тот тяжело дышал:
он сдох...
могилы подымется - мне не страшно! Скажу ему... Из-за него! Все это из-за
него! Орден пал из-за него!
заглядывая в нависающее над ним лицо. - Зачем Мор призвали, скажешь?
похожее на страх:
двух - Фагирра или все-таки Магистр?
Сове. Теперь его так зовут... Служитель Тфим. Разбойник такой, Сова... А я
не знаю...
слезы:
Скоти-ина!
молчаливый собеседник.
корыта, ремни и упряжь, щенков, оструганные доски - все это меня никак не
интересовало, в продуктовых рядах я купила кусок старого сала и краюху
хлеба, потратив все заработанные "пшаканьем" денежки. Снедь от Соллевых
поваров вышла еще накануне, а потому я не стала искать укромного местечка
- а просто так, на ходу, вонзила зубы сначала в хлеб, а потом и в сало.
распутство... О беда... Тлетворное влияние повсюду... Пускай цепной
собакою я буду, но наглый взор распутства никогда..."
натужно, с хрипом, закашляться. Я узнала и голос тоже. Никакая другая
труппа не играла "Фарс о рогатом муже" в стихах, и никакому другому актеру
не повторить этих бархатных ноток, это священной уверенности в целомудрии
своей блудливой супруги...
через десяток шагов остановилась. Только посмотреть, издалека и тайно, а
потом уйти. Меня не заметят...
да неужели сердце Флобастера не дрогнет, если я упаду перед ним на колени?
Неужели Бариан не заступится? Неужели Муха не поддержит?
стекалась толпа - и уже на ходу меня обожгла мысль: да ведь это МОЙ ФАРС!
Кто же играет женушку, неужто Гезина?!
волос, голоском: "Ах, подруженька, какой сложный узор, какой дивный
рисунок!"
разу не приходила мне в голову. Я была свято уверена, что они бедуют и
перебиваются без меня... И тайно ждут, когда я вернусь...
где стояли три телеги - одна открытая и две по боками. Над сценой
колыхался навес.
по-прежнему уверенно, и по прежнему блестяще играл, толпа бралась за
животы, в то время как он не гримасничал и не кривлялся, как актеры Хаара
- он просто рассуждал о тяжких временах и верности своей жены, рассуждал с
трогательной серьезностью, и лицо его оставалось строгим, даже
патетическим: "А не пойти ли к милой, не взглянуть ли... Как в обществе
достойнейшей подруги моя супруга гладью вышивает..."
который успел вытянуться за эти месяцы, и девчонка лет пятнадцати,
конопатая, голубоглазая, с носом-пуговкой и копной жестких рыжих волос.
Девчонка старалась изо всех сил - я стояла в хохочущей толпе, и я была
единственный человек, который не смеялся.
сползающей юбке; я напряглась, потому что девчонка выпорхнула следом, и
теперь был ее текст...
талантом, который сперва надо разглядеть, а уж потом он разовьется. Она
двигалась, как деревянная кукла - но все эти острые локти-плечи-колени
есть недостаток подростка. Уже через год-полтора...
смотрела на сцену, где раскланивались Флобастер и та, что заняла мое
место; тарелка оказалась перед моим лицом, я, спохватившись, отшатнулась -
и встретилась взглядом с округлившимися, черными, потрясенными Мухиными
глазами.
выругался и пнул меня в спину - я разметала заступавшие дорогу тела и
вырвалась из толпы, судорожно сжимая узелок и глотая слезы.
можно, обронив перчатку, потом вернулся за ней. Ничего не исправить.
Ничего уже не вернуть...
белобрысый, смущенный сельский парень испуганно отшатнулся:
плачут только от голода.
продал только два; у него была телега с впряженной в нее меланхоличной
клячей, и нам оказалось по пути. Следует ли говорить, что простодушный
парнишка на телеге - куда лучший попутчик, нежели странный старик со
шпагой и непонятными словесами?
непроданных мешков, слушала, как скрипят колеса, гудят мои усталые ноги да
степенно рассуждает Михар.
Парень он видный и небедный, один сын в семье, прочие все девки... И время
вышло - осенью непременно надо жениться, да только невесту он еще не
насмотрел, а то, что предлагает маманя, хоть и богатое, да пресное для
сердца. Он, Михар, может себе позволить взять без приданого - так как один
сын в семье, прочие девки...
судьба. Нет мне места, кроме как на Михаровой свадьбе... Только что
означали те слова - "Ты его не остановишь... Но попытайся"...
над головой закачались ветки.
Один мешок я, почитай, так и держу - для ребятушек... Вроде как плата...
не бывает... Всегда были разбойнички - так по одному мешку, по поросенку
там или бочке... А все - так не бывает...
мной тут же встал длинный, при шпаге, равнодушный старик: "Ты его не
остановишь... Но попытайся"...
месте? Или?..
хранился у него, а теперь он у Луара... Тогда он, Скиталец, отдал медальон
по доброй воле. Я не могу вообразить Луара, с боем отбирающего Амулет у
этого жутковатого старца, владеющего заклятиями... Который тем не менее -
не маг. Который не маг - но узнает меня, встретив на дороге. Который
говорит мне, что надо остановить... Луара?!
меньшей мере двое"...
жесткие губы... Как нежно. Это не было притворством, это не было уловкой,
или игрой, или привычкой - он действительно был нежен со мной.
По-настоящему. Как с любимым человеком...
минуту сделавшись мокрой как мышь. Михар, бледный, натянул поводья; из-за
стволов неспешно выбрались на дорогу пятеро мужчин в нарочито лохматых,
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Панов Вадим
Херберт Фрэнк
Смоленский Вадим
Березин Федор