камушков - один из них полетел в канал, оставив на воде широкий,
расходящийся круг.
воду камушки.
Ну...
обмерших пешеходов - и, запахнув полу плаща, зашагал прочь с моста.
на черную щель ртом.
темного платья захлопал на ветру, как парус:
протянутой рукой до замысловатого эфеса шпаги у его пояса. С трудом
выдерживая пристальный взгляд, выпалила прямо в прорезанное морщинами
лицо:
вопрос жизни и смерти, умоляю, выслушайте его!
усмешка эта не принесла Тории облегчения:
рукой в перила, и молчал, будто навек утратив дар речи. Ветер теребил
свалявшиеся светлые волосы.
хотел сказать, скажи!
лисенок, и молчал.
нелепостью и неправдоподобностью случившегося, она кинулась за ним, как
базарная попрошайка кидается за всяким, посулившим монетку:
колени, когда Скиталец обернулся, теперь удивленно:
скажет.
чувствуя себя прозрачной, видимой насквозь. Тонкие губы снова дрогнули в
усмешке:
Скиталец все так же неспешно вернулся на мост.
и глаза его были на одном уровне с глазами высокого Солля:
вдруг спросил ни с того ни с сего:
наоборот, жестокость?
Муки... Переход от отчаяния к вере... Потом обман надежды - и человек не
готов... Умереть достойно...
вы знаете? В вашей жизни ведь не было ночи перед казнью, откуда вам знать,
что такое отчаяние и что такое надежда?
Немного. Я... научился. Но... вам, конечно, виднее - вы-то знаете, что
такое ночь перед казнью...
ученик... Солль.
обратно не прирастают. Только сущий малыш может мучить жука, пытаясь
приспособить на место лапку, которую сам же и оторвал... И некоторые
заклятия тоже не имеют обратной силы, Солль. Придется смириться.
берегу, наконец-то размок, расклеился и понемногу стал тонуть.
такое, от чего у Тории волосы встали дыбом.
будет... Все будет хорошо. Не надо... Пойдем домой. Все будет... Вот
увидишь, Эгерт, - но в этот момент воля изменила ей, и она горько
расплакалась.
теперь уже она оперлась на его локоть. Медленно и молча они двинулись
прочь; за спиной у них раздалось вдруг негромкое:
носок собственного ботфорта. Поднял голову, прищурился навстречу
восходящему солнцу:
исключительных обстоятельствах. Раз в жизни бывает этот момент, и
пропустивший его лишается надежды навсегда; условия же таковы...
показалось в это мгновение, что Скиталец - его ровесник.
и ошибка дорого вам обойдется... Прощайте, господа. Не повторяйте своих
ошибок...
поднимавшихся по парадным университетским ступеням вольнослушателя Солля и
дочь декана Торию. Оба были бледны, как покойники, и готовы были упасть,
лишившись опоры; опорой каждому служила рука другого.
подошва чугунного утюга, и воздух над ней дрожал и колебался. Улицы
лежащего под скалой поселка тогда сходили с места и меняли очертания;
учитель Орлан таинственно улыбался: "Видимость... В знакомом спрятано
незнакомое, в известном сидит неведомое, до дна этого колодца ты не
дочерпнешь, как бы не старался... Впрочем, зачем тебе дно? Напейся - и
будь благодарен..."
дворике на скале не было никакого колодца - воду приходилось таскать
снизу, а это так тяжело...
стальное крыло, укрепленное над входом, призвано было хранить жилище от
напастей, болезней и врагов... Луаян твердо знал - пока жив учитель Орлан,
так оно и будет.
после Дня Премноголикования обычно наступали по-настоящему осенние, сырые,
промозглые дни. Его учитель имел обыкновение топить и среди лета; Орлан
утверждал, что огонь в камине способствует раздумьям. Возможно, он был
прав - однако Луаян не успел перенять у него эту привычку, и летом камин
его стоял пустой и холодный.
несколько лет?
несчастья он чувствовал тянущий холод в груди - совсем как сегодня.
камином лицо ее казалось строгим, даже суровым; с этого лица на декана в
который раз укоризненно глянула другая женщина - ее столь же молодая и
прекрасная мать. Декан в задумчивости потер висок - но смутное
Володихин Дмитрий
Нортон Андрэ
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Журавлев Владимир