художники, когда у них разгар творчества?
капитан. - Что за охота тебе постоянно вмешиваться в чужие дела, да
еще в чужой стране. Довольно бомбейской авантюры! Нельзя так!
что плохо.
тогда все станет понятным, - вмешалась Сандра. - Можно и в далекой
стране чувствовать себя своим и быть чужим среди кровных
родственников. У нашего милого капитана точка зрения моряка, для
которого всякий берег - дальний.
бросилась целовать Сандру - так она всегда выражала свое восхищение.
долго бродил по южному предместью Мадраса, где они с Тиллоттамой сняли
новенькое бунгало у самого берега моря, на окраине.
окном - низким и очень широким - прямо на океан. Художник обеими
руками раздвинул половинки окна. В комнату ворвался морской влажный
ветер, шум волн и прибрежных пальм, вечерние голоса птиц. Мольберт с
набросками углем и мелом и две скульптурные подставки с незаконченными
эскизами в глине стояли у окна. На низком столике лежали папки с
листами грубой бумаги, запечатлевшими бесконечные поиски линий лица и
тела Тиллоттамы. У стены, против второго окна, возвышалась
неоконченная статуя во весь рост, тщательно укутанная в мокрую ткань.
последнее время и слишком много задач ставит ему жизнь, требуя важных
и быстрых решений. Может быть, он не годится для этой роли с его
созерцательной душой. Но разве не говорил ему гуру, что каждая душа
только сама может совершить подвиг совершенствования и восхождения?
единственно, чем может он вернуть свой великий долг и учителю и всем,
кто в трудный час оказался плечом к плечу с ним, - это создав
настоящую ценность - прекрасное.
благодарности и любви. Он получил от судьбы модель почти
сверх(r)естественно совершенную. О чем больше смел он мечтать?
неподатливую стену. Он не может подняться на высшую ступень
вдохновения, слить воедино все изменчивые, мгновенные, дробящиеся на
тысячи примет черты Тиллоттамы, остановить их, сделать столь же живыми
в глине, а потом в камне или бронзе. Он стал думать о себе как о
плохом скульпторе, бьющемся над непосильной задачей.
работы. Он сделал уже множество зарисовок головы Тиллоттамы, ловя
самые разнообразные повороты и выражения, и приступил к наброскам ее
фигуры в одежде, не смея просить ее о большем. То, что он мог сказать
легко и просто даже мнимой дочери магараджи там, в Кхаджурахо, сейчас,
после того как он узнал всю историю Тиллоттамы, казалось ему
немыслимым.
покровом одежды. Тиллоттама сосредоточенно наблюдала за ним,
заглядывала через плечо на рисунки. И однажды, когда он мучился,
стараясь воспроизвести неповторимые линии плеч, Тиллоттама попросила
его отвернуться. Легкий шорох выдал ему ее намерение. Она сбросила
свое легкое одеяние и выпрямилась перед ним во всем великолепии своей
наготы, побледневшая и сосредоточенная.
позу.
от утомления, спохватился и прекратил работу.
становившееся на ее устах необыкновенно нежным. - Скажи мне правду,
только правду о себе и обо мне. Что у тебя здесь? - Она положила руку
на грудь Даярама против сердца. - Я вижу, что ты страдаешь, что
становишься неуверен, печален. Как будто тебя покидают силы. И я вижу,
что это не от меня. Мы очень приблизились друг к другу. Я поняла
теперь, что такое настоящая любовь, долгая, на всю жизнь, - это когда
ожидаешь амритмайи, упоения, от каждой минуты с тобой. И оно приходит,
созданное нами обоими. Ты творишь во мне, а я в тебе, и желание
делается неисчерпаемым, потому что оттенки чувств бесчисленны и
становятся все ярче от любви. Разве это плохо для тебя, милый?
лезвие ножа - страшно остро и очень узко. А рядом, с обеих сторон, две
темные глубины. Одна - отзвук общечеловеческой тоски и трагедии при
встрече с прекрасным. Мы отдаем себе отчет, как неуловимо оно и как
ускользает все виденное, познанное, созданное нами в быстром полете
времени, над которым нет никакой власти. Пролетают дивные мгновения,
проходит мимо красота, которой мало в жизни. И все люди, встречая
прекрасное, чувствуют печаль, но это хорошая печаль! Она дает силу,
вызывает желание борьбы, зовет на подвиг художника - остановить время,
задержать красоту в своих творениях.
Моя вина, что я оказался слабее, чем думал, и не смог пока пройти по
лезвию ножа. Но ты есть, я вижу, слышу, чувствую тебя, и нет такой
силы, которая могла бы заслонить, увести тебя из моей жизни! Как
только я вновь и вновь понимаю это - растет моя сила и уверенность в
себе, как в художнике. Через искусство я приду к тебе совсем,
навсегда, если ты до той поры еще будешь считать меня достойным.
перед тобою, такая, как я есть!
что появляется во мне самом и, может быть, есть и в тебе. Если я смогу
возвыситься до такого подвига творчества, то переступлю и через все
другое и пойду нашим общим путем Тантры!
слова Тиллоттама произнесла едва слышно.
значит лишить меня души. Но если для тебя, тогда другое дело!
порыве любви и восхищения притянул Тиллоттаму к себе. Вся кровь
отхлынула от ее лица, губы ее раскрылись, и дыхание замерло.
силой обхватила его крепкие плечи.
прозвучало в его внутреннем слухе. "Другое, Другое, все будет
по-иному..." - твердил он, неся Тиллоттаму в студию. С бесконечной
нежностью он опустил ее на ящик - постамент для позирования. Широко
открыв изумленные глаза, Тиллоттама заметила в его лице
сосредоточенность с оттенком угрюмости, почти отчаяния.
веришь в меня?
пальцам!
ночи. Молчаливый дом труда и творчества, где безраздельно властвовал
художник, требовательный, ушедший в себя, нетерпеливый.
Анупамсундарты, и вставала во весь рост нечеловеческая трудность
задачи. Образ женщины, пронизанный древней силой страсти, здоровья и
материнства, звериной гибкостью и подвижностью и увенчанный высшей
одухотворенностью человека. Как прав был гуру, говоря о великом
противоречии животного тела и человеческой души!
его светлым и сильным огнем мысли, воли, любви, терпения, внимания,
доброты и заботы - все, чем живет душа человека - женская душа.
ни единой капли, нельзя было утерять из драгоценного совершенства
создания миллионов веков животного развития, но и ни капли лишней!
Здесь нельзя было применить всегда выручающее художника усиление,
искусственное подчеркивание формы для выражения ее силы - только
строго в той же мере, в какой удастся выразить другую сторону человека
- духовную. Сочетать эти две противоречивые стороны, на языке форм и
линий обозначающиеся противоположными друг другу чертами...
читать в его образе Парамрати призыв к яркому, красивому, но
ничтожному, тянущему человека вниз, в пропасть темных желаний.
столь же большая, ибо в том-то и заключается образ Анупамсундарты,
чтобы сохранить в ней, носительнице прекрасной души, всю высшую,
гармоническую и совершенную целесообразность природы. Боги, как это
Николаев Андрей
Володихин Дмитрий
Маккэфри Энн
Шилова Юлия
Мичурин Артем
Куликов Роман