спартиатов, словно прикидывая, чего они стоят. На поясе у этого посла
висела сабля в золоченых, но порядком потертых ножнах. В отличие от
парадного, украшенного бирюзой кинжала толстяка, это было прекрасное
боевое оружие и, судя по всему, мидянин не раз пускал его в ход.
переводчик-эллин, а сзади застыли в тревожном ожидании слуги и воины,
вооруженные копьями, мечами и луками. Несмотря на численное превосходство
спартиатов, мидяне были готовы постоять за себя и своих хозяев.
отделился Гилипп. В тот же миг к нему подскочил толмач. Перебросившись
несколькими фразами, они подъехали к послам. Гилипп представился:
которой не мог скрыть тонкий хитон, произвели на послов должное
впечатление. Толстяк поклонился и произнес длинную тираду. Толмач, судя по
выговору фиванец, перевел ее, безуспешно стараясь сделать как можно более
краткой.
царей, владыки Востока Ксеркса Абрадат выражает свою искреннюю радость по
поводу встречи с храбрым слугой спартанского царя, слава о великодушии и
мудрости которого, дошла до стен Парсы, и желает узнать, благоденствует ли
он.
привык к подобным пышным речам. Согласно традициям Лакедемона изъясняться
нужно было кратко и четко или, как позднее стали говорить, лаконично.
Болтунов, если даже они говорили по делу, не уважали. Царь Клеомен некогда
дал такой ответ говорливому беглецу с Самоса, долго и убедительно
доказывавшему спартиату, что лаконцам необходимо свергнуть тирана
Поликрата: "Начало твоей речи я не запомнил, поэтому середины не понял,
конец я не одобряю". Выражать свои мысли кратко спартиатов учили еще в
детстве, вырабатывая у юношей стиль речи, подобный четкому приказу.
Лакедемонян можно было смело считать величайшими молчальниками Эллады, но
воистину - краткость сестра таланта! Одной фразой они могли выразить
больше, чем чужеземный оратор целой речью. Спартиаты редко общались с
говорливыми иноземцами, поэтому длинная вычурная речь вызывала у них
раздражение. Гилипп, ошарашенный несвязной фразой мидянина, не сразу
нашелся, что ответить. После неприлично долгой паузы он наконец произнес:
ибо они цари прежде всего на поле брани. Прошу гостей следовать за мной.
мидян, Гилипп дернул поводья и повернул коня к городу. Он соблюдал законы
гостеприимства и позволил послам ехать рядом с ним, но всю дорогу упорно
молчал, невзирая на все попытки толмача разговорить его.
указывая рукой на город. Толмач перевел:
что человек может сравниться в крепости с камнем.
стук копыт. Десяток всадников вихрем промчались по направлению к центру
города. Изумленные часовые признали в первом из них царя Леонида.
подготавливающий решения по важнейшим государственным делам] впервые
собралась ночью. Подобного не случалось ни разу со времен Ликурга. Но
обстоятельства были таковы, что требовалось принять решение, поэтому
геронты не прекословя собрались в храме Аполлона. Не самое лучшее место
для заседания, но в каменном доме герусии разместили послов и их свиту.
Леотихид приказал на всякий случай окружить это здание стражей, сказав
толмачу:
выдержан в строгом стиле, отличавшем быт и нравы спартиатов. Это было
относительно небольшое, но величественное сооружение, сложенное из гранита
и дикого камня. Стены, покатая крыша, беломраморные колонны - все было
сделано без излишеств, присущих коринфянам или ионийцам. Именно такой
ордер предпочитали заселившие Пелопоннес светловолосые дорийцы, недаром он
был назван дорическим.
рельефов, ни мозаичных фресок. Лишь алтарь, увенчанный статуей Аполлона.
Бог выглядел чрезмерно мускулистым и держал в руке не лук, а меч. Ведь это
был Аполлон спартиатов!
Здесь были оба царя, двадцать восемь геронтов, пять эфоров, три посланца
из Афин, которых Леонид и Павсаний повстречали в нескольких оргиях от
соседней со Спартой Селассией, а также прибывший вместе с афинянами феор
Артион.
одним из десяти стратегов, некогда разгромивших союзных лаконцам беотян.
Эта победа положила начало колониальной экспансии Афин. С тех пор прошло
уже тридцать лет. Тирпен стал слишком стар для того, чтобы командовать
войсками и охотно брался за исполнение всякого рода дипломатических
поручений. Он не раз прежде бывал в Спарте, улаживая взаимные обиды.
Спартиаты считали его достойным человеком. Именно поэтому коллегия
афинских архонтов поручила Тирпену возглавить посольство.
во внимание его возраст и заслуги, эфоры велели принести для него кресло.
Остальные слушали стоя.
адресованный Тирпену. - С какой вестью ты прибыл к нам?
был похож на пророка, дающего заветы своим ученикам. Это впечатление
усиливалось из-за большой белой бороды, придававшей облику Тирпена особое
величие.
грозным известием. Три дня назад в Афины прибыли послы златолюбивого
Ксеркса, чей разум помутнен стремлением к власти и наживе. Мы приняли их с
почетом, хотя догадывались, о чем пойдет речь. Какое дело могут иметь
парсы к народу, сокрушившему их воинство у Марафона. Наши опасения
подтвердились. Надменные мидяне потребовали землю и воду. Я спрашиваю вас:
как должны были поступить мы, афиняне, чей гордый и свободолюбивый нрав
известен всей Элладе? Решение демоса было единым - нет! И, чтобы не
допустить колебаний и отбить у партии миролюбцев охоту договариваться с
мидийским царем - ведь все мы знаем, что любые уступки есть первое звено
цепи, которая скует руки эллинскому народу, - мы сбросили послов со скалы,
отрезав тем самым путь к примирению. Я знаю, подобные посольства
отправлены и в другие эллинские города и многие из полисов намерены
покориться мидянам, променяв свободу на безопасный хлеб раба. Как думаете
поступить вы, спартиаты? Не скрою, граждане Афин питают великую надежду,
что бесстрашные лакедемоняне не оставят их в одиночестве перед лицом
мидийских полчищ.
весть, - медленно проговорил Леотихид. - Ты и твои спутники успели
вовремя. Мидяне лишь не намного опередили вас.
Прислушиваясь к мерному потрескиванию освещающих храм факелов, царь
обратился к спартиатам. - Какой ответ следует дать заносчивым мидянам?
Напоминаю вам: перед тем, как принять решение, хорошо обдумайте его, ибо
выбор, который мы сделаем, может дорого стоить лакедемонянам. Может быть,
даже жизни.
с мидянами. Лишь старый Прокон, терпеливо дожидавшийся, когда освободится
место в герусии, предложил попробовать договориться. Голоса геронтов
разделились почти поровну. Тринадцать выступили даже против самой мысли,
чтобы рассматривать предложения мидян, предлагая вспороть им животы,
пятнадцать хотели мира. В их "нет" войне явственно слышалось недоверие к
афинянам и желание отомстить им за старые обиды.
не преувеличивал - они уже сожгли свои мосты, им не было пути назад. Но
победить гигантскую мидийскую армию без спартиатов было невозможно. Кроме
того, если лаконцы решат договориться с Парсой, большинство полисов,
которые сейчас подумывают о сопротивлении, немедленно покорятся.
Леотихид. От собравшихся не укрылось, что Гераклид сильно взволнован.
Известный своей расчетливостью он и сейчас колебался, боясь прослыть
трусом или поставить Спарту на грань гибели.
сатрапа над Лаконией или этим сатрапом будет Демарат. Думаю, он не таит
обиды на родной город, а если она и осталась в его сердце, то этот гнев
обрушится на нас, а не простых спартиатов. Война же принесет гибель
Лакедемону, разорит наши клеры и поднимет на восстание илотов, которые