не сумел собрать податей, послал носильщиков с пустыми тюками и разыграл
будто-бы грабеж. Мне не хотелось тревожить вас пустыми слухами.
четверть века назад звали араваном Арфаррой. Вам зачем-то понадобилось
вытащить покойника из могилы и привезти для казни в столицу; неужто вы так
мстительны?
и в столицу его привез не я, а господин Мнадес: он хотел посмотреть, не
поможет ли ему умалишенный, потому что на людей с рассудком и совестью он
уже не мог положиться!
бывший секретарь, Шаваш. Скажите - приказали вы ему искать Киссура Белого
Кречета?
Киссур вытаращил глаза и отступил на шаг: он узнал садовника Луха!
верит и не может верить в то, что говорит. Он всю жизнь искал отомстить
убийце отца, Арфарре, а отец его бунтовал и против империи, и против
собственного государя. И начал его отец с разбоев и убийств, а кончил
утверждением, что править страной должен не государь, а совет, избираемый
народом! Ему ли ругать "красных циновок"!
выкрашенной хной: на лице Нана остался красный след. Государь ударил еще,
и еще, а потом схватил тяжелый жезл и стал бить как попало. Чиновник
пошатнулся и встал на одно колено. Никто не осмеливался препятствовать
Варназду, коль скоро сам министр не сопротивлялся. Государь бил и бил его,
пока чиновник не упал наземь. Государь ткнул его сапогом в бок. Чиновник
не шевельнулся. Только тогда подошли люди в парчовых куртках и поволокли
первого министра из залы.
шагнул вперед:
финансов Чареника. Точнее, он осмыслил выгоду, которую можно извлечь из
происшедшего, совершенно пренебрегши старинной поговоркой: "Преследующий
выгоду не постигнет планов Неба."
ведомства справедливости, министру полиции Андарзу перекрыть все семь
выходов из дворца. Пока Андарз отдавал соответствующие распоряжения,
Чареника увлек в укромный уголок своего секретаря, который имел привычку
кувыркаться во взглядах, а совести не имел, и сказал:
и, как только станет известно об аресте Нана, на бирже начнется паника.
Думаю, что если во избежание нелепых слухов перекрыть все отверстия из
дворца, то можно продать за баснословную цену бумаги, которые завтра будут
стоить меньше подписи казненного. Потому что, поистине, сказано: умный
человек не отдает другим то, что может приобрести себе.
гораздо глубже, нежели вы сказали.
Двенадцатый и прочие еретики составлены из алчности и преступлений разного
рода. Когда станет известно об аресте господина Нана, бумаги компании не
будут стоить ничего. Если, однако, внушить Шимане через двойных агентов,
что все произошедшее - не более чем комедия, придуманная Наном для того,
чтобы сбить курс, которому он давно пугается и расправиться с некоторыми
людьми, тогда Шимана и "красные циновки", бесспорно, скупят эти бумаги.
После этого компанию можно будет ликвидировать, а с Шиманой поступить по
обстоятельствам.
поссорился с Шиманой из-за верхнеканданских рудников, - ты угадал мой
план!
увлек его в уединенную беседку и начал так:
государя чувствительное сердце, и ему будет совестно увидеть человека,
которого он избил, поверив клевете проходимца.
клеветник-проходимец не может быть первым человеком в государстве, и что
первым человеком должен стать он, Чареника.
бы Нан поднял руку, чтоб защититься, то весьма многие в кабинете поспешили
бы ему на помощь.
слишком далеко. Но он вздохнул и сказал, что не видит ничего страшного в
происшедшем. Арест Мнадеса и прочих грязных людей есть, несомненно,
победа. Что же до ареста Нана - то слова того выскочки либо клевета, либо
станут клеветой. У господина Нана слишком много друзей, и Небо, без
сомнения, покарает их, если они проявят неблагодарность к другу. Андарз
согласился с ним, ибо, хотя он не очень хорошо представлял, что может
сделать Небо, он очень хорошо представлял, что могут сделать бумаги из
личного сейфа первого министра.
Государственного Совета. Они сказали, что государь подписал указ о
назначении Киссура первым министром, а Киссур потребовал первым делом
освободить какого-то очередного Арфарру и вместо того, чтобы пытаться
приобрести благоволение окружающих, поскакал за этим сумасшедшим. Чареника
сказал, что, без сомнения, воскресший старец поведает государю множество
занимательных вещей о деревянных гусях и бездонных кубышках, после чего
Киссур станет в глазах государя пылью и прахом, и государь тут же разорвет
свой указ.
разорвет указа, то сразу же начнется церемония вступления в должность, и
во время обхода крытой дороги Киссура будут сопровождать двадцать
"парчовых курток" с церемониальными мечами, и что вместо церемониальных
мечей у них будут настоящие. Кое-кто содрогнулся, представив этого
молодого безумца зарубленным у алтаря прямо на глазах государя, но Андарз
громко закричал, что дело не в Киссуре, а в том, чтобы вразумить государя;
что нельзя арестовывать людей просто так, что государь - тряпка, и, стоя
над трупом Киссура, он тут же подпишет обязательства не казнить и не
править без одобрения Государственного Совета.
государевых покоях вслед за официальной церемонией. К концу дня курс акций
Восточной Компании подскочил на пять пунктов. Люди, ближайшие к Чаренике,
спешно, через подставных лиц, продавали бумаги.
Изан принес ему из дому котелок с духовитой рисовой кашей и узел с
выстиранным платьем. Арфарра, однако, ел как боги и покойники, не больше
ложки от котелка, стражники дивились и окончательно уверовали.
которые знал, и рассказал, что Мнадес арестован.
он взялся - никто не знает. То ли это была проделка Мнадеса, то ли самого
Нана. Говорят, у этого чиновника рыбья чешуя на боках. Один человек из
городской стражи признал в нем своего родича по имени Киссур Белый Кречет.
лиловую акцию Восточной Компании и похвастался, что она теперь стоит в
шесть раз дороже. Арфарра стал еще мрачнее.
на пороге камеры предстал комендант, а за ним - Киссур. Комендант был в
длинной нешитой рубашке с цветочками, в чулках без сапог, и имел
ошеломленный вид. Киссур был в утреннем своем платье свечного чиновника.
Поверх платья на нем была алая бархатная ферязь, расшитая изображениями
всех зверей и плодов ойкумены, и перехваченная поясом из серебряных
Мережковский Дмитрий
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Маккарти Кормак
Конан-Дойль Артур
Посняков Андрей