принялись топтать его. Шооран подхватил валяющееся копье.
вооруженных лишь крюками каторжников не могли оказать сопротивления
обученному, снаряженному и превосходящему числом противнику. Несколько
каторжников были убиты, прочих связали и повели обратно в лагерь.
рассказ забытого в суматохе и потому уцелевшего оружейника, затем
обратился к связанным бунтовщикам:
- Я не осуждаю вас. Кто я такой, чтобы осуждать хоть кого-то? Один вечный
Тэнгэр может судить людей за их дела и мысли. Я вас прощаю. Но вы сами
понимаете, что погорячились сегодня, и ваш пыл следует охладить. Всем по
шесть, зачинщикам - дюжина, - добавил он деловым тоном.
фраза сродни надежде благополучно пройтись босиком по шавару. Не знал лишь
к дюжине чего их приговорили, но спрашивать у собратьев по несчастью не
стал. Скоро он узнает это и так. В своем поступке Шооран не раскаивался.
Потом, если у него останется для этого время, он, может быть, и пожалеет о
сделанном, а сейчас было только обидно, что все так бездарно кончилось.
дороге к процессии присоединилась толпа народу, очевидно, зрелище обещало
быть увлекательным. У кромки оройхона все дружно вытащили буйи и принялись
обуваться. Шооран усмехнулся. Ну конечно, как иначе попасть к далайну в
мягмар? А без кости на оройхоне не проживешь. Вот только зачем нужен
закон, который никем не исполняется? Разве только для того, чтобы все были
виноваты.
увидел знакомый силуэт макальника. Теперь все стало ясно.
стоявшим на берегу, чтобы ожидающие экзекуции тоже могли наблюдать за
процедурой.
исправление. Но сегодня вы погорячились, и излишний жар следует охладить.
Пусть грех вернется к своему родителю!
обвязывать под мышками веревкой. Маканый, распятый рядом с Шоораном,
наклонил голову, прижал изуродованную щеку к голому плечу и сказал:
опушкают, надо жжатша, а когда вытащат - дергатша шильнее, штобы ыльков
штряхнуть. А потом шнова ушпеть жжатша в комошек. Главное - мушшкие чашти
шберечь. Они и не понадобятша больше, а беж них вше одно иждохнешь. Нет,
шешть раж - по-божешки. А вот дюжина - это конетш.
Каторжник, висящий в петле, поджал ноги. Возможно, он делал это
инстинктивно, а может быть, как и все, знал, как следует вести себя во
время макания. Макальник склонялся все ниже.
показался над поверхностью. Он бился, извиваясь, размахивал руками и
невнятно выкрикивал что-то вроде: "Хы! Хы!.." Впившийся в мясо ыльк
отлетел в сторону, упал на берег, запрыгал на камнях, разевая усаженный
тонкими зубами рот. Макальник пошел вниз.
висел в петле, лишь изъеденные руки слегка подергивались. Но все же его
продолжали макать.
глубину, но наверх уже не показалось. Могучий рывок натянул канат, внутри
макальника что-то хрустнуло, и он завалился на бок. Канат, внезапно
отпущенный, спружинив, подлетел в воздух. В разорванной петле никого не
было.
раздались крики, многие показывали пальцами на далайн. Там, между бугров
влаги появилось что-то похожее на частокол из костяных гарпунов, обтянутых
серой кожей. Плавник быстро двигался, вздымая пенистые буруны. Маарах -
огромная костистая рыба, желанная добыча во время мягмара, барражировала
вдоль берега, явно не собираясь уходить.
кто-то полез наверх заменять поломанную деталь. Маканый, на которого напал
бес болтливости, что-то возбужденно шипел, но Шооран не слушал. Несмотря
на шум и толпу вокруг, он вдруг ощутил далайн. В конце концов, он илбэч и
должен умереть как илбэч, а не быть проглоченным глупой рыбой! Работать,
напустив на лицо отсутствующее выражение, не выдав себя ни единым жестом,
было страшно трудно, но все же у него получалось. Оройхон начал возникать.
тишина, потом кто-то завыл, некоторые бросились бежать, словно увидели
Многорукого, другие молились, иные лежали, упав лицом в нойт и не смея
подняться. Шооран не замечал ничего, кроме далайна. Влага кипела,
клубились шапки пены, зазевавшийся маарах выметнулся на воздух и остался
монументом самому себе, навеки впаянный в камень. Далайн схлынул, отступая
перед новым оройхоном.
придется строить новый макальник."
общинников погнали вон, оправившиеся цэрэги сняли с крестовин каторжников
и повели их назад через умывающийся, залитый выступившей водой оройхон.
лишь Маканый время от времени тряс шишковатой головой и повторял:
каторжных мастерских, а другой, очевидно, из самого высшего командования.
Он остановился на пороге, оглядел повернувшиеся к нему серые лица и
медленно, подчеркивая каждое слово, начал говорить:
понимаете, о чем я говорю. Больше с вами об этом не будет говорить никто.
И вы не должны говорить об этом друг с другом. Вас, всех без исключения,
будут кормить и ухаживать за вами. Потом вас приведут на берег и оставят
одних. Если захотите, можете висеть там, пока не высохнет далайн. Но я бы
хотел иного. Так что ваша жизнь в руках одного из вас. А теперь
собирайтесь.
воду для мытья. Маканый, мгновенно охамевший, потребовал пластырь на щеку.
Брат, оставшийся при пленниках, проворчал, что разговаривать-то им как раз
и не надо, но пластырь позволил.
моя молитва неражбортшива.
святая дюжина - все было бы ясно. Но вас - дюжина и один. Значит, лишний
служит не господу, а Ёроол-Гую. И я догадываюсь, кто этот лишний.
потолку, Шооран едва не расхохотался и сумел сдержаться лишь до крови
прикусив губу.
эти слова? От язвительного насмешника Хулгала, или от отца, которого он не
помнит? Во всяком случае, в божественный разум Ёроол-Гуя Шооран верил не
больше, чем позволял ему собственный опыт, а Тэнгэра, загнавшего людей в
далайн, ненавидел глубоко и искренне.
(впервые каши было вдоволь, и она оказалась приготовленной как следует),
затем их связали, правда не грубой хитиновой веревкой, а мягкими ремнями
из шкуры бовэра, и партия отправилась в путь. Сопровождали их три дюжины
цэрэгов и старший брат прежде управлявший мастерскими, а теперь получивший
неожиданное повышение.
вышли.
смотреть на процессию. Многие кланялись идущим.
Маканому Шооран.
на что, Маканый относится к происходящему более чем серьезно.
Шооран и сам видел, что рассказы каторжников были правдой. Оройхоны были
разорены, словно по ним только что прошла война. Тропинки пробегали прямо
по полям, иногда рядом лежали сразу несколько широких дорожек - очевидно,
всякий ходил, как ему удобнее. Всходы потоптаны, смяты, вырваны с корнем.
Даже алдан-шавар, где они ночевали, оказался неухожен и вызывал уныние. До
какой же нищеты можно довести страну, даже если все в ней растет и
плодоносит само, но нет руки, готовой любовно собрать и сберечь выросшее.
Посняков Андрей
Самойлова Елена
Лукин Евгений
Корнев Павел
Мороз Александра