Чтение 47–й страницы книги ~Рукопись Бэрсара~

- Забудь о Равате, Эргис. Есть Таласар - наш смертельный враг, и он
унаследует Квайр.

- Слышь, Тилар, а тошно, поди, жить, коль все наперед знаешь?

Воспоминание - как вина, и я ответил Эргису так, как должен был бы
сказать Баруф.

- Очень тошно. Просто я знаю, что судьбу возможно изменить. И я
сделаю все, чтобы ее изменить.

Распутица изнуряет нас. Полдня дождя - и тропы совсем расползались,
мы едем через лес напрямик, прорубая дорогу в подлеске. У границы мы
отдали сменных коней и остались одни. Я да Эргис, да двое людей Эргиса, да
Дарн с Эгоном. Еще одна цепь несвободы, наложенная на меня. Мне нравится
Дарн, и мне приятен Эгон, но Дарн - это око Сибла, а Эгон - ухо Асага; я
знаю: они мне верны и с восторгом умрут за меня, но с таким же восторгом
доложат Старшим каждый мой шаг и каждое мое слово на этом шагу. И Зелор
тоже тайно оберегает меня, и как только я перейду границу, ему станет
известен каждый мой шаг и каждое слово.

- Великий! - окликнул Дарн. Он ехал сзади, почти впритык, и был еще
мрачней, чем всегда.

- Да?

- Дозволь молвить, - сказал он тихо и взглядом повел назад.

- Эргис! - приказал я. - Возьми людей и проверь тропу. Если что - в
бой не ввязывайся.

- А ты?

- Оставь со мной Дарна, если боишься.

Он сразу все понял, да я ведь не его хотел обмануть. Стрельнул глазом
и подхватил игру.

- И то! Я уж сам хотел. Прем, как стадо! - кивнул своим и Эгону и
погнал коня.

- Великий, - угрюмо сказал Дарн, - ты при Эгоне остерегайся. Я-то
лишнее не передам, а он - Брат Совета, ему никак.

- Я знаю, Дарн. Спасибо.

- И вот чего. Старший... - он долго молчал, я видел, как он ломает
себя, но не хотел ему помогать. Я не имел права ему помочь: ведь выбор был
простой: я или Сибл. - Старший велел... если шибко на рожон полезешь... не
дозволять. Хоть что, говорит... все поломай... пусть только живой
воротится.

Ай да Сибл!

- Ну и что? - сказал я ему. - Конечно, Сибл за меня боится.

- Кабы за тебя! - с тоской отозвался Дарн. - За Кас он боится, за
деревню нашу. Мол, на что чужая корова, когда своя курица... Не чужая, -
глухо сказал он. - Своя.

- Спасибо, Дарн! Потому я и еду, что не чужая. Если я не сделаю то,
зачем еду, кеватцы захватят Квайр.

Он кивнул, и тень все-таки застряла. Даже Эргис никак не мог отыскать
щели, где бы мы могли просочиться, не оставив следа.

Граница на замке. В такое трудно поверить, но поверить пришлось.
Всюду, где можно пройти, стоят дозоры, а где не стоят дозоры - там
невозможно пройти.

Мы прошли там, где невозможно. Шли, связавшись веревкой, по очереди
проваливались в болото, укладывали срубленные ветки под копыта коней - и я
был счастлив.

Рука Крира, но при нем есть кто-то из наших - может быть, Тирг?

- Он, - согласился Эргис. - Рават его первым делом спихнул. Не любит
умных, гадюка!

Мы сидим на нарубленных ветках - шесть статуй из черной болотной
грязи, и различить нас можно только по росту.

- Плохо дело. Тирга я в игру не беру.

- Это ты зря. Тирг не предаст.

- Меня или Огила?

Сверкнул белизной зубов на черном лице и ждет. Уж он-то знает меня
насквозь: когда я вправду прошу совета, а когда лишь пробую мысль.

- Надо искать невидимку, - говорю я ему. - Пусть проведет нас в
Биссал.

- Ищи сам! В лесного хозяина я верю, а в невидимого - боюсь!

- Я отыщу, - говорит Эгон. - Не бойся, Великий.

И спокойная насмешка в глазах: зря стараешься, все равно знаю.
Наверное знает. Один из самых опасных друзей-врагов: стальная рука,
светлая голова и душа на запоре. Невзрачный маленький человечек, такой
безобидный, такой забитый, но я видел его на Совете и видел в бою - и
очень хочется верить, что друг он мне больше, чем враг.

- Зря боишься, Тилар, - говорит он. - Что в Касе - то в Касе, а что в
лесу - то в лесу.

А на Дарна не смотрит.

- Но мы-то вернемся в Кас.

- А это пусть дураков заботит. Над Старшим Великий, над Великим -
бог, а против бога мне не идти.

- Смотри, Эгон! У Сибла руки длинные.

- Так и Асаг не безрукий. А я, Тилар, не под Сиблом, а под Асагом
нынче хожу. Мне от Асага велено тебе заместо подушки быть.

- Костляв ты для подушки, - серьезно сказал Эргис, и мы засмеялись.
Дружно и облегченно заржали, наконец становясь заодно.

И только тут до меня дошло, что я уже все-таки в Квайре.

И долго еще мы тащились вдали от раскисших троп, тащили измученных
лошадей и тащили себя, но кончился день - и кончились наши муки. Мы
добрались до первого из тайников.

Сторожил, конечно, Эргис - мы свалились. Совершенно буквально:
вползли в землянку и свалились на нары, и последнее, что я запомнил, был
облепленный грязью сапог перед самым моим лицом.

А назавтра Эргис с Эгоном ушли к Биссалу. Если справятся за два дня,
я укладываюсь в расчет. И пришла пора отоспаться, отмыться, и проиграть
все ходы.

Они управились за день, потому что им не пришлось искать. Зелор умеет
знать наперед.

И что-то похожее на тошноту: не могу привыкнуть к этим людям без лиц.
И даже восторг на никаком лице - как улыбка, висящая в пустоте.

Мы нашли невидимку, и невидимка привел нас в Биссал - в маленький
домик в предместье Торан, где все было готово к приему гостей. "Все" - это
огромный подвал с деревянный стенами и негаснущим очагом и подземный ход,
уводящий куда-то в лес.

Да здравствует победа Баруфа! Теперь у нас есть тайники во всех
городах, и даже в Согоре можно тихо сказать "Во имя святого Тига".

Эргис расставил людей, где им должно стоять, а я уселся у очага, и
нити, разомкнутые на время пути, опять заплелись у меня в руках.

Войско стоит у Биссала. Командиры живут в самом городе, полк биралов
и полк когеров - в казарме, остальные полки - в лесу. Система дозоров.
Разведка и контрразведка...

Рутинная работа, к которой я привык, как привык к подземным жилищам,
к дорогам и бездорожью, к телохранителям и конвою, к невозможности хоть на
миг остаться самим собой.

Обыденная работа, которая стала житейской привычкой, как бритье или
чистка зубов. Я просто не замечаю ее, а если заметил, это значит, что я
сомневаюсь, что я не уверен в себе.

Я сомневаюсь, я не уверен в себе. Не потому, что рискую - риск
невелик. Я просто вступая в игру. Последние корчи совести, когда все уже
решено. Нельзя поступить иначе - иного пути просто нет. Есть только цена,
которую заплатим мы все - не я не те, что со мной, а сотни тысяч людей - и
я ужасаюсь этой ценой. И уверяю себя, что иначе нельзя. Да, иначе будет
еще хуже. И все-таки мне совестно перед теми, за кого я выбираю сейчас.

- Эргис!

Мы стоим наверху, у окна, и сиреневый сумрак чуть приукрасил
предместье. Огородики с бледной зеленью всходов, хилые заборчики,
частоколы дымов и дымков.

- Тебе надо бы сходить в город. Могут тебя узнать?

Молчит, думает.

- А черт его... В Биссал многих спихнули.

- Я не хочу писать Угалару, а тебе он и без письма поверит.

- Вон что... Опять на рожон прешь?

- Тут без риска. Главное, Угалара не подведи.

- Попробую, - говорит он. - Может, не напорюсь.

День перевернут, как листок в записной книжке. Сейчас войдет Угалар.
Мы в городе, а не предместье, и это тоже оказалось нетрудно, все нетрудно,
когда с тобой мастера. Странная мысль: мастера. Профессионалы. Люди,
выбравшие работой борьбу. Ремесленники борьбы. Нет, об этом я пока думать
не стану. Впереди еще долгий путь.

А Угалар изменился. Не постарел, просто тень легла на лицо, омрачив
его красоту. И проблески седины на висках.

- Господи всеблагой, биил Бэрсар! - протягивая руки, сказал мне, -
дозволит ли нам судьба встретиться по-людски, дабы я мог приветить вас,
как добрый хозяин?

- Увы, славный дос Угалар! Птице - небо, урлу - лес. Но если судьба
приведет вас в Кас...

- Не будем загадывать, биил Бэрсар. Пока судьба привела вас ко мне.

- Не судьба, а долг, дос Угалар.

Угалар, улыбаясь, глядел на меня, и меня поразила его улыбка. Словно