что летели клочья.
Подскажи, как добраться до Вельзевула?
ненависти:
был всезнайкой...
красного гиганта с бичом. Тот ощутил непорядок, подозрительно всматривался
в их сторону. Фагим ударил обеими руками по каменной стене, едва не
дотянувшись до сапог Олега, захрипел, а когда сполз, на стене остались
кровавые следы.
всезнайкой... Потому столько ошибался, получал по голове. И сейчас я знаю
намного меньше тебя! В наш старый добрый мир, где мы... словом, ворвалась
нелепая рабская вера христиан. И культура, и цивилизация равно сметены и
втоптаны в грязь! Все мои знания, умения, даже магия -- бессильны перед
миром, где правит не разум, а слепая вера, где восхваляются не герои, а
лакеи-угодники!
тоской и болью, чувством поражения, обреченности. Фагим вскинул голову, в
запавших глазах была слепая ярость. Он снова бросился на стену, пытаясь
ухватить за сапог Олега, на этот раз пальцы царапнули почти за подошву.
мудрецов, исследователей... Разрушают школы, а строят монастыри...
переполненный ненавистью голос:
кипящее масло в котле.-- Это подкоп... Его делают уже сто тридцать лет...
Вчера пробили, но пока никто...
ударами как стебли травы под острой косой. Двое с жуткими криками исчезли
за краем, из бездны донесся удаляющийся крик. Олег с Томасом отступили за
камни, пригнулись. Слышен был рев, звонкие удары бича, стоны несчастного.
Лицо Олега было мрачное, глаза отводил, на Томаса не смотрел.
вопроса. Поспешно спросил: -- Доверяешь?
раздавал удары направо и налево. Или же, подумал Олег хмуро, но Томасу
говорить не стал, чудовище погнало несчастного для допроса с пристрастием.
Что-то здесь многое не вяжется. Слишком уж на каждом шагу ждет засада,
ловушки, словно многое предусмотрено.
разница. И какими бы высшими ценностями не бахвалился калика, но никакой
мир не будет миром, никакая вера не победит сердца, если можно будет бить
в спину, лежачего, или втроем одного.
словно горячая кровь свертывалась в коричневые комки, медленно проявилась
громадная, как таз цирюльника, луна. Хотя бы желтая. как покойник, или
пурпурная, как туша с содранной шкурой, но луна засияла настолько
мертвенно бледным светом, холодным и серебристым, что плечи Томаса сами
собой передернулись как у большого пса, что выскочил из ледяной воды.
но по всей фигуре было столько напряжения, что наконец ощутил, как под
доспехами побежали мурашки:
Он начал прислушиваться, оглядываться, сразу же ударился головой о камень
так, что в черепе зазвонили все колокола Британии, а перед глазами
вспыхнул настолько яркий свет, словно Господь творил мир заново. Ругнулся,
помянув всех святых настолько крепко, что у тех кожа от стыда слезет как у
линяющих змей, пошел по-рыцарски вперед и без оглядки: волхв на то и
волхв, чтобы чуять, а он, рыцарь, чтобы защищать простой люд с мечом в
руке, а не выполнять работу воина-лазутчика.
отзывался звучным щелканьем, Томас непроизвольно определил размер
когтистой лапы, по спине пробежала дрожь. Он приотстал, пропуская Олега
вперед:
удар.
чудовищем. Они торопливо пробирались вдоль отвесной стены, Томас
чувствовал, как Олег отчаянно ищет хоть малую щель, из которой могли бы
тыкать в страшную морду остриями меча и посоха, но выемки были от сколотых
глыб, кулак поместится с трудом, а стук копыт... если бы копыт, а то
когтей!.. чаще, зверь уже почуял, а то и увидел, помчался галопом...
блеснувшую спину массивного зверя. Тот мчался за ними гигантскими
прыжками, быстро сокращая расстояние. Томас молча развернулся и вскинул
меч над головой. Был соблазн выставить прямо перед собой, как и советовал
мудрый калика, сейчас Томас и сам понимал, что так надежнее, но что-то
возмущалось против постоянно правильных решений, он -- рыцарь, а не монах!
-- и теперь весь превратился в комок нервов, вглядывался в темноту, прыжки
все слышнее...
прыжке падает по дуге на него, и, еще не видя, он со страшной силой нанес
удар в сторону ожидаемого врага. В следующее мгновение страшный толчок
обрушился с такой силой, что смял вместе с доспехами, расплющил,
уничтожил, выбил дух и расплескал по всей преисподней...
сдавленный звериный рев, клекот, сопение, треск, начал приподниматься, еще
не веря, что в состоянии чем-то двигать, рядом под серебристым светом
тяжело боролись две мохнатые фигуры, два зверя. Томас шатнулся в их
сторону, поскользнулся, успел даже смутно удивиться откуда столько... ага,
кровь, руки его, оказывается, все еще сжимали рукоять меча.
Томас хотел было отбросить меч и броситься в схватку, наощупь определит,
какое из двух чудищ калика, а какое не калика, но, к счастью, в щелочку на
миг проглянул узкий лучик, прямо перед ним оказалась голая мускулистая
спина, где из-под лопаток торчали узкие хищные крылья. Томас торопливо
ткнул мечом, размахиваться не было времени, лезвие с трудом вошло на
ладонь, зверь впервые взревел, начал разворачиваться. Томас вскрикнул
предостерегающе:
Обозначились крупные чешуйки, как на большой рыбе или ящерице, в тот же
миг от зверя отделилась темная фигура, коротко взмахнула рукой. Удара
Томас не видел, посох слишком тонок, к тому же сам, шатаясь от
собственного богатырского замаха, нанес страшный удар на зверю. Тот успел
качнуться в сторону, но лезвие достало его в плечо. У Томаса занемели
руки, словно ударил по суховатому дубу, но тело и руки помнили, как
прорубывали толстые доспехи на поединках, и он замахнулся снова.
пропасть, Томас услышал сдавленный крик калики, он словно бы метнулся за
зверем, там была возня, сопение, потом донесся горестный вскрик Олега.
Свечение исчезло. Томас бросился к Олегу, ударился, едва не сшиб в
пропасть. Олег придержал шатающегося рыцаря. Томас дышал тяжело, но даже
сквозь хрипы в груди услышал тяжелый удар далеко внизу.
Калика тоже дышал тяжело, а голос прерывался:
Сейчас мы на каком?..
Корнев Павел
Шилова Юлия
Махров Алексей
Перумов Ник
Шилова Юлия