Чтение 47–й страницы книги ~Вторжение в Персей~

Зато Аллану труднее. Скоро падет последний заслон неевклидовости - и
корабли людей хлынут внутрь Персея. Великий разрушитель подготавливает
грандиозное сражение. В толчее кораблей применять аннигиляторы люди будут
осторожно, чтоб не уничтожить своих же, зато гравитационные орудия бьют
без промаха. Я не могу исключить возможность взаимного истребления
противников. Думаю, стратеги разрушителей замыслили именно это - обоюдное
уничтожение.

Орлан подтвердил жестокий прогноз Мозга:

- Давно разработан план уничтожения населенных планет Империи на
случай, если не удастся их защитить. Зажечь вселенский пожар, чтоб зарево
его обожгло всю Галактику, - такая мрачная идея не может не импонировать
Великому. А физических возможностей для истребления жизни в Персее у него
хватит.

- Включая и звезды галактов? - уточнил я.

- Исключая звезды галактов, - разъяснил Орлан. - И здесь таится
единственная возможность спутать зловещие планы Великого разрушителя.
Нужно обратиться к галактам за помощью. Сейчас они уклоняются от открытой
борьбы. Втянуть их в нашу войну - другого пути к победе нет!

Гиг захохотал. Рот у него реально, а не метафорически начинался от
ушей, и, смеясь, Гиг распахивал его, как гигантские клещи.

- Биологические орудия! - пролепетал он. - Ну и штука! Трахнуть в
Великого из биологички!..

- К Великому с биологическими орудиями не подобраться, - возразил
Орлан. - Но если галакты оснастят ими ваши корабли, перевес людей в
сражениях станет подавляющим.

Я спросил, поддерживает ли Мозг соображения Орлана. Мозг разделял все
мысли Орлана.

- Тогда надо искать связи с галактами. Осуществима ли такая связь с
твоей планеты, Мозг?

- Вполне осуществима, - заявил он. - В трех-четырех парсеках
несколько звезд с планетами галактов. Надо наладить избирательную связь с
этими планетами. Придется сообщить о событиях на Третьей планете. Но вот
беда - они могут нам не поверить. Они нас боятся и ненавидят, наши шесть
планет специально созданы для борьбы с биологическими орудиями. Не я, но
мой предшественник успешно поворачивал против самих галактов мощь их
оружия...

После совещания Мозг обратился ко мне с вопросом, долго ли ему
терпеть. Громовержец умер и законсервирован в ожидании операции, а Бродяга
никак не может родиться.

Видя, что я колеблюсь, Андре вступился за Мозг:

- Чего ты трусишь? Если мы с Эдуардом и Петри сумели раскрыть
планету, то сумеем и свернуть ее, а поддерживать внешние связи - еще
проще.

- Понимаешь, Андре... Я верю в твои способности, но опыта у тебя,
согласись...

- Не соглашусь! Говорю тебе, управлять Станцией проще, чем скакать на
пегасе. И Мозг совсем не отстраняется. И после воплощения три часа в сутки
он будет посвящать совместной работе с нами. Неужели и это тебе не
устраивает?

- Делай операцию! - сказал я Лусину. - Но помните о трех часах.
Голову сниму, как говорили древние начальники, если хоть минуту не
дотянете до трех часов ежедневной совместной работы.

В отчете Ромеро обстоятельно рассказано, как пробудилась из дремоты
МУМ и ожили все механизмы "Волопаса", как ослабла гравитация на планете
после раскрытия ее в мировом пространстве и как все мы, освобожденные от
перегрузок, наполнили воздух грохотом авиеток и шумом крыльев. Повторять
все это не имеет смысла.

Не буду останавливаться и на том, как наладили связь с галактами, как
они не сразу поверили, что мощнейшее космическое страшилище разрушителей
перестало им грозить, и как, после долгих упрашиваний, согласились
допустить наш звездолет в свои владения, но предупредили, что при обмане
кара будет жестокой...

- Ух! - сказал я Мэри с облегчением, когда Ромеро отправил галактам
согласие на их условия. - Запуганы эти таинственные создания!.. Ладно, на
днях выступаем. Посоветуй, кого брать, кого оставить.

- Я посоветую взять меня. Помнишь, я тебя предупредила: где ты, Кай,
там и я, Кая. Относительно же других не скажу, чтоб Ромеро потом не
разгласил, будто адмирал под башмаком у своей жены и ничего не решает, не
спросив ее согласия. Кого ты собираешься взять?

- Ромеро и Осиму обязательно. Также Орлана и Гига. Вероятно, Лусина и
Труба, парочку пегасов и драконов...

- И Громовержца?

- Ты имеешь в виду Бродягу? Его оставим на планете. Ты не смотрела,
каков Мозг в новой ипостаси?

- Смотрела - забавен. Не знаю только, кто перестарался - ты ли,
снабжая его телом, или он, эксплуатируя доставшееся.

В свободный час я выбрался к Лусину.

Он выгуливал Бродягу на специальном драконьем полигоне. Я полетел
туда на пегасе, в сопровождающие напросился Труб. Я спросил, как ему
нравится возрожденный к новой жизни дракон. Ангелы драконов недолюбливают,
хотя и не враждуют с ними, как пегасы, но Громовержец и у ангелов
пользовался уважением.

- Посмотришь сам, - оказал Труб таинственно.

Дракон парил в поднебесье так высоко, что ни ангел, ни пегас не могли
добраться до него.

Я спешился на свинцовом пригорочке, рядом уселся Труб. Пегас пасся на
золотой равнине, с досады на ее бесплодие постукивая по золоту копытом.

Бродяга, углядев нас, понесся вниз и причалил неподалеку.

Возрожденный дракон выглядел величественней прежнего. Из пасти
вываливался такой гигантский язык огня, а вверх поднимался такой густоты
дымный столб, что я в испуге бы отшатнулся, если бы не знал, что огонь
этот не жжет, а дым не душит.

И приветственные молнии, ударившие у моих ног - две ямки в золоте
обозначили попадание - были если и не грозней молний Громовержца, то и не
уступали им.

- Отличная работа, Лусин, - похвалил я. - Импозантный зверь.

Лусин сиял.

- Новая порода. Поворот истории. Поговори с ним.

- Поговорить с драконом? - удивился я. - Но он же не сможет мне
ответить.

Крылатые создания Лусина были немее губок, Громовержец не составлял
исключения. Лусин объяснял, что в генетический код огнедышащих драконов в
спешке заложили неудачную конструкцию языка и что теперь придется
переделывать пасть и гортань, чтоб ликвидировать недоработку проекта.

- Поговори, - настаивал Лусин.

Глаза дракона, обычно кроткие, насмешливо щурились.

Впечатление было такое, будто он подмигнул.

- Привет тебе, Громовержец! - сказал я. По-моему, ты великолепно
вписался в новую жизнь.

Дракон ответил человеческим голосом. Не видя, как он разевает пасть,
я заподозрил бы, что разговаривает спрятавшийся поблизости человек.

- Мое имя не Громовержец, Эли!

- Да, Бродяга! - сказал я, смешавшись. Воскрешение дракона не так
поразило меня, как появление у него дара речи.

Радость Лусина вырвалась наружу бурной тирадой. Лусин выбрасывал из
себя слава орудийными залпами:

- Говорю тебе - поворот! Новые горизонты. Эра мыслящих крылатых
ящеров. Разве нет, правда?

Выпалив эту длиннющую речь, Лусин изнемог. Он вытер глаза,
обессиленно прислонился к крылу дракона.

Оранжевая чешуя летающего ящера подрагивала, будто от внутреннего
смеха. Выпуклые зеленоватые глаза светились лукавством.

В беседу вмешался Труб:

- Изумительное творение! - Труб дружески огрел дракона крылом по шее.
- Ангельское совершенство, вот что я тебе скажу, Эли!

Я наконец справился с изумлением.

- Как ты чувствуешь себя в новом образе, Бродяга? Тебе нигде?.. Я
хочу оказать, черепная оболочка просторна?

- Ногу нигде не жмет, - ответил он голосом пижона в новых штиблетах и
захохотал. Внешне это выразилось в там, что из распахнутой пасти
посыпались огненные шары в облаках дыма. - Посмотри сам.

Он взмыл в воздух и кувыркался в вышине, то удалялся, то возвращался,
то глыбой рушился вниз, то ракетой выстреливал ввысь, то замирал, паря. И
все фигуры он проделывал с таким изяществом, так был непохож на прежнего
величавого, но неуклюжего Громовержца, что я не раз вскрикивал от
восторга.

Лусин, сложив молитвенно руки, только вертел головой.

Решив, что воздушных пируэтов с нас хватит, Бродяга распластался у
пригорка.

- Садись, Эли, прокачу.

Говорил он не очень чисто, шипящие слышались сильнее звонких, к тому
же он шепелявил.

Я как-то потом посоветовал ему взять у Ромеро урок произношения, но
он возразил, что произношение Ромеро слишком монотонно. У меня он тоже
учиться не захотел: я хриплю, у Мэри голос глубок, у Осимы - резок, Лусин