самостоятельными личностями, со своими мыслями и знаниями, теперь снова
стали только руками - работали, как и полагается рукам, исполнителям воли
хозяина.
этом "где" и что нас ждет?
и в другом месте - стало быть, недоступная цель.
невозможен без смены места в пространстве. Таков кардинальный закон
хронистики - начатки ее она усвоила. Но тот же закон утверждал, что и
малый выход в хронофазу иногда сопровождается несоразмерным броском в
пространстве. Как далеко от прежнего места это их новое "где"? Не
столкнутся ли они при перемещении с крупным материальным телом? Не унесло
ли хронолет с Дилоны? Может быть, они снова в межзвездном пространстве? И,
словно отвечая на ее молчаливые вопросы, Кнудсен сказал:
пространстве было такое же незначительное, как и во времени. Снимаю
оптический экран.
долинке. Вокруг высились горы.
Но перед этим я должен кое-что сказать тебе. Не время для выяснения
отношений, но ты сама вызвала меня на это.
не простишь. Я хочу, чтобы ты знала: сам себе я гибели Алексея никогда не
прощал. А товарищей мы спасем, если они еще живы. И горе тем, кто будет
мешать нам!
чем она всегда думала о нем.
лесных равнинах, рангуны укрывались в лесистых горах. Здесь тоже
вздымались горы, но один голый камень, и травинки не росло на склонах.
Мария читала в отчетах астронавтов, что на всех планетах, где есть воздух,
вода и тепло, трава и деревья заполняют любые закоулки. Здесь этот закон
нарушался. На Дилоне было вдоволь воздуха, воды и тепла - и в этом мертвом
уголке тоже; на Дилоне - не так уж далеко отсюда - шумели величественные
леса, везде гнездилась жизнь.
время сокрушалась хроноворотами, чтобы опять возродиться и снова быть
сокрушенной. А здесь и намека не было на жизнь - существующую или
погибшую: какая-то абсолютная внежизненность. Мария вытащила "индикатор
жизни" - маленький приборчик, с которым не расставалась. Не то что
высокоорганизованных клеток, даже бактерий не показывал индикатор.
Мише?
отсутствие. Ничто живое здесь не возникает и сюда не добирается.
опасных излучений. Кнудсен сказал, что хронолет, выскользнув по фазовому
времени, попал в район интенсивного распада атомных ядер. Здесь все
пронизано альфа- и гамма-лучами, здесь свирепствуют нейтронные бури -
природа тут казнит саму себя, так можно определить это невеселое место. И,
по всему, характер этого страшного уголка сложился таким задолго до того,
как на Дилоне народилась жизнь.
так?
опасно. Конструкторы скафандров постарались, чтобы мы оставались в живых
не только в раю, но и в аду.
Аркадий прав и где-то существуют могущественные геноинженеры, то и всего
их разума не хватит устроить полигон жизнерождения в таких вот гибельных
местечках. "А почему бы и нет? - думала она. - Надо лишь создать живую
ткань, так же противостоящую смертоносному излучению, как наши скафандры.
Вот еще аргумент против Аркадия: существуй такие высшие геноинженеры, они
бы сконструировали жизнь всезащитней, чем она реально вышла. Природа,
слепая природа - и без Высшего Разума в себе!"
возможно, Аркадия уже нет. Анатолий обещает вызволить товарищей, если они
живы. А если нет? Будет мстить за них?
нападения, прошла хорошо, - сказал Кнудсен, когда Мария возвратилась на
корабль. - Сдвиг был всего в одно или два столетия вперед, пустяк для
наших хронотрансформаторов.
реактор, и вскоре оказался над лесом. Кнудсен высмотрел извилистую долинку
среди крутых холмов. От прицельного обстрела место было защищено надежней,
чем прежняя стоянка, а нападения с зенита корабельная защита отражала
автоматически. Кнудсен сказал:
лесом. Спустя короткое время Кнудсен приземлился на полянке, где недавно
стояли авиетка и два разведочных шара дилонов.
примятую траву полянки.
траве. Кровь, куски одежды, раздробленные кости, клочья кожи и тканей...
Несчастного дилона не разбило о почву при падении с высоты, а еще в
воздухе разорвало и разбросало.
Кнудсену побледневшее лицо.
незащищенное тело.
развалившегося шара, потом вывалился, но не упал на почву, а пронесся над
ней, как если бы его несло вихрем, и пропал в лесу. В лесу его нет, вихря
не было - ни один кустик не поврежден. Миша в плену у рангунов.
ее унесло на север. Я хочу раньше посоветоваться с дилонами.
дилонов. Внизу показался город. Кнудсен сделал над ним несколько кругов.
давно они вглядывались в высокие цилиндры жилых зданий, удивлялись, что ни
на одном не видно окон, веранд и балконов. А потом наблюдали на своем
экране, как эти здания противостояли искусственному недротрясению -
раскачивались, нагибались, но ни одно не обрушилось, даже трещин не
появилось на стенах. А сейчас, сколько хватало взгляда, простирался
ландшафт разрушения - улица, забитая обломками зданий, неусмиряемая пыль,
тонким туманом, как куполом, заволокшая Столицу.
недвижные тела на камнях, и живые, подбиравшие убитых и раненых, - и
транспортные шары, куда складывали тех, кого поднимали. Шары, полные тел,
уходили за пределы города.
зданий разрушена.
отозвался Кнудсен: еще никогда она не слыхала у него такого голоса.
Впрочем, никогда ни ему, ни ей не приходилось видеть таких варварских
разрушений. Она понимала, что он лишь с великим трудом сдерживает
негодование.