снег. Химков и Степан прятали в усах улыбку, а Ваня весело кричал
сверху:
Поморские способы лечения, несомненно, дали необходимую встряску совсем
поникшему телом и духом Федору. Чистый воздух, солнце тоже сделали свое
дело, и состояние больного как будто улучшилось.
него.
раза Шарапов с Ваней ходили за яйцами на птичий базар. И все зорко
наблюдали за морем. Но не было лодьи...
отважная четверка, сколько тяжелых дум было передумано за долгие
полярные ночи... Кто сочтет, кто расскажет?..
стихии; ни пурге, ни морозам, ни цинге не сломить ее!
храбрые, добрые сердца товарищей. В борьбе за жизнь среди дикой,
первобытной природы они стали еще тверже и выносливее - в ходьбе и беге,
в охоте.
"Ростиславе" он превратился в рослого восемнадцатилетнего парня с русой,
курчавой бородкой.
стрелы и копья. "Сам на сам" выходил Иван Химков с рогатиной или топором
на медведя, и берегись ошкуй, если станет на его дороге!
на зимовке был не только руководителем, старшиной с непререкаемым
авторитетом. Иван видел, что отец, как бы тяжело ему не приходилось, не
прекращал наблюдений за природой Груманта, за ветрами и льдом, приливами
и отливами. Он исследовал берега островов и наносил их на карту,
разведывал места, богатые промысловым зверем, изучал горные породы,
подробно описывал растительность. С методами и результатами своей работы
он знакомил остальных зимовщиков, разъяснял им непонятное.
морехода-исследователя. Не пропали даром и вечера, проведенные над
Леонтием Магницким. Даровитый юноша, сын своего народа, год от году
развивал свои многообещающие задатки.
страшную болезнь - цингу. Но она решила доконать четвертого, когда-то
самого могучего из них - богатыря Веригина.
без посторонней помощи ни одного движения и лежал пластом в полном
безразличии. Зубов у него не осталось, рот и губы кровоточили, тело
как-то разрыхлилось, на коже выступили открытые язвы.
него находился Иван.
ничего в рот не брал...
шептал Федор.
уговоров попробовать кусочек спасительного свежего мяса, Степан спросил
его:
месяц прожил?
Вымя утельги резал... Молоко пил. Бутылку, а то и более из вымени
высасывал. Жирное, густое молоко, коровьему не в пример. Тем и жил...
Крепко задумались поморы, особенно молодой Химков. Он решил во что бы то
ни стало добыть зверя живым, скажем матку - олениху.
пастбищу. Вот подошло небольшое стадо из четырех маток с телятами и двух
самцов. Пока взрослые животные пили, опустив морды к воде, телята,
перебирая тонкими ножками, приткнулись к материнским сосцам.
жива осталась и убежать не могла",- думал про себя Иван.
упала грудью в ручей. Острый железный наконечник вонзился как раз в
коленный сустав передней ноги животного. Олениха билась, пытаясь
подняться, и тут же валилась на бок.
стадо, олени встрепенулись и быстро умчались прочь, замелькав по тундре
темными точками.
в колене мешала ей. Около оленихи остановился и ее теленок.
поясом и взяв его на руки, юноша сделал вид, что уходит. Матка, несмотря
на боль, дернулась вслед.
олениха, держа навесу раненую ногу и вытягивая тонкую морду к детенышу.
нее теленка и распутал ему ноги. Теленок тут же вскочил, мать обнюхала
его со всех сторон и, казалось, была довольна. В этот момент юноша
коротким движением выдернул железное острие из ноги животного. Олениха
принялась зализывать рану.
ягеля, постлали его в углу сеней и перевели туда матку с теленком.
Степан попробовал подоить ее, подпуская сначала к вымени теленка.
жадностью выпивал он из рук Ивана несколько ложек, еле слышно благодарил
и, уронив голову на постель, опять забывался.
ягеля, размешанный в оленьем молоке. Стали давать и это лекарство.
в сознание.
Недаром цингу черной смертью зовут. Видишь, как почернел...
приведется вам домой вернуться, не обдели... Обидел кого... простите,
други... винюсь...- Это были его последние слова.
глаза поморов... Первым очнулся Степан.
торжественно запели поморское погребенье:
в могилу, грумаланам захотелось покрыть его самым дорогим, что было у
них здесь. Степан принес синее шелковое новгородское знамя с древней
лодьи. Этим знаменем и обернули Федора Веригина, одного из тысяч
безвестных тружеников Студеного моря...
ярко-красные цветы.
деревянный старообрядческий крест с копьем и тростью.
одна другой тяжелее, томили душу. Опять вспомнился кормщик Амос
Кондратьевич Корнилов, Настасья, дети. "Поди, не узнают отца-то. Не
узнают... Увидят - так узнают. Только увидят ли?"
встретили на острове людей. Но что это были за люди!