Чтение 47–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

ся на английской земле. Но вдали уже виднелись домики моряков и рыбаков,
рассеянные на набережной жалкого порта.

Вдруг ДаАртаньян вскричал:

- Боже мой! Горит дом!

Монк поднял взгляд. Действительно, в одном из домов начинался пожар.
Горел сарай, стоявший возле дома, и пламя уже начало лизать крышу. Све-
жий вечерний ветерок помогал огню.

Оба путешественника, ускорив шаг, услышали страшный крик и, подойдя
ближе, увидели солдат, которые размахивали оружием и грозили кулаками
кому-то в горевшем доме. Увлеченные своим гневом, они не заменили фелу-
ки.

Монк остановился и первый раз выразил свою мысль словами.

- Ах, - сказал он, - может быть, это уже не мои солдаты, а Ламберта.

В его словах прозвучали печаль, опасение, упрек, прекрасно понятые
даАртаньяном. В самом деле, во время отсутствия генерала Ламберт мог
дать сражение, победить, рассеять приверженцев парламента и занять ту
самую позицию, которую занимала армия Монна, лишенная своего предводите-
ля. Из этой догадки, передавшейся от Монка к даАртаньяну, мушкетер сде-
лал такой вывод: "Случится одно из двух: либо Монк угадал, и тогда здесь
никого нет, кроме ламбертистов, то есть его врагов, которые примут меня
великолепно, будучи обязаны мне победою; либо нет никакой перемены, и
Монк, обрадовавшись, что нашел лагерь на прежнем месте, не будет мстить
мне слишком сурово".

Погруженные в размышления, наши путешественники шли вперед, пока не
очутились среди группы моряков, которые уныло смотрели на горевший дом,
не смея ничего сказать из страха перед солдатами. Монк спросил одного из
моряков:

- Что здесь случилось?

- Сударь, - отвечал моряк, не узнав в Монке генерала, потому что тот
завернулся в плащ, - в этом доме жил иностранец, и солдаты заподозрили
его. Они захотели войти к нему под "предлогом того, что его надо отвести
в лагерь; но он их не испугался и заявил, что убьет первого, кто попро-
бует переступить порог его дома. Какой-то смельчак кинулся вперед, и
француз уложил его на месте пистолетным выстрелом.

- А, это француз? - улыбнулся даАртаньян, потирая руки. - Отлично!

- Почему отлично? - спросил моряк.

- Нет, нет, я ошибся, я не то хотел сказать. Продолжайте!

- Другие солдаты разъярились, как львы, дали выстрелов сто по этому
дому, но француз был защищен стеной. Когда пробуют подойти к двери,
стреляет его лакей, и очень метко! А когда подходят к окну, натыкаются
на пистолет его господина. Смотрите, вон лежат уже семь человек убитых.

- А, храбрый мой соотечественник! - вскричал д'Артаньян. - Погоди,
погоди! Я иду к тебе на помощь, мы вдвоем мы сладим с этой дрянью!

- Позвольте, сударь, - сказал Монк. - Погодите.

- А долго ли ждать?

- Дайте мне задать еще один вопрос.

Монк повернулся к моряку и с волнением, которое не мог скрыть, нес-
мотря навею свою твердость, спросил:

- Друг мой, чьи это солдаты?

- Чьи? Разумеется, этого бешеного Монка.

- Так здесь не было сражения?

- К чему сражаться? Армия Ламберта тает, как снег в апреле. Все бегут
к Монку, офицеры и солдаты. Через неделю у Ламберта не останется и пяти-
десяти человек.

Рассказ моряка был прерван новым залпом по горевшему дому. В ответ из
дома раздался пистолетный выстрел, уложивший самого смелого из нападаю-
щих. Солдаты пришли в еще большую ярость.

Пламя поднималось все выше, и над домом вились клубы дыма и огня. Да-
Артаньян не мог более удержаться.

- Черт возьми! - сказал он Монку, враждебно взглянув на него. - Вы
генерал, а позволяете вашим солдатам жечь дома и убивать людей! Вы на
все это смотрите спокойно, грея руки у огня. Черт возьми! Вы не человек!

- Потерпите! - молвил Монк с улыбкой.

- Терпеть! Терпеть до тех пор, пока совсем изжарят этого неведомого
храбреца?

И ДаАртаньян бросился к дому.

- Стойте, - повелительно сказал Монк и сам направился туда же. В это
время к дому подошел офицер я крикнул осажденному:

- Дом - горит. Через час ты превратишься в пепел. Время еще есть. Ес-
ли ты скажешь нам все, что знаешь о генерале Монке, мы подарим тебе
жизнь. Отвечай или, клянусь святым Патриком...

Осажденный не отвечал. Он, вероятно, заряжал свой пистолет.

- Скоро к нам придет подкрепление, - продолжал офицер, - через чет-
верть часа около дома будет сто человек.

Француз спокойно произнес:

- Я буду отвечать, если все уйдут; я хочу свободно уйти отсюда и один
пойти в лагерь. Иначе убейте меня здесь.

- Черт возьми, - воскликнул ДаАртаньян, - да ведь это голос Атоса!
Ах, канальи!

И шпага его сверкнула, выхваченная из ножен.

Монк остановил его, вышел вперед и сказал звучным голосом:

- Что здесь делается? Дигби, что это за пожар? Что за крики?

- Генерал! - вскричал Дигби, роняя шпагу.

- Генерал! - повторили солдаты.

- Что же тут удивительного? - спросил Монк спокойным, неторопливым
тоном.

Потом, когда все смолкло, он продолжал:

- Кто поджег дом?

Солдаты опустили головы.

- Как! Я спрашиваю, и мне не отвечают! - возмутился Монк. - Я обви-
няю, и никто не оправдывается! И еще не потушили пожара!

Солдаты тотчас бросились за ведрами, бочками.

Крючьями и принялись тушить огонь так же усердно, как прежде разжига-
ли, но ДаАртаньян уже приставил Лестницу к стене дома и закричал:

- Атос! Это я, ДаАртаньян! Не стреляйте в меня, дорогой друг.

Через минуту он прижал графа к своей груди. Между тем Гримо с обычным
хладнокровием разобрал укрепления в нижнем этаже и, открыв дверь, спо-
койно стал на пороге, скрестив руки. Но, услышав голос д'Артаньяна, он
не мог удержаться от возгласа изумления.

Потушив пожар, смущенные солдаты подошли к генералу во главе с Дигби.

- Генерал, - сказал Дигби, - простите нас. Мы сделали все это из люб-
ви к вам, боясь, что вы исчезли.

- С ума вы сошли! Исчез! Разве такие люди, как я, исчезают? Разве я
не могу отлучиться, не сказав никому о моих намерениях? Уж не считаете
ли вы меня обыкновенным горожанином? Разве можно атаковать? осаждать дом
и угрожать смертью дворянину, моему другу и гостю, только потому, что на
него пало подозрение? Клянусь небом, я прикажу расстрелять всех, кого
этот храбрый дворянин не отправил еще на тот свет!

- Генерал, - смиренно произнес Дигби, - нас было двадцать восемь че-
ловек. Восемь из них погибли!

- Я позволяю графу де Ла Фер присоединить к этим восьмерым двадцать
остальных, - сказал Монк, подавая Атосу руку. - Идите все в лагерь. Диг-
би, вы просидите месяц под арестом.

- Генерал!..

- Это научит вас в другой раз действовать только по моим приказаниям.

- Мне приказал лейтенант...

- Лейтенанту не следовало давать вам таких приказаний. Он будет арес-
тован вместо вас, если действительно поручил вам сжечь этого дворянина.

- Это не совсем так, генерал: он приказал доставить его в лагерь, но
граф не хотел идти.

- Я не хотел, чтобы ограбили мой дом, - произнес Атос, выразительно
глядя на Монка.

- И хорошо сделали. В лагерь!

Солдаты ушли, опустив головы.

- Теперь, когда мы одни, - обратился Монк к Атосу, - скажите мне,
граф, почему вы непременно хотели остаться здесь? Ваша фелука так близ-
ко...

- Я ждал вас, генерал. Не вы ли назначили мне свиданье через неделю?

Красноречивый взгляд даАртаньяна показал Монку, что два друга, храб-
рые и честные, не сговаривались похитить его. Монк уже знал это.

- Сударь, - сказал Монк даАртаньяну, - вы были совершенно правы. Поз-
вольте мне сказать несколько слов графу де Ла Фер.

ДаАртаньян воспользовался свободной минутой, чтобы подойти к Гримо
поздороваться.

Монк попросил у Атоса позволения войти в его комнату. Она была еще
полна обломков и дыма. Более полусотни пуль влетели в окно и избороздили
стены. В комнате стоял стол с чернильницей и принадлежностями для
письма. Монк взял перо, написал одну строчку, подписал свое имя, сложил
бумагу, запечатал перстнем и отдал послание Атосу.

- Граф, - сказал он, - будьте так добры отвезти это письмо королю
Карлу Второму. Поезжайте тотчас же, если ничто не удерживает вас.

- А бочонки? - спросил Атос.

- Рыбаки, которые привезли меня сюда, перетащат их я вам на фелуку.
Постарайтесь уехать не позже, чем через час.

- Хорошо, генерал.

- Господин ДаАртаньян! - крикнул Монк в окно.

ДаАртаньян поднялся в комнату.

- Обнимите вашего друга и проститесь с ним. Он возвращается в Голлан-
дию.

- В Голландию! - вскричал ДаАртаньян. - А я?