как хозяин следил за ними.
лавируя больше, двинулась к острову Рион, мимо которого и прошла, как
предсказывал Дантес, оставив его справа метрах в сорока.
дился ум, а в теле - сила, которых они в нем и не подозревали.
бы на время рейса. Если в Ливорно я вам больше не потребуюсь, оставьте
меня там, а я из первого жалованья заплачу вам за пищу и платье, которое
вы мне дадите.
запросите лишнего.
рищам, то заплатите и мне.
вы знаете больше нас.
маться за такую плату, за какую ему угодно.
дутся лишние.
штаны.
торую Дантес натянул на себя с неизъяснимым блаженством.
бовал; я давно ничего не ел.
роге.
ла.
вот и подняли тревогу.
эти слова, поднес флягу к губам. Но Дантес потягивал ром с таким невоз-
мутимым спокойствием, что если хозяин и заподозрил что-нибудь, то это
подозрение только мелькнуло в его уме и тотчас же исчезло.
пот, выступивший у него на лбу.
лучше: мне достался лихой малый.
не, взглянул на хозяина, который сделал ему знак, что он может передать
руль своему новому товарищу.
Марселя.
Джакопо, когда замок Иф исчез из виду.
ночью, что чуть не лишился рассудка, и у меня совсем отшибло память; а
потому я и спрашиваю: которого года у нас сегодня двадцать восьмое фев-
раля?
порог замка Иф девятнадцати лет от роду, а вышел оттуда тридцати трех.
лось за это время с Мерседес, которая, вероятно, считала его умершим.
негодяях, которым был обязан долгим мучительным заточением.
щадно отомстить Данглару, Фернану и Вильфору.
парусник Средиземного моря уже не догнал бы маленькой тартаны, которая
на всех парусах неслась к Ливорно.
ло. Хотя достойный хозяин "Юной Амелии" (так называлась генуэзская тар-
тана) и не учился у аббата Фариа, однако он владел чуть ли не всеми язы-
ками, на которых говорят по берегам обширного озера, именуемого Среди-
земным морем, - начиная от арабского и кончая провансальским. Это избав-
ляло его от переводчиков, людей всегда докучных, а подчас и нескромных,
и облегчало ему сношения со встречными кораблями, с мелкими прибрежными
судами и, наконец, с теми людьми без имени, без родины, без определенной
профессии, которые всегда шатаются в морских портах и существуют на ка-
кие-то загадочные средства, посылаемые им, вероятно, самим провидением,
потому что каких-либо источников пропитания, различимых невооруженным
глазом, у них не имеется. Читатель догадывается, что Дантес попал к
контрабандистам.
был весьма известен береговой таможенной страже, а так как и он и эти
господа пускались на всевозможные хитрости, чтобы обмануть друг друга,
то он сначала подумал, что Дантес просто таможенный досмотрщик, вос-
пользовавшийся этим остроумным способом, чтобы проникнуть в таинства его
ремесла. Но когда Дантес, взяв круто к ветру, блестяще вышел из испыта-
ния, он совершенно успокоился. Потом, когда он увидел облачко дыма,
взвившееся, как султан, над бастионом замка Иф и услышал отдаленный звук
выстрела, у него мелькнула мысль, не подобрал ли он одного из тех людей,
которых, как короля при входе и выходе, чествуют пушечными выстрелами;
по правде сказать, это тревожило его меньше, чем если бы его гость ока-
зался таможенным досмотрщиком; но и это второе подозрение скоро рассея-
лось, подобно первому, при виде невозмутимого спокойствия Дантеса.
как хозяину неизвестно было, кто его новый матрос. Как ни осаждали его
старый моряк и товарищи, Дантес не поддавался и не признавался ни в чем;
он подробно рассказывал о Неаполе и Мальте, которые знал, как Марсель, и
повторял свою первоначальную басню с твердостью, делавшей честь его па-
мяти Таким образом, генуэзец, при всей своей хитрости, спасовал перед
Эдмоном, на стороне которого были кротость, опыт моряка, а главное -
умение не выдавать себя.
тал знать только то, что ему должно знать, и верить только тому, чему
выгодно верить.
нает ли он самого себя после четырнадцатилетнего заключения. Он помнил
довольно ясно, каков он был в молодости; теперь он увидит, каким он стал
в зрелые годы. В глазах его товарищей его обет был выполнен. Он уже раз
двадцать бывал в Ливорно и знал там одного цирюльника, на улице Сан-Фер-
нандо; он отправился к нему и велел остричь волосы и сбрить бороду.
густой черной бородой, похожего на тициановский портрет. В то время еще
не носили длинных волос и бороды, ныне цирюльник удивился бы только, что
человек, одаренный от природы таким превосходным украшением, отказывает-
ся от него.
гладко выбрит, а волосы острижены до обычной длины, он попросил зеркало.
летнее тюремное заключение произвело большую перемену в выражении его
лица.
вого юноши, которому первые шаги в жизни дались легко и который надеется
на будущее, как на естественный вывод из прошлого. От всего этого не ос-
Ильин Андрей
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий
Перумов Ник
Орловский Гай Юлий
Сертаков Виталий