Чтение 47–й страницы книги ~Королева Марго~

Обе пары исчезли как раз вовремя. Екатерина вставила ключ в замочную
скважину второй двери, когда герцогиня Неверская и Коконнас сбегали по
наружной лестнице, так что, войдя в комнату, она услышала, как заскрипели
ступеньки под ногами беглецов.

Она пытливо осмотрела комнату и подозрительно взглянула на склонившегося
перед ней Рене.

- Кто здесь был? - спросила она.

- Влюбленные, вполне довольные моим уверением, что они любят друг друга.

- Бог с ними, - пожав плечами, сказала Екатерина - Здесь больше никого
нет?

- Никого, кроме вашего величества и меня.

- Вы сделали то, что я вам сказала?

- Это насчет черных кур?

- Да.

- Они здесь, ваше величество.

- Ах, если б вы были еврей! - пробормотала Екатерина.

- Я - еврей? Почему?

- Тогда вы могли бы прочесть мудрые книги, написанные евреями о
жертвоприношениях Я велела перевести для себя одну из них и узнала, что
евреи искали предсказаний не в сердце и не в печени, как римляне, а в
строении мозга и в форме букв, начертанных на нем всемогущей рукой судьбы.

- Верно, ваше величество! Я слышал об этом от одного моего друга, старого
раввина.

- Бывают буквы, - продолжала Екатерина, - начертанные так, что открывают
весь пророческий путь, но халдейские мудрецы советуют...

- Советуют.., что? - спросил Рене, понимая, что Екатерина не решается
продолжать.

- Советуют делать опыты на человеческом мозге, как более развитом и более
чувствительном к воле вопрошающего.

- Увы, ваше величество, вы хорошо знаете, что это невозможно, - сказал
Рене.

- Во всяком случае, трудно, - заметила Екатерина. - Ах, Рене, если б мы
об этом знали в день святого Варфоломея!.. Как это было просто!. При первой
казни... Я подумаю об этом. Ну, а пока будем действовать в пределах
возможного. Комната для жертвоприношений готова?

- Да, ваше величество.

- Пойдем туда.

Рене зажег свечу; судя по запаху, то сильному и тонкому, то удушливому и
противному, в состав свечи входило несколько веществ Освещая путь Екатерине,
парфюмер первым вошел в келью.

Екатерина сама выбрала нож синеватой стали, а Рене подошел к углу и взял
одну из кур, вращавших своими золотистыми глазами.

- Какие опыты мы будем делать?

- У одной мы исследуем печень, у другой мозг Если оба опыта дадут один и
тот же результат, значит, все верно, особенно, если эти результаты совпадут
с полученными раньше.

- С чего мы начнем?

- С опыта над печенью.

- Хорошо, - сказал Рене.

Он привязал курицу к жертвеннику за два вделанных по его краям кольца,
положил курицу на спину и закрепил так, что птица могла только трепыхаться,
не двигаясь с места.

Екатерина одним ударом ножа рассекла ей грудь. Курица прокудахтала три
раза, некоторое время потрепыхалась и околела.

- Опять три раза! - прошептала Екатерина. - Предзнаменование трех
смертей.

Затем она вскрыла трупик курицы.

- И печень сместилась влево, - продолжала она, - как всегда, влево.., три
смерти и конец династии. Знаешь. Рене, это ужасно!

- Ваше величество, надо еще посмотреть, совпадут ли эти предсказания с
предсказаниями второй жертвы.

Рене отвязал курицу и, бросив ее в угол, пошел за второй жертвой, но она,
видя судьбу своей подруги, попыталась спастись и начала бегать по келье, а
когда Рене загнал ее наконец в угол, взлетела у него над головой, и ветер,
поднявшийся от взмахов ее крыльев, загасил чародейную свечу в руке
Екатерины.

- Вот видите, Рене, - сказала королева, - так угаснет и наш род. Смерть
дунет на него, и он исчезнет с лица земли... Три сына! Ведь три сына! -
грустно прошептала она.

Рене взял у нее погасшую свечу и пошел зажечь ее в соседнюю комнату.

Вернувшись, он увидел, что курица спрятала голову в воронку.

- На этот раз криков не будет, - сказала Екатерина, - я сразу отрублю ей
голову.

В самом деле, как только Рене привязал курицу, Екатерина исполнила свое
обещание и отрубила голову одним ударом. Но в предсмертной судороге куриный
клюв три раза раскрылся и закрылся.

- Видишь! - сказала Екатерина в ужасе. - Вместо трех криков - три вздоха.
Три, все время три! Умрут все трое. Все эти души, отлетая, считают до трех и
кричат троекратно. Теперь посмотрим, что покажет голова.

Екатерина срезала побледневший гребешок на голове птицы, осторожно
вскрыла череп, разделила его так, чтобы ясно были видны мозговые полушария,
и стала выискивать в кровавых извилинах мозговой пульпы что-нибудь похожее
на буквы.

- Все то же! - вскрикнула она и всплеснула руками. - Все то же! И на этот
раз предсказание яснее, чем когда бы то ни было! Посмотри!

Рене подошел.

- Что это за буква? - спросила Екатерина, указывая на сочетание линий в
одном месте.

- Г, - ответил флорентиец.

- Сколько их? Рене пересчитал.

- Четыре! - сказал он.

- Вот, вот! Все так!.. Я понимаю - Генрих Четвертый! О, я проклята в
своем потомстве! - отшвырнув нож, простонала она.

Страшна была фигура этой женщины, сжимавшей окровавленные руки, бледной
как смерть, освещенной зловещим светом.

- Он будет царствовать, будет царствовать! - сказала она со вздохом
отчаяния.

- Он будет царствовать. - повторил Рене, погруженный в глубокую
задумчивость.

Однако мрачное выражение быстро исчезло с лица Екатерины при свете
какой-то новой мысли, видимо, вспыхнувшей в ее мозгу.

- Рене, - сказала она, не оборачиваясь, не поднимая головы, опущенной на
грудь, и протягивая руку к флорентийцу, - была ведь какая-то ужасная
история, когда один перуджинский врач отравил губной помадой и свою дочь, и
ее любовника - обоих вместе!

- Была, сударыня.

- А кто был ее любовником? - все время думая о чем-то, спросила
Екатерина.

- Король Владислав:

- Ах да, верно! - прошептала Екатерина. - А вы не знаете подробностей
этой истории?

- У меня есть старинная книга - там есть рассказ об этом, - ответил Рене.

- Хорошо, пройдем в другую комнату, и вы мне дадите эту книгу почитать.

Оба вышли из кельи, и Рене запер за собой дверь.

- Ваше величество, не прикажете ли совершить новые жертвоприношения? -
спросил флорентиец.

- Нет, нет, Рене! Я пока вполне убеждена и этими. Подождем, не удастся ли
нам добыть голову какого-нибудь осужденного, - тогда в день казни ты
сговоришься с палачом.

Рене поклонился в знак согласия, затем, со свечой в руке, подошел к
полкам с книгами, встал на стул, взял одну из книг и подал королеве.

Екатерина раскрыла книгу.

- Что это такое? - спросила она. - "Как надлежит вынашивать и питать
ловчих птиц, соколов и кречетов, дабы они сделались смелы, сильны и к ловле
охочим.

- Ах, простите, я ошибся! Это трактат о соколиной охоте, написанный одним
луккским ученым для знаменитого Каструччо Кастракани. Он стоял рядом с той
книгой и переплетен в такой же переплет, - я и ошибся. Впрочем, эта книга
очень ценная; существуют только три экземпляра во всем мире: один в
венецианской библиотеке, другой, купленный вашим предком Лоренцо Медичи, но
затем подаренный Пьетро Медичи королю Карлу Восьмому, проезжавшему через
Флоренцию, а вот этот - третий.

- Чту его как редкость, - ответила Екатерина, - но он мне не нужен:
возьмите его.

Передавая книгу левой рукой, она протянула к Рене правую руку за другой
книгой.

На этот раз Рене не ошибся - другая книга была именно той, какая нужна
была королеве. Рене слез со стула, полистал книгу и подал Екатерине, открыв
на нужной странице.

Екатерина села за стол, Рене поставил перед ней чародейную свечу, и ори
свете ее синеватого огонька она вполголоса прочла несколько строк.

- Хорошо, - закрыв книгу, сказала она, - тут все, что мне хотелось знать.

Она поднялась со стула, оставив книгу на столе, но унося в голове мысль,
которая только зарождалась и должна была еще созреть.

Рене со свечой в руке почтительно ожидал, когда королева, видимо
собиравшаяся уходить, даст ему новые распоряжения или обратится с новыми
вопросами.

Екатерина, склонив голову и приложив палец к губам, молча сделала
несколько шагов по комнате.

Затем она вдруг остановилась перед Рене и подняла на него свои круглые,