Чтение 47–й страницы книги ~Сильнодействующее лекарство~

в своих рекомендациях он основывался на данных компании "Жиронд-Шими",
которые в то время казались безупречными.

- Об этом мы зададим позднее вопрос доктору Лорду. А пока что... -
Урбах заглянул в свои бумаги. - Скажите, решение приступать к запуску
монтейна, и притом без всяких задержек, невзирая на негативные.., прошу
прощения, критические сообщения, не было ли обусловлено ожидаемыми
прибылями?

- Ну, знаете, фактор прибыли всегда...

- Миссис Джордан! Отвечайте: да или нет? Вздохнув, Селия подумала:
"Как ни крутись, все равно бесполезно! В каждом вопросе - ловушка,
извилистыми путями все идет к заранее предопределенным выводам".

- Да, - пришлось ответить Селии.

- Прибыли от монтейна имели в высшей степени важное значение для
вашей компании?

- Да, в то время мы так думали.

- В каких размерах расценивалась ожидаемая прибыль от монтейна?

Безжалостные, въедливые вопросы продолжались. Она успела подумать: а
разве они столь уж предвзятые, если касаются истинной сути случившегося?
Разве еще совсем недавно она сама не задавала бы такие же вопросы? И
разве не в том и заключается ирония судьбы, что она сидит здесь вместо
Сэма Хауторна, которому должны были быть адресованы эти вопросы? Впервые
после возвращения с Гавайев она вспомнила слова Эндрю: "Если ты
вернешься в компанию.., вся грязь и ответственность за историю с
монтейном обрушится на тебя". Эндрю оказался прав и на этот раз.

Был объявлен перерыв на ленч. Обратившись к Селии, сенатор Донэхью
сказал:

- Миссис Джордан, вы свободны. Но прошу вас после перерыва снова
явиться в зал для ответов на дополнительные вопросы. - Затем Донэхью
объявил:

- Свидетелем после перерыва вызывается доктор Лорд.

***

Куэнтин и Селия перекусили бутербродами и кофе из термоса, сидя в
машине, которая ждала их у здания старого сената.

- Так будет быстрее, и мы сможем поговорить без свидетелей, - сказал
Куэнтин, предлагая ей такой вариант ленча.

Винсент Лорд отказался составить им компанию, сославшись на дела.

- Вас хотят замарать, вас лично, - сказал Куэнтин. - Что вы об этом
думаете?

- А что бы об этом думал любой на моем месте? - скривив лицо,
ответила вопросом на вопрос Селия. - Мне это неприятно.

- В этом заключается их тактика, - заметил адвокат, отпивая обжигающе
горячий кофе. - В любом расследовании подобного рода, а по сути дела,
это чистое политическое трюкачество, нужен козел отпущения, на которого
можно свалить всю вину. Вот вы им и подвернулись под руку, поскольку
представляете компанию. Но я могу кое-что сделать, чтобы изменить
подобное положение.

- Что именно?

- Позвольте для начала объяснить вам предысторию того, что
происходит. Донэхью и его люди знают о том, что вы выступали против
монтейна, и о том, что именно этим было вызвано ваше отсутствие. На этот
счет сомнений быть не может - это люди дотошные. Им, вероятно, также
известно, на каких условиях вы согласились вернуться в компанию, и они
наверняка знают о декларации "Фелдинг-Рот" и о том, что вы являетесь ее
автором.

- Тогда почему же...

- Выслушайте меня до конца. И еще: постарайтесь взглянуть на все
происходящее с их точки зрения. Вы спрашиваете: зачем людям Донэхью надо
пытаться опорочить ваше общественное лицо? Но если они не будут этого
делать, на ком же еще им остается сосредоточить свои нападки? Конечно
же, не на покойнике; до него добраться они не могут.

- Кажется, я вас понимаю и разделяю ваше мнение о политическом
трюкачестве, - согласилась Селия. - Но тем не менее разве истина вовсе
уж не играет никакой роли?

- Если бы я как адвокат представлял противоположную сторону, - сказал
Куэнтин, - то ответил бы на ваш вопрос следующее: "Да, истина всегда
важна". Но в случае с монтейном истина заключается в следующем: компания
"Фелдинг-Рот" выбросила этот препарат на рынок и несет всю вытекающую
отсюда ответственность. Что касается вас лично - да, вы подали в
отставку. Но ведь вы также и вернулись в компанию и, таким образом,
приняли на себя долю ответственности за монтейн, пускай задним числом.
Конечно же, - тут Куэнтин мрачно ухмыльнулся, - я мог бы все это
оспорить, изложив с противоположных позиций, причем не менее
убедительно.

- Ох уж эти адвокаты! - рассмеялась Селия, но смех ее был натянутым.
- Вы вообще хоть во что-нибудь верите?

- Кое-кто пытается. Но вечная необходимость приспосабливаться делает
нашу профессию вредной.

- Вы говорили, что в состоянии что-то сделать. Что именно?

- В подкомитете, - заметил Куэнтин, - существует меньшинство.
Несколько членов из этой группы дружественно относятся к вашей отрасли.
Там также существует совет меньшинства. Никто из них пока что не
выступил и, вероятно, не выступит, поскольку это может быть истолковано
как выражение поддержки монтейна. Но кое-что один из них может сделать,
если я обращусь с просьбой о такой услуге: вам зададут вопросы, которые
помогут раскрыть ваше истинное лицо, и тем самым вы сможете предстать в
выигрышном свете.

- Если такое и случится, поможет ли это компании?

- Нет. Вероятно, даже наоборот.

- В таком случае давайте об этом забудем, - ответила Селия.

- Ну, если вы настаиваете, - с грустью заметил Куэнтин. - Ваша голова
на плахе - вам и кровь проливать.

Винсент Лорд занял место перед микрофоном для свидетелей, как только
дневное заседание было объявлено открытым.

Как и утром, вопросы задавал Урбах. Для начала он попросил Лорда
рассказать свою научную биографию. Затем адвокат комиссии остановился на
ранней стадии разработок, связанных с монтейном. Лорд отвечал на все
вопросы уверенно. Чувствовалось, что он полностью владеет собой.

Примерно через пятнадцать минут Урбах спросил Лорда:

- Накануне поступления монтейна в продажу, когда в вашей компании уже
знали о сообщениях из Австралии, Франции и Испании, вы выступали с
предложениями об отсрочке?

- Нет, не выступал.

- Почему? Объясните.

- Решение об отсрочке в тот период могло принять только руководство
компании. Моя роль как директора научно-исследовательского отдела
ограничивалась чисто научными рекомендациями.

- Пожалуйста, уточните.

- Охотно. Моя задача заключалась в научной оценке информации, которой
мы тогда располагали и которая поступала из компании "Жиронд-Шими".
Основываясь на ней, я не видел причин рекомендовать отсрочку монтейна.

- Вы употребляете термин "научная оценка", - продолжал настаивать
Урбах. - Но если отойти в сторону от науки, было ли у вас какое-то
предчувствие, может быть, инстинктивное, связанное с упомянутыми
сообщениями из трех стран?

Впервые, прежде чем ответить, Лорд замешкался.

- Возможно, оно у меня и было.

- Возможно или наверняка?

- Ну, в общем, я испытывал беспокойство. Но опять-таки для этого не
было никаких научных оснований.

Селия, она позволила себе немного расслабиться, при этих словах вновь
собралась.

Тем временем Урбах продолжал:

- Доктор Лорд, если я правильно вас понял, перед вами возникала
своего рода дилемма?

- Ну, в общем, да.

- Дилемма между позицией ученого, с одной стороны, и "беспокойством"
- я пользуюсь вашим выражением - с другой, чисто человеческой? Я вас
правильно понял?

- Полагаю, подобная оценка допустима.

- Сейчас речь идет не о том, что вы предполагаете, равно как и не о
моих оценках. Суть вопроса в том, что говорите вы.

- Ну что ж.., хорошо, я бы именно так и выразился.

- Благодарю вас.

Взглянув в свои записи, адвокат комиссии сказал:

- И последнее: скажите, доктор, после того как вы ознакомились с
сообщениями, о которых мы говорили, вы продолжали поддерживать идею
запуска монтейна в производство и продажу?

- Нет, я ее не поддерживал.

Селию словно током ударило. Лорд лгал. Ведь он не только выступал в
поддержку монтейна, он проголосовал за это на совещании у Сэма,
презрительно отбросив в сторону сомнения Селии и проигнорировав ее
страстные доводы повременить с запуском препарата.

Сенатор Донэхью наклонился к микрофону:

- Я бы хотел задать свидетелю следующий вопрос. Если бы вы, доктор
Лорд, отвечали за разработку политики компании, а не только за науку, вы
бы выступили с рекомендацией об отсрочке?

И вновь Лорд замешкался с ответом. Но, подумав, ответил твердо:

- Да, сенатор. Именно так я бы и поступил.