кожу пачками, цены тут же вздрючиваются. Вернулся сталевар из-заграницы,
вроде бы белым человеком стал, а на самом деле притащил километр парчи,
загнал ее в комиссионке, получил пачку советских деревянных, пошел к
Центральному телеграфу, распил бутылку на двоих под тарелку пельменей и
компот - дома!
скажу, герла сексапильная вымахала, а я бабки заколачиваю. Да я и сам
сюда-то еле-еле прорвался. Илья Ефимович Черняк, тебе это ни о чем не
говорит? Посмотри на мой орлиный профиль. Я еврей по папе, русский по
маме, таких жидаврами зовут, и хотя коммунист, но заграницу только по
большому блату. И потом, что здесь Таньке делать? С бабами тутошними як-
шаться? Да их всех местный бармен перетрахал, потому что их мужики за
виски ему должны. Они и дома-то, в Союзе, пили, а здесь сам бог велел.
Но деньги-то у жен, вот мужики и клянчат в долг, а расплачиваться их
благоверным приходится.
сылали, так бордель тут же возник рядом с поселком советских металлур-
гов, потом женсовет появился и запротестовал, там перестроились - не
бордель, а кафе с официантками. Заказываешь кайф вместе с официанткой на
второй этаж в отдельный кабинет и...
подхватить... насморк и что похуже. Один у нас отличился, а не станешь
же здесь лечиться-светиться, еле домой командировку выцыганил и как раз
подгадал, чтобы жена сюда приехала, а он вроде бы наоборот по срочной
служебной надобности отбыл. И надо же было им в аэропорту столкнуться:
он на прилете, она - на вылете... Да, если бы и признался - все это се-
мечки, хуже гораздо, когда политику шьют. Тут недавно учудили такое...
Только в обществе коммунистов, комсомольцев, пионеров и октябрят возмож-
но. Детей понавозили, а их учить надо. Школу открыли, а ставку дали
только директора, учителей он сам понабирал из жен.
лате. Конечно же, директор оформлял договоры с теми, кто ему нужен, - с
женами начальников и партийных секретарей, а тут приехала чья-то жена -
профессиональная преподавательница и стала претендовать на должность за-
вуча. Делать нечего, приняли. А у нее сын во втором классе. Сначала стал
он замечания получать по поведению, а потом дошло до персонального дела,
да-да, старик, персональное дело второклассника. Пети Жмуркина. Педсовет
заседал и протокол составил, что пионер П. Жмуркин - террорист, так и
написали, и высказывания у него политически очень опасные, что чрезвы-
чайно пагубно для невинной благонадежности остальных членов пионерской
дружины. Копия протокола "телегой" - к нашему генсеку, нелегкая у него
должность, кстати, увидишь, привет передавай.
Систему-то изучил, партайгеноссе нажаловался, тот сразу в столицу соб-
рался, повод есть, ЧП - наш советский полуеврейский переводчик иностран-
ца избил. Я нашим переводчикам в посольстве дозвонился, они генсека
настроили, тот нашего отчитал - зачем партийные деньги тратишь, по ко-
мандировкам шатаешься? На месте надо работать, то есть в баре, с людьми,
то есть пить со мной. Мотай сейчас же обратно. Наш даже отовариться не
успел, пулей сюда. Но меня все-таки на полгода в кислородный цех сосла-
ли, а это пять километров по заводу, да по городу двенадцать в один ко-
нец. Зато спирт десятками литров в месяц на промывку оборудования. И как
я не спился?.. Нет, все-таки надо. надо жену, выпишу-ка Таньку, благо на
год продлили...
чальник с женой, ну, тот же Гришин, а на первом рядом с кухней и офисом
в более скромных аппартаментах - его подчиненный Дьяконов. Жена Гришина
- злая, вечно недовольная, то ли обиженная жизнью, то ли обделенная ра-
зумом. В компании всегда жди от нее какой-нибудь презрительной язвы ти-
па, ну и вкус у тебя, Истомин. Целыми днями сидела Гришина в полутемной
комнате и бесконечно заставляла забитую девочку-служанку наводить чисто-
ту. И орала на нее матом.
забет Тейлор не могла отказать себе в пирожном, так и Дьяконова пила
ежедневно, не до положения риз, но регулярно, курила и читала романы. С
ней было удобно - она всегда внимательно и сочувственно слушала, утешала
сентенцией типа, что поделаешь, один раз живем, и была безотказным собу-
тыльником.
ным, и Гришин старался спровадить его по делам, а сам заходил к его суп-
руге. Отсюда и ходили слухи по торгпредству о связи Гришина с Дьяконо-
вой. Зная горячмй нрав Дьяконова, можно было предположить самый пе-
чальный исход, выхлестнись этот конфликт наружу.
командировку, чтобы провести время с его женой. Бригада из трех человек
по сервису тракторов находилась просто в рабской зависимости от их мор-
жемордого усатого босса и его благоверной пудов на десять. В доме Босса
они были и за кухарку, и за полотера, и за посудомойку. Босс держал
впроголодь здоровенного хриплого пса на длинной гремящей цепи, специ-
ально тренированного кидаться на чернокожих. Пса тайком подкармливали
бананами ясноглазые белорусские и владимирские мужики, приехавшие в
знойную Африку за березовыми чеками.
Святослава. Он рассказывал, что Лена - дочь репрессированных родителей и
никогда гн скрывала своего отношения к Сталину, даже в присутствии высо-
ких чинов КГБ. Чины чинами, но они тоже понимали, что в "конторе" служит
не Лена, а высокий профессионал Святослав.
торую ты занимаешь в ее иерархии. Чего никак не могла понять девочка в
детсаде: "А скажите, пожалуйста, почему детям родителей, кто живет бога-
то, Дед Мороз дорогие подарки носит, а другим наоборот? Вы говорите, что
Дед Мороз носит подарки только хорошим детям, а вот Ляля - очень хорошая
девочка, а Дед Мороз ей второй год забывает подарок принести."
так крепко обнял Ленку, что она рассмеялась, сжала меня изо всех своих
силенок в ответ и спросила:
тельно, очень шли ей.
полные от любви. Алена дремала, а я читал Грэма Грина "Доктор Фишер или
ужин с бомбой". То место, где горы, снег и солнце и герой ждет в кафе
свою девушку. Он знает, что у него заболит сердце от любви, когда он ее
увидит, и они пойдут обедать. Но ее нет и нет, она упала, спускаясь на
лыжах, и он потерял ее навеки.
цать лет я не верил, что полюблю снова и буду любим. Но если и Алена...
дет лучше, если я не скажу.
в сказке. Ты меня не подведешь? Будешь жить долго и счастливо?
Глава тридцать седьмая
К О Л О Н И Я
Глава тридцать седьмая
А я не спал.
нула зеленой окисью бронзовую скульптурку, разъела термитами угол дере-
вянного шкафа, повесила паутину на батику с танцовщицей, тронула желтым
листы моих записей.
Контровский Владимир
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Семенова Мария
Корнев Павел
Акунин Борис