Давясь слезами, председатель снова мотнул головой. Кедрин вздохнул и бросил
догорающую спичку в ведро. Бензин вспыхнул. Толпа ахнула.
Тищенко открыл рот, качнулся:
- Тк ведь...
Кедрин обратился к толпе:
- Что написано на ведре?
- Водаааа!
- Вода - горит?
- Неееет!
- Кого поили из этого ведра?
- Скооооот!
- Скот - это засранные и опухшие?
- Даааа!
- Вода - горит?
- Неееет!
- Этот, - секретарь ткнул пальнем в сторону Тищенко, - засранный?
- Даааа!
- Опухший?
- Даааа!
- Кого поили из ведра?
- Скоот!
- Это засранные и опухшие?
- Даааа!
- Вода - горит?
- Неееет!
- А что написано на ведре?
- Водааааа!
- А этот - эасранный?
- Даааа!
- Опухший?
- Даааа!
- Так кто же он?
- Скооот!
- А что написано на ведре?
- Водаааа!
- Ну, а вода - горит?! - оглушительно закричал секретарь, наливаясь кровью.
- Нееееет!
- А этот, этот, что стоит перед вами - кто он, кто он, я вас спрашиваю, а?!
Стоящие набрали в легкие побольше воздуха и выдохнули:
- Скооооот!
- А что написано на ведре?!
- Водаааа!
- Ну, а вода, вода-то, горит, я вас спрашиваю?! - секретарь трясся, захлебываясь
пеной.
- Неееет!
- Кого поили из ведра?
- Скоооот!
- Значит - этого?
- Даааа!
- Поили?
- Даааа!
- Поят?
- Даааа!
- Будут поить?
- Даааа!
- Сейчас или завтра?
Толпа непонимающе смолкла. Мужики недоумевающе переглядывались, шевелили губами.
Бабы испуганно шептались.
- Ну, что притихли? - улыбнулся Кедрин, - сейчас или завтра?
- Сейчас, - робко пискнула какая-то баба и тут же поправилась: - а мож и завтря!
- Значит - сейчас? - улыбаясь, Кедрин разглядывал толпу.
- Сейчас, - прокричало несколько голосов.
- Сейчас?
- Сейчас!
- Сейчас?!
- Сейчааас! - заревела толпа.
- Поить?
- Поиииить!
- Да?
- Даааа!
Секретарь подхватил ведро и выплеснул на председателя горящий бензин. Вмиг
Тишенко оброс клубящимся пламенем, закричал, бросился с фундамента, рванулся
через поспешно расступившуюся толпу.
Ветер разметал пламя, вытянул его порывистым шлейфом.
С невероятной быстротой объятый пламенем председатель пересек вспаханное
футбольное поле, мелькнул между развалившимися избами и полегшими ракитами и
скрылся за пригорком.
Среди общего молчания раздался сухой и короткий звук ломающихся досок. Звук
повторился.
Толпа зашевелилась и испуганно раступилась вокруг Мокина. Сопя и покрякивая, он
старательно крушил сапогами брошенный в грязь ящик.
- Да...
- Что?
- Суровый рассказ...
- Что, не понравился?
- Да нет, я не говорю что плохой... в общем-то нормальный...
- Страшноватый только?
- Ага.
- Ну, что ж поделаешь, время такое было...
- Нет, ну там же фантастики много, не только время...
- Да. Он достаточно фантастичный.
- Ага...
- Но в принципе тебе понравился?
- А тебе?
- Да.
- Ну и мне тоже... только страшновато как-то...
- Зато интересно.
- Ага... вот интересно, кто такой был этот М. К.?
- Ну, разве узнаешь... может, он и профессионалом не был.
- Да... А может, и был...
- Может, и был.
- Неужели действительно он столько лет в земле пролежал?
- Выходит, что так.
- С ума сойти...
- Да...
- Но вообще-то, все-таки как-то страшновато....
- Да. Он суровый.
- Уж больно много всего. И мертвецы эти гнилые... брррр!
- С мертвецами... это точно...
- И макет... забавно....
- Но это получше письма тютчевского?
- Да, конечно. Помощней.
- Ну вот и хорошо.
- Ага...
- Так значит оставим его?
- Его? Ну, это тебе решать...
- Ну, я тоже толком не знаю...
- Вообще ты знаешь, если начистоту... понимаешь, есть в нем, ну...
- Что?
- Ну, не знаю как сказать...
- Говори, я пойму.
- Страшный он, злой какой-то. Суровый. От него как-то это....
- Что?
- Не по себе. Очень муторно как-то. Всего выворачивает...
- Ну и что ж делать?
- Слушай... я вообще-то не знаю...
- Ну?
- Давай его обратно закопаем.
- Закопать?
- Ага. Точно говорю - лучше будет. Поверь мне.
- Серьезно?
- Ага. Точно говорю. Поверь...
- Серьезно?
- Абсолютно. Давай закопаем. Пусть так будет.
- Значит, закопать?
- Закопать.
- Ну, что ж, тебе видней:
Прочитав рукопись, Антон посидел немного, потирая виски и топыря губы, потом
встал, свернул листы трубкой, надел чехол, обмотал резиной, убрал в сундучок и,
прихватив лопатку, пошел к старой яблоне.
Над головой пролетел дикий голубь и скрылся за бором....
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Гюго Виктор
Володихин Дмитрий
Акунин Борис
Херберт Фрэнк
Майер Стефани
Шилова Юлия