стариной и добыть еще одного лютого зверя, обнажившего клыки на
человеческий род. Но я упустил его. И нет мне за то ни прощения, ни
покаяния. И более всякой меры я виноват перед тобой. Имя тому зверю -
РАЦИОГЕН.
реакции. Но загорелое лицо юноши не выразило ничего, кроме напряженного
внимания.
лекарства. Или прибора...
Рациоген, он же "полиспектральный интеллектуализатор", он же "церебральный
нейрогенератор", он же "гиперментар". Назови хоть кувшином, как говорите
вы, русские, если ты и впрямь русский, как мне докладывали...
Обычном, из глины.
ждали, что обязательно будет такая попытка, и повсюду расставили силки.
Никто не думал, что они рискнут проделать это через Старую Базу, потому и
посадили там меня, старого пердуна. Заткнули мною брешь. И я проспал его.
что следы его так и лезли мне на глаза! След первый: никто на всей базе не
ведает, что хранится в голубом контейнере. След второй: за сутки до вылета
меняется пункт назначения. Что еще нужно, чтобы возбудить подозрение?! А
дед Дитрих мирно дремлет в медкомиссии... Я не мог и вообразить, что
эскортировать рациоген будут не нахохленные темноликие асы, а стайка
желторотых птенчиков. Тут они меня провели. Дьявол, даже заплата на твоей
памяти не насторожила меня! А ведь следовало заподозрить, что ты
запрограммирован. Что под заплатой на очаге сильных эмоций может быть
скрыта программа сопровождения тайного груза.
Пазур умело пугнул тебя и смазал твою ментограмму перед моими глазами. Для
чего ему это понадобилось?
догадался. Пазур беспокоился, что вот сейчас я сниму тебя с рейса, и ему
срочно придется искать замену. А на Старой Базе, как на грех, никого,
кроме тертых и трепанных звездоходов, которые первым долгом, едва
переступив комингс переходника, пустятся сверять содержимое всех
контейнеров с транспортными декларациями.
чисто научное неприятие, - осторожно заметил Костя. - Насколько мне
известно, вы, учитель, придерживаетесь определенных воззрений на природу
разума. И не признаете компромиссов.
конфликт с вашими взглядами. Но стоило ли затевать глобальную охоту за
какой-то железкой, пусть даже она пришлась вам не по нраву?
нравится эта железка Большому Дитриху, или нет - это лишь его беда, и
здесь ты прав. Мне многое не нравится в этом мире. Всего не запретишь,
хоть есть и соблазн, и права немалые... А что ты скажешь, если не нравится
еще и тридцати членам президиума Академии Человека из тридцати двух, плюс
всем без исключения членам Совета по социальному прогнозированию?!
Железку, как ты назвал рациоген, выковали злые руки и холодным молотом.
Достойно сожаления, что наковальней послужила Земля. И это не впервые...
сомнения, именно рациогену я обязан тем, что сейчас беседую с вами целый и
невредимый, а не болтаюсь замороженным трупом в корабле, обреченном на
вечное падение в экзометрии. Согласитесь, это не вяжется с представлением
о каком-то изначально злом умысле...
вообще ничего бы не стряслось? - сощурился старец.
мыслить. А может быть, ты склонен к адаптации, невольно перенимая у
собеседника манеру поведения и речи. Тогда место твое не среди
звездоходов...
назначение рациогена, казалось бы, не лишено благородства. Ведь что он
делает? Наводит дополнительные нейронные мосты в мозгу. Если нет мозга -
лепит его из того материала, что имеется в наличии. Вразумить неразумное!
И многократно усилить разум, если он уже есть! Были опыты и результат
потрясал. Тупые твари начинали искать общения между собой. Я сам видел:
паршивая белая крыса, забот у которой - грызть да совокупляться, вдруг
оседала на задние лапы и начинала в ужасе озираться. Словно с трудом
соображала, что с ней творится. Куда она попала? Кто посмел глумиться над
ее достоинством? И кто она в этом мире? В ее дурацких красных глазах
вызревал мучительный вопрос! Растения - растения! - звали на помощь при
близости огня, сворачивая листья или модулируя биополе...
запрещен и разрушен. Мы наивно полагали: окончательно и навек. Ошиблись...
Он был построен в нескольких модификациях, и одна из них уцелела до сих
пор. Либо ее воссоздали. Мы еще станем выяснять, кто и как сделал это.
Тогда, хотя большинство академиков-президентов осудило рациоген, нашлись и
сторонники такой страшной забавы - раздаривать разум. Гораздо больше, чем
мы предполагали, и не те, от кого ожидали. Конечно, всякому приятно иметь
власть над неразумной материей! Господь тоже хлопал в ладоши, сотворив
Адама и Еву...
Те, кто создал его впервые, об этом не подумали.
нашем мозгу около сотни триллионов синапсов. И эти триллионы почти не
используются. Рациоген же дарит мозгу власть над ними. Объединять и
распределять по своему усмотрению. Увеличивать их число. Быть может, и
уменьшать, если понадобится. Строить интеллектуальные субструктуры и
метаструктуры. Средний человеческий мозг, довольно хаотичное скопище
клеток, внезапно обращается в сверхмощный, ни на что во всех природах не
похожий мыслительный прибор. Я уже говорил, что он изменяет себя. Но при
этом он изменяет и самого хозяина!
впервые за эти дни земного покоя и благополучия им овладели глухие
отголоски необъяснимой, дремлющей где-то в подсознании тоски. В такие
минуты он замыкался, прятался от друзей, а бессонными ночами уходил
плавать далеко в море совершенно один, если не считать высокой и ко всему
равнодушной Луны.
Большой Дитрих. - Нет? Значит, доведется. Развелось их... Я всегда был
противником конструирования живых существ, а тем паче проектов
управляемого антропогенеза. Ни к чему хорошему это не ведет. Но люди-два
все же плоть от плоти нашей, и они - слабая тень того, что делает рациоген
с человеком. При всех своих отличиях они были и остаются людьми. Эти
биороботы разумны и, как ни странно, человечны! В них каким-то чудом
воспроизведены человеческие добродетели. Совесть, стыд, стремление к добру
и неприятие зла... Как это удалось их создателям? Ведь там были и те, кто
строил первый рациоген! Должно быть, божественную искру невозможно
погасить в человеческом материале. И хотя со всякой доступной мне
возвышенности я мечу громы и молнии на их головы, наедине с собой я
возношу хвалу Господу за то, что он не оставил их своей благодатью.
Гросса. Он вряд ли мог хоть как-то возразить и поэтому рад был
предоставить старцу возражать самому себе.
Добродетель для него - миф. Нравственно то, что эффективно. Нравственно
то, что позволяет оптимально решить поставленную задачу... Под
воздействием рациогена человек становится машиной, хотя продолжает считать
себя человеком. И не то страшно, что он превращается в машину со стертыми
за ненадобностью нейронными программами стыда и совести. Страшно то, что,
полагая себя человеком, он всех остальных видит недочеловеками. И способен
их растоптать, если они перейдут ему дорогу.
Костя, краснея.
я виноват перед тобой в том, что позволил впутать тебя в наши взрослые
дела.
Молоху. Чтобы спасти... нет, не корабль, не вас, ни даже себя. Чтобы
спасти сам рациоген! И он не прогадал. Правда, он втайне надеялся, что ты
не вернешься. А ты каким-то чудом вернулся, хотя почти обо всем забыл -
так было угодно рациогену. Он расколол твою память вдребезги, и ты никак
Мацумото Сэйте
Прозоров Александр
Лондон Джек
Конан-Дойль Артур
Суворов Виктор