что от города доносится колокольный звон.
неймется. Там, поди, всего два колокола и осталось, а как трезвонят...
камыше, на самом берегу. Левая его рука, упавшая в воду, качалась на
мелких волнах, набегавших на гальку, как неживая.
недоумения к панике. Он скатился в камыши и схватил Синяку за плечи.
Бессильно мотнулась голова. Пузан уложил его себе на колени и принялся
водить своей шершавой лапой по смуглому лицу. Время от времени великан
наклонялся и дышал на своего господина в попытке согреть его.
поисках помощи.
вьющиеся волосы Синяки. - Кто же говорит, что вы умерли? А вчера и
третьего дня весь день босиком ходили и перенапрягались в такую жару - вот
и результат... Потому что надо себя немножко и поберечь. А то как малое
дитя... - Он шумно всхлипнул.
кристалл разбили, господин Синяка. Это вы не подумавши сделали. Сидели бы
мы с вами сейчас в доме на лавочке, чай бы пили с мятой и поглядывали
себе, что и где происходит...
минута - и он уговорил бы меня...
этот душегубец... Он - где, а вы где? Или... - Внезапно страшная мысль
пришла ему на ум, и он даже задохнулся. - Или он здесь? - вымолвил
великан, серея.
надсмешки строить...
попросил, чтобы он отпустил Аэйта и Мелу.
соврет - недорого возьмет. А вы туда же. Уши развесили. Он, конечно, рад
стараться, видя такую наивность. Вы же как дитя, господин Синяка. Всякий
норовит в доверие влезть и надуть! - Он подумал и добавил в сердцах: - А
хотя бы и так! Хотя бы и погубили!
продолжал Синяка.
тогда конечно. Тогда что угодно может случиться, без всякого Торфинна, и
очень даже запросто.
великаньего выступления, добавил тем же тоном:
Аэйта в ладони живет разрыв-трава, что мальчик наделен Светлой Силой, что
он разрушил засов своей камеры и сейчас прячется у Вальхейма, и что
Вальхейм предаст своего хозяина, потому что я велел Аэйту назвать капитану
мое имя.
такое говорите, а?
- И ведь ничего не стоило произнести эти несколько слов. Так и тянуло -
поднести к губам кристалл... Вот я его и...
Совсем даже неинтересно, что там у них происходит. Что мы с вами, кочующих
замков не видели? У нас своих забот хватает.
глаза.
движение.
и дорога. Я вас вылечу. Сейчас травы заварю, то, се... Лешака пригоню
какого-нибудь, намедни шастал тут один, немытую кастрюлю всю ночь гонял
языком по двору - вылизывал...
свои хозяйственные планы.
он остановился и переспросил.
старшего брата, и сейчас от пустого горизонта ему делалось не по себе. На
ходу он бормотал под нос обрывок какой-то полузабытой песни:
помогать себе. Он нес Мелу. Стриженые белые волосы щекотали шею Вальхейма.
Даже сквозь одежду Вальхейм ощущал жар его тела. Камешки хрустели под
тяжелыми сапогами капитана. Мела не то спал, не то опять потерял сознание.
Скал. Споткнувшись в сумерках о камень, он увидел, что закат угасает и
близится вечер. Настоящий вечер. И когда позднее на темном небе появилась
луна, она тоже была другой - далекой, белой.
поудобнее, и опустился на ствол упавшего дерева. Он обращался с раненым
без всякой деликатности, но когда они остановились на ночь, помог ему
напиться, подав воду в горстях. Мела жадно выпил, склонив лицо к этим
большим жестким рукам, обтер растрескавшиеся губы рукавом, однако
благодарить не стал. Вальхейм этого не заметил. Он встал на колени у
берега и начал пить сам, тяжело дыша. Вода стекала у него по подбородку.
длинный меч Гатала. Он улавливал где-то поблизости странное движение. Он
не мог объяснить, ЧТО именно он слышал и слышал ли он это вообще, но
вокруг на мягких лапах бродила тревога, которая не давала ему покоя. И это
была его собственная тревога, не синякина. Где-то на берегах Элизабет
притаилось Зло. Старое, умное, сильное. Светлая Сила Аэйта вздрагивала,
прислушиваясь к нему.
точно сказать, кто наделил его могуществом - Торфинн или Безымянный Маг.
Но кто бы это ни сделал, жившая в нем Сила рвалась наружу, не желая больше
таиться. Она неудержимо влекла его в мир магии и тайного знания, не слушая
ни просьб, ни жалоб. Настал момент, когда маленький воин перестал
сопротивляться. Он сам не заметил, как перешагнул невидимую грань.
хотел было запретить ему разводить огонь, чтобы не привлекать к себе
лишнего внимания, но потом махнул рукой. Как там говорил Алвари? Чему быть
- того не миновать. Он попытался вспомнить, как выглядит бог Чему-Быть, и
улыбнулся, так и не вспомнив.
голоден, но куда больше его беспокоило сейчас другое: голоден был Мела.
словно видел его впервые.
было потрогать рукой; там, где заканчивался Кочующий Замок, начинались
чужие, враждебные миры, и Вальхейм привык определять их для себя как
призрачные или вовсе несуществующие. Внутри же стен текла своя жизнь -
сложная, подчас мучительная, полная странностей и загадок, но надежность и
привычка сделали ее для Вальхейма единственно возможной.
него почти ощутимой тяжестью. Ингольв не был готов к этому и чувствовал
себя беспомощным.
Мережковский Дмитрий
Ильин Андрей
Акунин Борис
Жюль Верн
Березин Федор
Белов Вольф