высохла. Ловкий ход. Вы отпиливаете болт с проушиной, красите брусок, и что
получается?
модели субмарины.
такого размера удобнее всего иметь дело. Вес двадцать килограммов.
около тридцати тысяч долларов. Как думаете, сколько в штабеле таких брусков?
там есть?
остановил:
три миллиона долларов?
алчности.
зловещее отверстие.
встречное волнение, ледяной ветер и снег били в лицо. Из-за снегопада
видимость резко ухудшилась. Но через час мы все-таки добрались до причала и,
дрожа от холода, пришвартовали моторку. Конрад вскарабкался на пирс, я
передал ему черный ящик, затем обрезал метров девять троса и тоже вылез
наверх. Обвязав ящик тросом, я выдвинул две защелки и снял с ящика часть
верхней и нижней крышки. Тускло засветились шкала и переключатели. Более
яркого освещения мне и не понадобилось: прибор был достаточно прост в
обращении. Вытащив телескопическую антенну до отказа, повернул две ручки.
Вспыхнул тусклый .зеленый огонек, послышалось слабое гудение.
действуют эти игрушки, - сказал Конрад. - Но снег прибору не повредит?
в кислоту, опустить в кипяток, уронить с пятого этажа. И все равно она будет
работать. Существует разновидность этой игрушки, которой можно выстрелить из
орудия. Так что снег ей не повредит.
прибор на каменную кладку южной части причала, привязал к основанию кнехта и
присыпал снегом. Конрад спросил: - А каков у него радиус действия?
Покараульте немного.
причале.
не заметишь.
наши разочаровались в нас, просто они успели отдать свои симпатии Хейсману,
Юнгбеку и Гуэну, которые, как и следовало ожидать, заявили, будто к вечеру у
них вышел из строя мотор. Хейсман, как и полагается, поблагодарил нас,
правда несколько снисходительно. Это должно было бы вызвать к нему
враждебное отношение, но я и без того был достаточно враждебно настроен к
этому господину. Поэтому мы с Конрадом сделали вид, будто испытываем
облегчение от того, что с ними ничего не случилось. Особенно удачно сыграл
свою роль Конрад, несомненно, актер с большим будущим.
обрадует наших спутников, но вышло иначе: присутствие покойницы стало еще
более ощутимым; Хейсман начал было рассказывать о великолепных пейзажах,
которые ему удалось отснять, но, заметив, что его не слушают, замолчал. Да и
то сказать, трудно было представить, каким образом удалось ему установить
съемочные камеры и звукозаписывающую аппаратуру и тесном туннеле... Отто
попытался было наладить со мной отношения и заставил выпить виски. Он даже
пошутил насчет того, что вредно пить только тому, кто намерен совершить
прогулку по морозу, будучи уверенным, что я сегодня никуда больше не пойду.
Разумеется, я не стал распространяться насчет того, что собираюсь совершить
такую вылазку, правда лишь до причала, не дальше.
четыре члена совета директоров кинокомпании, Лонни и я. Вшестером. Четверо
членов совета директоров налицо, Лонни нужно какое-то время, чтобы
приспособиться к действительности. Намереваясь лишить старика общества
Вакха, служившего единственным его утешением, я направился в комнату
Гилберта.
валявшийся у кровати, я выглянул в окно. Хотя снег все еще шел, можно было
разглядеть две пары следов: кто-то убедил Лонни в необходимости оставить
свою комнату.
направился в продовольственный склад. Дверь блока была открыта, но Лонни я
там не обнаружил. Единственным признаком недавнего его пребывания была
полупустая бутылка с отвинченной крышкой.
делом. Я вернулся в барак и убедился: охотников пойти на поиски Лонни хоть
отбавляй. Спустя минуту Граф нашел старика за блоком, где был установлен
генератор. Уже запорошенный снегом, Лонни лежал, уткнувшись лицом вниз. На
нем были рубашка, пуловер, брюки и стоптанные ковровые туфли. Снег у его
головы был желтого цвета, видно, там пролилось содержимое бутылки, которую
бедняга сжимал в руке.
остекленели, грудь не вздымалась и не опускалась. На всякий случай,
вспомнив, что судьба оберегает детей и пьяниц, я приложил ухо к груди
старика. Мне послышался какой-то слабый звук.
старался проявить заботу о старике. В ход пошли грелки с горячей водой,
масляные радиаторы, теплые одеяла. Достав стетоскоп, я убедился, что сердце
у Лонни бьется, хотя и едва слышно. От каких бы то ни было средств
стимулирования сердечной деятельности я решил отказаться, сосредоточив
усилия на том, чтобы отогреть замерзшее тело старика как можно скорее. В это
время, чтобы хоть отчасти ускорить кровообращение, четверо растирали ему
ледяные руки и ноги. Через четверть часа появились первые признаки дыхания.
Лонни, похоже, достаточно согрелся. Поблагодарив своих помощников, я
отпустил всех, кроме маленькой Мэри и Мэри Стюарт, попросив их поухаживать
за больным. Сам я очень торопился: взглянув на часы, я убедился, что
опаздывал на десять минут.
мутным взглядом посмотрел на меня.
разговаривать с человеком, еще стоящим одной ногой в могиле. - Зачем ты это
сделал?
переглянулись, но сейчас их мнение меня не интересовало.
послышался шепот:
Лонни душу, я бы как следует тряхнул его. Сдерживая гнев, я спросил:
поманил меня. Я наклонился. - Знаешь что? - выдавил Гилберт.
губам. - Самое главное - это милосердие, - произнес он и опустил восковые
веки.
девушки с ужасом смотрят на меня, решив, что брань моя относится к Лонни.
Пусть он попросит Графа зайти в мою комнату. Сию же минуту. Конрад знает,
как это сделать.
спросила:
волнует, потому что не волнует его. Лонни давно уже мертв.
Шломо Вульф
Акунин Борис
Белоусов Валерий
Володихин Дмитрий
Флинт Эрик
Володихин Дмитрий