было еще метров тридцать по чуть загибавшемуся вправо коридору,
соразмерил расстояние со своими силами и, сказав: ?Пойду, никотином
подышу на свежем воздухе?, - двинулся дальше.
шел, одной рукой опираясь на трость, а другой держась за стену.
то еще бабушка надвое сказала - может ведь и срастись не правильно.
пошарил по карманам в поисках папирос.
Чудика, у которого всегда водились сигареты, и закусил губу - до боли,
до крови закусил. Железистый привкус во рту остудил голову. Он взял из
протянутой Чепрагиным пачки сигарету, чиркнул спичкой и раскурил сначала
ему, потом себе. Затянулся. Выдохнул горький дым, из бесформенного
облака превратившийся в тоненькую струйку, которая поднялась к потолку
пещеры, терявшемуся во тьме, и там обратилась в ничто.
молчание. - У нас нет времени вообще.
речь. Об этом они говорили уже не однажды.
пауза прозвучала так, будто он сам позабыл и теперь пытается вспомнить,
откуда же взялись все эти смертоносные игрушки в его убежище. - Склады
вахов грабить вряд ли возможно, скажу я тебе. Охрана там солидная, на
базе у них. Я видел - впечатляет. Нет, склады я не трогаю, - снова
затяжка и дымный выдох. - Однажды удачно нарвался на машину с
боеприпасами, ехавшую без конвоя... Убрал охрану, заглянул в кузов, а
там...
различных модификаций - от ?Калашниковых? до пресловутых ?узи?, так
любимых террористами во всем мире; винтовки, среди которых были и
наши ?винторезы?, и американские ?М-16?, которые Панкрат считал
единственно удачным оружием из всего, произведенного ?оплотом мировой
демократии?; ящики, в которых лежали запаянные наглухо жестяные коробки
с российскими и натовскими патронами, гранаты разных типов и одноразовые
гранатометы.
от вопроса лейтенант. Панкрат хмыкнул.
на огнедышащего демона. - Зачем в одиночку? Один из сопровождавших жив
остался, в штаны только наложил. Так я его и приспособил в качестве
носильщика, себе в помощь... Он, кстати, не чеченом оказался, - Суворин
усмехнулся. - И даже не арабом.
профессиональному рассказчику.
рассмеялся.
Американец, сука, был - самый настоящий. Инструктор, понимаешь ли, по
всяким там террористическим делам...
Вентиляции в этой пещере нет ни черта.
очередной магазин к стопке уже снаряженных. - Мирон вышел вот и
правильно сделал.
багровые отсветы и вместе со светом, проникавшим снаружи через отверстие
входа, боровшийся против тьмы, сгустившейся по углам пещеры. Сделав это,
Панкрат шагнул в направлении выхода.
спину.
ему казалось, что сейчас на нем отражается какое-то не самое лучшее
чувство. Только когда они вышли наружу, он наконец произнес:
решил, видно, что я, если сразу его не шлепнул, жизнь ему сохранить
собираюсь. Ошибался, сучара.
их разговор сержант, сидевший на большом валуне рядом со входом -
небольшим отверстием высотой едва ли в человеческий рост. - Гляньте
лучше, день какой светлый.
поправку идешь...
уже.
остались.
пачку.
Чепрагин, щурясь от яркого солнца. - Особенный какой-то. И не скажешь,
что осень. Воздух, ты глянь, - прозрачный, как стекло.
красивые места.
Легкие порывы ветра, обычно сердитого и резкого, сегодня только ласково
касались их лиц. Было тепло, но не жарко - та самая температура, которой
почти не чувствуешь.
памятной бойни в котловине, находилось на уступе отвесной скалы, и
подняться сюда можно было по едва заметной стороннему наблюдателю тропке
- достаточно широкой, впрочем, чтобы не испытывать тех неудобств,
которыми обычно сопровождается лазанье по такого рода местам.
ширину и двадцать в длину. Почти все пространство, к тому же, было
занято оружием. К ней вел узкий ход-коридор, и при желании один
обороняющийся, засев в пещере, мог сдерживать сотню нападающих,
просто-напросто завалив проход телами убитых.
открывался замечательный вид на вершины гор поменьше. Их белоснежные
шапки поблескивали на солнце, словно сахарная пудра. Высоко в небе парил
орел, отсюда казавшийся темной черточкой в необычайно чистом
прозрачно-голубом небе. Три пары глаз, принадлежавших нелетающим
существам, с завистью следили за ним - эх, им бы сейчас крылья!..
пробормотал Шалимов.
внимание спецназовцев целиком. Потом, словно очнувшись, Суворин вдруг
произнес, сам себе удивившись:
почему-то не вязалось с натурой Седого. Шумилов же, отрицательно мотнув
головой, потребовал:
как-то перед святым Петром лицо, так сказать, нерусской национальности,
небритое, в камуфляже. Святой Петр ему сразу же и заявляет: ?Извините,
мол, но нам тут чеченские террористы не нужны?. Вот...
святому Петру: ?Мне туда и не надо. Это у вас есть двадцать минут на то,
чтобы всех оттуда вывести?.
Только рассказывать его надо дома, сидя, желательно, у камина и попивая
хороший коньяк. В домашнем, так сказать, кругу. Тогда это смешно. А
так... - он помолчал, потом тихо закончил:
обернуться и посмотреть лейтенанту в лицо. Увидев глаза Чепрагина, он
впервые понял, что означает выражение ?взгляд, обращенный внутрь себя?:
они были широко открыты, но не видели сейчас ни сержанта, ни Седого. То,
на что они смотрели, то, на чем застыл сейчас ничего не выражающий
взгляд лейтенанта, находилось глубоко внутри него самого, спрятано под
многими слоями памяти, запертое в прошлом и забытое.., по крайней мере,