заправский кассир, отвечал бармен.
одном купе.
путешествовать в одиночестве, то теперь обзавелся, не отходя от стойки,
тремя друзьями.
щедрым жестом отказался от денег.
было написано полное удовлетворение собой.
Глеба за угол стойки и, повернувшись к залу спиной, протянул четыре
билета.
десять долларов больше, чем договаривались с самого начала.
поинтересовался Глеб.
помощи.
часа, которые нужно было как-то убить. И тут же он улыбнулся своей
мысли:
прожитых жизни".
поездами.
осознал свою оторванность от реальной жизни. У всех людей существовали
какие-то иные, отличные от его, проблемы. Каждый стремился отыскать свое
место в жизни, и только он бежал от самого себя.
совсем узкой, зажатая между бордюрными камнями, и ступеньки вели к
раскрашенному в белое и черное шлагбауму с двумя фонарями по краям.
шлагбаум".
сочащуюся сквозь брезент куртки. Ему вспомнились теплота квартиры
Быстрицкой, негромкая музыка, звучащая в полутемной комнате, запах волос
женщины. О, как он любил зарываться в них лицом, вдыхать этот пьянящий
аромат! И Глеб понял: Ирина - единственное, от чего он не может
отказаться, единственное, с потерей чего он никогда не сможет смириться.
Можно сменить имя, можно даже изменить внешность, но невозможно поменять
душу. Можно только искалечить ее, но все равно белое останется белым,
черное - черным, даже если ты станешь называть его другими словами.
падающих на крыши вагонов, ему чудится голос Ирины: "Я люблю тебя,
Федор!"
обращаясь к заходящему солнцу, к золотым сполохам фонарей, отраженным в
рельсах, отполированных до блеска колесами поездов.
начнешь новую жизнь, - обратился сам к себе Глеб. - Ты только обманешь
себя. Все будет по-прежнему, только тебе нужен небольшой перерыв.
Возможно, ты сменишь хозяев, но все равно уже не сможешь изменить свой
взгляд на мир. Ты будешь продолжать смотреть на людей сквозь прицел, все
равно твой взгляд будет измерять расстояние, а кожей ты будешь
чувствовать скорость ветра, в мыслях не желая сам того. Ты отсчитаешь
поправку и в воображении передвинешь прицел чуть-чуть в сторону так,
чтобы пуля попала точно в цель".
омоновцев с короткими автоматами стояли у входа в вагон и негромко
переговаривались.
омоновцы перешли к следующему вагону.
третьему.
шевельнулся на дне души мужчины, - возможно, они искали меня".
путь.
четыре омоновца.
глаза.
идиота, по неосторожности совершившего преступление, или уж на круглого
дурака. Только пьяный может попасться в так неловко расставленные сети.
дермантиновой папкой в руках и недовольно посматривал в затянутое тучами
небо, на котором не было видно ни единой звездочки.
безразличным тоном произнес ничего не говорящее Глебу название.
машине он развернул атлас автомобильных дорог и вскоре отыскал название
станции.
километров А затем Сиверов отчертил ногтем свои предполагаемый маршрут.
можно поспеть за час как минимум на полчаса опередив поезд Да и машину
не стоит оставлять здесь на вокзале - подумал Глеб, - еще чего доброго,
ею заинтересуется милиция. Когда нужно - ее поблизости нет, а когда
хочешь остаться незамеченным - обязательно какой-нибудь рьяный
автоинспектор затянет твою машину на штрафную площадку"
направлявшихся к югу. Мерно постукивали щетки в салоне было тепло и
уютно Глеб на ходу стянул с себя куртку и бросил на сиденье рядом. Он
бросил беглый взгляд на датчик горючего Половина бака Хватит километров
на двести А больше и не надо.
выстроилась очередь из машин Впереди подмигивали красными огоньками
шлагбаумы поста ГАИ Глеб сбросил скорость и медленно миновал узкий
проезд. В двухэтажной кирпичной будке поста ярко горел свет, и было
видно как два офицера сидя за столом играют в карты. Сержант с коротким
автоматом на плече усталым взглядом проводил Глеба. Тень сомнения
зародившаяся в душе Глеба Сиверова тут же исчезла. И отъехав от поста
метров на двести, он резко прибавил скорость.
виднелись зубчатые, словно вырезанные из черного картона, контуры леса.
Радио перемежало музыку с последними известиями. Диктор словно
специально старался запугать слушателей. Сообщали об очередном убийстве
банкира, о гибели журналиста в Югославии. А затем диктор принялся
предрекать плохую погоду и повышенный радиационный фон.
не попадалось, лишь тянулись тяжело груженные трейлеры с иностранными
номерами В огромных кабинах тягачей горели разноцветные лампочки, и вся
атмосфера, царившая на дороге, напоминала Глебу веселую рождественскую
ночь. Не хватало только взрывов хлопушек, возбужденных выкриков, да
вместо дождя должны были сыпаться конфетти и раскручиваться ленты
серпантина.
пропустить поворот. Он пристроил карту на приборном щитке и придерживая
страницу рукой, внимательно изучил ее.
дорога"
будка охранника вспыхнула отраженным лунным светом река. В полукилометре
слева черным ажурным силуэтом завис в затянутом тучами небе
железнодорожный мост. Яркой смазанной полосой мелькнули окна электрички
Глеб до боли в глазах всматривался в дорогу "Кажется здесь"
обрушилась на него И лишь затем звуки снова возродились. Но теперь они
звучали вкрадчиво и трогательно. Шум дождя, свист ветра в проводах линии
электропередач далекий гул уходящего поезда.
заливной луг. Заросшая травой полевая дорога уходила в лес. Насколько
хватало взгляда, нигде не виднелось съезда "Как они тут ездят?"
Корнев Павел
Ибсен Генрик
Афанасьев Роман
Гуревич Георгий
Василенко Иван
Шилова Юлия