медленно шел по бульвару, всю дорогу его донимали горькие мысли.
жизнью, это была как бы другая земля. В ней хватало никчемных пустых людей
- где их нет? - но существование здесь было исполнено смысла, который был
чужим для него, он просто его не понимал.
знаний, но этого было мало, следовало неуемно, с долгим тщанием заниматься
напряженной мыслительной работой; некоторые это свойство приобретали по
наследству - из семьи, из прошлых поколений, а иные сами, как написано на
роду.
вдоль бульвара, отражаясь в темных окнах домов. Ключников пришел в отряд,
когда все уже надели комбинезоны и натягивали бронежилеты.
галерей древнего соляного двора один ход шел на Лубянку, другой в
Ивановский монастырь. В тридцатые годы в монастыре располагался лагерь для
заключенных, в подвалах соляного двора расстреливали людей.
свободно, в нижние доступа не было, все люки и спуски оказались забитыми
землей и камнями.
соседнем переулке замкнутый двор, где на месте нынешней юридической школы
находилась когда-то школа разведки для иностранных коммунистов.
переулку и соединялся поблизости с подвалами особняка службы внешней
разведки. Некоторые из ходов приходилось откапывать, иные были замурованы,
и разведчики пробивали их, чтобы выяснить, куда они ведут.
ночи не хватало, чтобы обследовать их или хотя бы просто пройти. Галереи,
штреки, выложенные кирпичом ходы тянулись в разные стороны, на каждом шагу
обнаруживались новые лазы, люки и двери.
Ключников, словно его одолевала неотвязная тревожная мысль.
Сергею в лицо.
времени, он старался поговорить с каждым в отдельности, приветить каждого
и помочь. Он относился к подчиненным, как к своим детям, хотя некоторые из
них были старше, чем он Першин огорчался, что подвергает их опасности, это
было неизбежно, но как заботливый отец, он готов был на все, чтобы сберечь
их и сохранить.
набережной к себе в Новый Спас. Каждое утро после ночного спуска под землю
Бирс ехал по набережной домой, предвкушая встречу с Джуди; каждое утро она
ждала его с завтраком.
устраивала постирушки, при этом она не выглядела затрапезно, как его
первая жена, как большинство знакомых женщин - нет, она оставалась
спортивной и элегантной, следила за собой, успевая почистить перья к его
приходу. А стоило им собраться куда-то, у нее был немыслимо светский вид,
точно она вела беззаботную праздную жизнь.
праздника. Это было настолько устойчивое чувство, что они диву давались,
как обходились раньше друг без друга.
поозирался, вокруг никого не было видно, но ощущение чужого присутствия
возникло и не исчезало.
поехал домой. Лиза работала во вторую смену, Андрей встретил жену и
дочерей у подъезда: все трое направлялись на бульвар, где дочки облюбовали
детскую площадку - песочницу и качели.
выдалась ночь. Першин сделал беззаботное лицо, но обмануть ее было трудно:
она тревожилась за него, не спала ночами.
позвонили: на пороге стоял военный, подполковник, лицо его показалось
Першину знакомым.
Першин как ни силился, вспомнить его не мог, и военный напомнил: это был
адъютант генерала, отца Лизы, который когда-то доставил их из Бора в
Лесные Дали на генеральскую дачу; правда, тогда он был майором.
взглядом убогую квартиру: крошечная прихожая, одна комната,
кухня-клетушка...
не сказал, вернее, повел речь совсем о другом.
он зайти. Не может. Спустись к нему, он здесь, в машине.
Машина стояла на бульваре за домом, против детской площадки, подполковник
открыл дверцу, и Першин, нагнувшись, увидел, как генерал, сидя на заднем
сиденье, разглядывал кого-то в сильный полевой бинокль.
глаз. - Вот... - он показал на бинокль. - Свидание у меня: с дочерью и
внучками. Каждую неделю приезжаю сюда. Тебе обязан. Ты мне устроил.
его открылась неподдельная горечь, но он тут же оборвал себя. - Ладно, я о
другом. Надо срочно эвакуировать семью.
сейчас же. У меня нет времени. Давай их в машину. Побыстрей, это очень
серьезно.
понимал, что на самом деле что-то стряслось, генерал не обманывает его, но
что за этим кроется, Першин понять не мог.
увидел, что она перешла дорогу и направилась к церкви, которая стояла на
углу соседнего переулка. Андрей поспешил за Лизой, но пока он переходил
дорогу, Лиза скрылась в дверях церкви.
мысль коснулась сознания и тут же исчезла; Першин открыл тяжелую церковную
дверь и, стараясь не шуметь, осторожно прикрыл за собой.
лампад. Пахло ладаном, свечами, высокая емкая тишина наполняла пустынный
полумрак, лики деисуса с пристальным вниманием взирали на стоящую у
колонны женщину.
огарка и, капнув воском, поставила перед иконой, которая висела на столбе,
подпирающем свод. То была икона Божьей Матери, Умиление: щека к щеке Дева
Мария держала на руках младенца.
вздрогнула, едва не вскрикнула от неожиданности. Они вместе вышли на
улицу, перешли дорогу и направились на бульвар.
заступалась за него перед Провидением. Снова, в который раз, он подумал,
как тяжко ей с ним, какой крест несет она не ропща.
генерал тут же отправил дочь и внучек в Бор; Першин пообещал навестить их
в ближайшее воскресенье.
вышли трое, преградили дорогу, тут же хлопнула наружная дверь, в подъезде
появилось еще трое, перекрыли выход на улицу. Кабина лифта опустилась,
двери разъехались, Ключников хотел войти, но незнакомцы встали на пути.
сомкнулись.
чтобы не прозевать внезапного нападения.