Чтение 47–й страницы книги ~Целый вагон невест~

три короба.

- Не смейте так отзываться о тете Ильзе, - рассердилась
Ева.

- А вы сами, - оживился Франц, обращаясь к Еве, - вы
сами где были во второй половине дня?

- Уж не хотите ли вы сказать, что я могла убить свою
сестру?

- Хочу, - подтвердил Франц, но тут же спохватился:

- То есть не я хочу, а все те же свидетели
подтверждают, что вы грозились убить ее.

- Мерзкая старуха! - теперь уже разозлилась Ева. - Ее и
в самом деле давно следовало пристукнуть. Сразу после того,
как она уронила свой парик в унитаз. Стало бы легче жить.

- Потише, - остерег Еву муж. - Они тут записывают
каждое наше слово.

Вдруг кто-нибудь и в самом деле тюкнет нашу лысую
тетку, а они тебе сразу же предъявят обвинение в
предумышленном убийстве.

- Уж коли зашел разговор об угрозах, то не стоит ли
начать выяснение с тех двух писем-, которые получила я и моя
бедная погибшая сестренка. Письма-то были с ошибками, а в
нашем обществе присутствуют две иностранные гражданки, -
сказала Ева, бросив взгляд в сторону онемевших от возмущения
Мариши с Аней.

- Держите меня, не то я действительно придушу эту
наглую особу! - закричала Аня. - И не для того я больше
двадцати лет изучала немецкий язык и заканчивала
университет, чтобы какая-то баба с незаконченным средним
образованием прилюдно намекала, что я пишу по-немецки с
ошибками. Да вы предложите ей самой написать самое
простенькое предложение - и увидите, что она наляпает в нем
не меньше десяти ошибок. Они с сестрицей и накатали эти
письма, чтобы свалить вину на меня и мою подругу. Хотя бы в
орфографический словарь заглянули! Да это не семейка, а
настоящее змеиное гнездо.

- А почему здесь Санджай? - спросила тем временем у
Франца Мариша. - Он-то здесь при чем? Ему ведь никакой
выгоды от смерти Кати нет.

- Не было, - поправил ее Франц, - до сегодняшнего дня
не было.

- А что случилось сегодня?

- Они поженились, - коротко ответил Франц. - Хорошо,
что Сергей вас проводил, по правде говоря, я не верю в
виновность ни одного из задержанных.

Дело в том, что пуля, которая убила Кати, выпущена все
из того же злополучного девятимиллиметрового "вальтера", из
которого в нее стреляли в первый раз и из которого была
убита ее мать.

- Но ведь при первом покушении на Кати тоже подозревали
Тома, - напомнила ему Мариша.

- Подозревали, но дело в том, что на том месте, где
стоял убийца, земля была сырая, и отпечатков обуви
сохранилось достаточно. Но все они на два размера больше
ботинок Тома. Такие же следы мы обнаружили и сейчас. Так что
вряд ли в первый раз стрелял он. Ведь удирал убийца на
редкость шустро, а в ботинках, которые велики на два
размера, не больно-то побегаешь. Да и Гай не проявил к Тому
никакого интереса. Хотя мы дважды давали ему обнюхать его.
Нет, тогда в Хайденгейме стрелял кто-то другой. Думаю, что
он же написал угрожающие записки и он же убил Кати после
того, как она не прислушалась к его угрозам.

Поэтому я хотел бы, чтобы вы не ходили в темное время
суток одни по улицам, а еще лучше вообще бы там не
показывались.

- Но пока этот преступник не причинил нам ни малейшего
вреда, - сказала Мариша. - Наоборот, убрал конкурентку,
которая готовилась отсудить у Ани ее наследство.

Комиссар тем временем пытался установить очередность, с
которой будут допрошены задержанные. Все возмущались и
кричали, что у них у всех алиби и нечего, мол, отнимать
время. Все - кроме Евы, у которой алиби не было, и Мариши,
которая тихо сидела в уголке и внимательно изучала
фотографии из альбома, прихваченного из дома Густава.
Поэтому их за хорошее поведение допросили первыми. С Маришей
разобрались быстро. Убийство произошло три часа назад, когда
Кати подходила к дому Ганса с двумя чемоданами в руках. Так
как в это время Мариша и Анна сидели у себя дома, что мог
подтвердить Франц, а его словам комиссар пока что доверял
полностью, ее отпустили вместе с Аней, взяв с них честное
слово, что они пойдут прямо домой и никуда не выйдут до
завтрашнего утра.

Мариша, зажав тяжелый альбом под мышкой, резво
припустила бежать, не обращая внимания на вопли Ани и
Сергея, которые с трудом поспевали за ней.

Догнали они ее только возле дома Густава, когда Мариша
уже вовсю трезвонила в дверь.

- Что ты здесь забыла? - спросила у нее запыхавшаяся
Аня. - Если снова будем пить кофе и беседовать, то я пас.
Развлекайся с этим дедом сама. С меня хватит стариков с их
причудами.

- Молчи, я знаю, что делаю, - ответила ей Мариша как
раз в тот момент, когда на пороге возник Густав.

При виде девушек и Сергея он, вместо того чтобы
выразить досаду, неожиданно обрадовался.

- Молодцы, что все-таки решили ко мне зайти! - сказал
он им всем. - Очень неудобно вчера получилось: пригласил вас
в гости, а сам уехал в Мюнхен.

Вы уж простите меня. Но сегодня все будет иначе.
Угощение удалось на славу, не пожалеете, что пришли.

Девушки заглянули в комнату и увидели довольно
изысканно сервированный на несколько персон стол. Горели
свечи, пузырилось разлитое по бокалам шампанское, ароматно
пахло травами запеченное мясо, а венчала все бутылка
дорогого коньяка.

.. Анна даже побледнела при мысли, что второй раз
придется выдержать гостеприимство Густава. Но в тот момент,
когда она поняла, что приличного предлога для того, чтобы
отказаться от угощения, у нее нет, Мариша обратилась к
Густаву со словами:

- Перед тем как мы уйдем, у меня к вам наперед есть
один вопрос: кто этот мальчуган на фотографии?

И она сунула Густаву под нос какую-то загроможденную
родственниками фотографию.

- Откуда мне знать? - сердито вытаращился на нее
Густав. - А вы так сразу и уходите? Жаль, я думал, что вы
немного посидите...

- Посидим, но совсем чуть-чуть. Через полчаса Мариша
вновь вытянула перед собой руку со злополучным снимком.
Cустав вздохнул и взял у нее фотографию. Внимательно изучив
ее под разными углами, он сказал:

- Это надо было спрашивать у Моники, когда она была
жива. Это празднование ее дня рождения, а стало быть, и ее
родственники. На свой праздник она из родных Вернера
приглашала только его родителей, пока те были живы. Ну а я,
кроме Моники, вообще никого не замечал, поэтому ничем не
могу вам помочь.

Спросите у ее дочерей, - посоветовал Густав, забыв,
видимо, что чуть раньше он уверял своих гостей, что в целях
личной безопасности им не стоит приближаться к обманутым
наследницам Вернера ближе чем на винтовочный выстрел.

- Что за бес в тебя вселился? - спросила у Мариши Аня,
когда они выскочили из дома Густава с зажатым в руках
альбомом.

- Сейчас увидишь, - пообещала Мариша и тут же рванула
вперед.

- Что увижу? - на ходу спрашивала Аня, едва поспевая за
подругой.

- Увидишь, увидишь, - бестолково твердила Мариша, а
когда наконец впереди показался их дом, наконец заговорила:

- Помнишь, ты брала с собой фотографии семьи и друзей
Вернера, ну те, которые мы показывали потом продавцу
наркотиков, чтобы он указал, кто покупал у него эту дрянь?

- Помню, - согласилась Аня. - Ну и что?

- А то, что я там увидела твоего бывшего жениха
Михаэля, а ты сказала, что парень просто на него похож, что
освещение, мол, такое и все дела.

- Сказала, - снова согласилась Аня. - И что?

- А то. - Мариша с торжеством протянула Ане фотографию.

К этому времени они уже успели добраться до ярко
освещенной гостиной, и Аня без труда смогла прочитать на