появление Амирхана Даутовича встретили со вниманием. Всем почему-то тоже
захотелось чаю, и два чайника, что принес Адик, вмиг опустели. Файзиев,
распоряжавшийся в ресторане как в своем доме, взяв чайники, через кухню
прошел во двор, как делал это не раз, потому что самовар всегда ставили в
одном месте. Через полчаса, когда Артура Александровича пригласила на танец
девушка, сидевшая с ними за столиком и не сводившая с него восхищенных глаз,
а оставшиеся живо обсуждали какую-то предстоящую свадьбу, Амирхан Даутович
тоже, как и Икрам Махмудович, взял пустые чайники и прошел через кухню во
двор: он хотел проверить, как среагирует на его отсутствие Коста; тот сидел
за столом Ашота, где тоже веселилась компания.
чайники Адику, направился туда. Не успел он войти в помещение туалета, как
следом с улыбкой появился Коста, хотя, уходя, Амирхан Даутович видел, что
тот ухаживал за девушкой, сидевшей рядом.
догляд, так сказать, администраторов, да и практиковался он эпизодически: у
них обоих забот было невпроворот -- огромная машина, все набиравшая ход,
требовала внимания гораздо больше, чем новый юрисконсульт с особыми
полномочиями. И контроль этот он предугадывал -- психология Шубарина и
Файзиева была понятна ему.
иным опытом ее. Конечно, перед ним поставлена задача не только оберегать его
от внешних посягательств, но и смотреть за ним в оба -- ведь день ото дня он
все больше обогащался информацией, к которой имели доступ всего три-четыре
человека. Кроме этих явных причин надзора, наверняка были и другие, которых
Амирхан Даутович до сих пор не мог понять, хотя проработал уже больше
месяца.
удачными предложениями. Первое, которое Шубарин провел через Госснаб
республики, Совет Министров и Министерство местной промышленности, давало
управлению возможность самостоятельно выходить к поставщикам за пределами
республики с правом выкупать у них нереализованную или сверхплановую
продукцию. Этот документ придавал законность многим разбойничьим актам
Артура Александровича. Ему всегда нужно было доказательство, что он получал
оттуда-то официально, положим, тысячу метров ткани, хотя на самом деле он
мог получить ее и десять и сто тысяч метров -- неучтенной продукции у таких
же ловкачей, как и он сам. Эта бумага снимала в будущем обвинение в сговоре,
подкупе поставщика, в противозаконных операциях в крупном масштабе. Хотя без
сговора, без толкачей, и по фондам что бы то ни было получить непросто. Это
знает каждый, кто хоть немного знаком с материальным снабжением. Скорее
всего Шубарину сырье отовсюду отправляли в первую очередь и самое лучшее, а
уж потом, что осталось, выбирали те, кто имел фонды.
одобрение Шубарина, Амирхан Даутович вдруг почувствовал, что ревностное
отношение к нему Файзиева неожиданно сменилось интересом, который тот, как
ни странно, не афишировал при Артуре Александровиче.
недели, и кажется, понял, что клан Файзиевых не прочь при случае скинуть
Артура Александровича -- слишком уж тот властен, не подпускает ко всем
финансовым секретам своего зама. Наверное, клан считал, что машина,
запущенная Шубариным, теперь уже будет функционировать и без него. И, по их
подсчетам, прокурор, наверное, подходил на место Шубарина, тем более что
Икрам Махмудович не мог не оценить значимости тех документов, что
еженедельно выдавал Азларханов.
хотелось оказаться между жерновами; теперь его волновала только своя игра,
и карты день ото дня шли к нему козырные: он уже составил наполовину список
людей в области и в республике на самых высоких постах, что состояли на
содержании у Артура Александровича, и доказать ему это не составляло труда.
Сложнее было выйти на людей из Москвы, но и тут следовало ждать и работать.
Но и не учитывать новый расклад, принимать безоговорочно сторону Шубарина,
как решил он прежде, значило обрекать себя на дополнительный риск: из опыта
противоборства с Бекходжаевыми он догадывался и о возможностях клана
Файзиевых. Оставалось одно: осторожничать, потихоньку блефовать и, собрав
достаточную информацию, при первой же возможности исчезнуть.
лишь отлакировать новые паркетные полы -- и можно было переезжать; у него
уже не раз спрашивали, когда же новоселье? Амирхан Даутович прекрасно
понимал, что вряд ли ему удастся прожить в этой квартире хотя бы несколько
месяцев, но начатую игру следовало продолжать, показывать, что вьет гнездо
всерьез и надолго.
Хаитовым, так и продолжала лежать в ящике стола -- он даже не удосужился
переложить ее в сейф. Странное чувство у него было: он даже не ощущал эти
деньги деньгами, они не вызывали никаких желаний. То же самое с квартирой,
за ходом ремонта которой он якобы ревностно следил... И деньги, и квартира,
так неожиданно свалившиеся на него, казались ненастоящими, обманом,
миражем... Только свое положение в "системе" Шубарина он принимал всерьез.
Коста, внушить ему, что он пустил корни в "Лас-Вегасе" глубоко.
потому, что доверяю вашему вкусу, о котором все вокруг говорят, а во-вторых,
у меня совершенно нет времени. Документы, которые я готовлю, во сто крат
важнее моих личных дел. И мне хотелось бы скорее оправдать ту заботу и
внимание, что проявляют ко мне мои и ваши благодетели. Я уже не говорю о
том, что, ожидая результата, меня щедро авансировали, а я человек старой
школы, не могу жить в кредит, оттого и корплю над бумагами день и ночь. А
просьба моя такая... Через неделю-две закончится ремонт моей квартиры на
улице Красина, где вам тоже, кажется, сняли комнату; необходимо обставить
квартиру мебелью. Вот вам деньги. Здесь есть хороший магазин, с выбором
импортных гарнитуров. Пожалуйста, вымеряйте квартиру и подберите мебель на
ваш вкус в спальню, зал и на кухню. Заодно присмотрите что-нибудь из посуды.
-- И Амирхан Даутович протянул Коста пачку денег.
затем, вспомнив, с кем имеет дело, рассмеялся...
Предложение оказалось для Коста столь неожиданным, что он, кажется,
растерялся, хотя и пытался скрыть это.
возможность отбыть с этими деньгами и не мешать ему в чем-то, но тут же
отбросил эту мысль, потому что понимал: Азларханов знает, что для него,
Коста, одна банковская упаковка денег, даже сторублевок, ничего не значит, и
прокурор не станет так очевидно рисковать.
навалилась усталость и, если бы в кабинете стоял диван, он, наверное, прилег
бы -- пропала охота к бумагам... Хотя он начал вновь регулярно совершать
свои пешие прогулки и питался куда лучше прежнего, чувствовал он себя
неважно, сердце то и дело напоминало о себе, спасали сверхдефицитные
заморские таблетки, которые добывал ему Шубарин, да обычный нитроглицерин
держал в кармане. Прежде чем подготовить решающий шаг, следовало
окончательно стать в компании своим, но он не чувствовал пока к себе полного
доверия ни со стороны старого бухгалтера Кима, ни его давнего друга Христоса
Георгади: они постоянно, очень ловко, чего-то не договаривали ему, а без
этого задуманное им дело заходило в тупик -- он должен был найти ключи к
конструкции айсберга.
"Лидо", каждый из них еще не прочь был пропустить рюмку-другую хорошего
коньячку, да и на кухне в такие дни, заранее предупрежденные Плейбоем,
готовили для них какие-то особые блюда и тонкие закуски. В эти вечера и
Амирхан Даутович вынужден был появляться в "Лидо", строить из себя
человека, довольного жизнью и своим неожиданным положением. Гуляли широко; к
ним за стол, сменяясь, подсаживались разные люди, и прокурору приходилось
терпеть фамильярное отношение незнакомых типов и даже молодых приятелей и
приятельниц Икрама Махмудовича, лезущих к нему в подпитии чуть не с
объятиями. Но более всего его раздражал ресторанный дым -- он едва не
задыхался в табачных клубах, хотя ради поставленной цели терпел и это.
Артура Александровича, что через неделю годовщина смерти Ларисы, пять лет;
он собирался поехать на могилу -- надо было решить вопрос с машиной и
сопровождением. Разговор этот ему не хотелось откладывать, потому что могли
возникнуть и какие-нибудь неотложные дела, требующие его присутствия здесь.
В последнее время почти ни одно мероприятие не проводилось без согласования
или консультации с ним, в отсутствие Шубарина люди часто обращались к нему с
неотложными делами, и он никогда не уходил от решения, а по одобрительному
отношению Артура Александровича понимал, что пока попадал все время в
точку.
Даутовича, отложил их в сторону. Чувствовалось, что в последнее время он
убедил оппонентов в необходимости участия в "синдикате" опытного юриста, и
дела подтверждали его стратегию. Шубарин пошутил однажды наедине с
прокурором, что если он и дальше так будет огражден за счет умело
использованных юридических тонкостей, то вскоре, пожалуй, не ему, а он будет
предъявлять счет властям и требовать для себя вместо статьи помягче особого
положения в обществе и признания заслуг.
как-то очень странно выслушал простейшую просьбу, словно Азларханов
подслушал его тайную мысль или даже оказался в курсе неких его сиюминутных
планов, но, как всегда, очень быстро овладел собой. Прокурор уже знал, что в
разговоре с Артуром Александровичем следовало ловить его первоначальную
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Березин Федор
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Шилова Юлия