глаза, я не знаю, в какой мере он стоек на допросах, я не...
встретил на Мещанке...
Он помолчал. - Операция будет дорогая.
которых работал наш дипломат...
Примите поздравления... Браво!
Шифровки от Ванюшина и Дитерихса мы вам подготовим - это в наших
возможностях. Попросите ваших встретиться в Москве с Урусовым; вот адрес,
- подвинул Бокий листочек бумаги, - запомните так, брать с собой не надо.
И пусть завтра составят запрос в Ревель: как себя ведет Исаев.
все это обговорил с Всеволодом.
Право, я помогать вам хотел: у нас такая безысходность, так все друг от
друга отгорожены заборами, что мне, с моим характером, у вас лучше... Вы
правы: я больше говорун по женской части, но если трезво разобраться, это
бунт против наших устоев. Вы не смейтесь. Брак у нас - кабала, мещанство.
И развод получить нельзя - мове тон, конец карьере! А что я могу делать,
кроме как быть разведчиком?
другое в равной мере мужественно. И нечего нам делить мир на чужих шпионов
и своих разведчиков. Дома я теперь шпион, а не разведчик... Ладно, давайте
отвлечемся от умозрительных споров...
бесконечно обидчивый человек.
же... Все-таки на чем он свалился?
помнится, не сообщал вам об этом?
сидел долго, покусывая рыжеватые усы. - Исаев был у Колчака или это
легенда?
благородства не занимать, особенно когда речь идет о своих. У меня есть
связи с парижскими журналистами... Надежные связи...
немецкому наущению, обвинив в шпионаже, Исаева, благороднейшего
журналиста, одного из светочей белого движения. Арестовали потому, что в
Эстонии сильна эгоистическая коррупция немцев. Видимо, Эстонское
правительство не проинформировано об этом аресте, в противном случае
произволу был бы положен конец. Нам известны случаи, когда полиция,
опасаясь наказания за беззаконие, устраивает самоубийство человеку,
которого надлежит освободить. В данном случае за арест Исаева отвечает
Неуманн. Убрать Исаева на руку лишь корыстным чиновникам и
чекистам-кровопийцам". Так примерно?
Париж, а не в Ревель. А еще лучше сегодня. Имя Антуана Кабэна вам ничего
не говорит? Он мой друг...
крушение поезда Тулуза-Париж, он, отделавшись ушибами, написал
поразительный репортаж. Потом уехал в Трансвааль; его корреспонденции
обошли мир. Сначала он упивался славой, известностью, но потом неожиданно
отказался от выгоднейшего европейского турне с чтением лекций об
англо-бурской войне, уехал в Россию, чтобы попасть вместе с полярными
исследователями Седовым и Колчаком в Арктику. Ему показалось, что это
слишком безжалостно - придумывать микрогероев и макрозлодеев в
журналистике; о том, что он увидел в жизни, надо писать прозу. Он написал
роман, который имел успех скорее из-за его имени, чем из-за литературных
достоинств. За три года он опубликовал пять книг и снова уехал на два года
в Японию и Китай. Его перестала устраивать проза, он понял, что литература
обязана быть испепеляющей, страшной, беспощадной, а он ни разу не мог
"убить" своего героя, страшился трагичных развязок, искал хороших концовок
и полного благополучия полюбившимся ему персонажам. Тогда он снова
вернулся в свою газету, и редактор сказал ему:
вернуться в цех газетчиков королем. Никто так не завидует писателям и
никто так не почитает их, как журналисты, - я это знаю по себе. Что вы
хотите делать у нас?
политиками. Я уповал на литературу - мне казалось, что Слово должно
образумить мир, но это чушь. Литература страшна азиатским владыкам: их
народы темны и поэтому, словно дети, верят игрушкам - книгам. Устоявшиеся
демократии могут себе позволить любую нематериальную блажь, даже свободное
слово. Я попробую взять быка за рога; оставим хвосты юным ниспровергателям
устоев.
глупости. У него много тех, кто его славит, пусть он потерпит хотя бы
одного, кто будет говорить ему правду в глаза.
серьезно... Как с деньгами?
высказывая при этом всем, что считаете нужным высказать, как друг, а не
как крикливый оппонент, - мы сделаем доброе дело.
"мы". Не сердитесь - литературный базар учит жестокой четкости вначале,
чтобы не было никаких недоговоренностей в конце. Иначе не сохранить не то
что дружбы, но и обычного приятельства.
Станиславом Седлецким и Стеф-Стопанским, которые рассказали ему о
страданиях русского газетчика, попавшего в таинственное средосплетение
германо-эстоно-русских отношений, отправился к министру иностранных дел.
Министр, как и все во Франции, считался с мнением Кабэна.
Сертаков Виталий
Круз Андрей
Володихин Дмитрий
Плотников Александр
Флинт Эрик
Куликов Роман