был намерен сдаваться; в общем-то, можно согласиться с тем, что оба они
оказались в сложном положении; то, что было нормой поведения раньше, ныне
казались игрой. Однако надо было найти такую форму отхода, которая не была
бы унизительной для престижа рейхсляйтера. Это Борман умел.
стали с недоверием относиться к людям в областях, даже к гауляйтеру, мне
ничего не остается делать, как разбить ваши подозрения... Враг, судя по
всему, оперирует, имея базу в штаб-квартире Кальтенбруннера... Да, да,
именно так. На его вилле "Керри", где расположена специальная группа
шестого управления, действует враг. Вы понимаете всю деликатность задачи?
Кальтенбруннер лично следит за работой радиооператоров, нацеленных на
перехват всех сообщений с востока и запада. Если бы вам, Мюллер, сказали,
что противник коллаборирует с сотрудником гестапо, как бы вы отнеслись к
этому? Будучи честным человеком, вы бы оборвали собеседника, обвинив его в
клевете. Я ведь не допускаю мысли, что вы намеренно можете держать подле
себя врага...
порою даже выгодно: отличная возможность начать игру.
расчетливо и коварно покрывает врага в своем доме! Вот вы и принесете мне
на стол доказательства абсолютной надежности вашего шефа! Но если в ваших
сердцах шевельнется хоть тень сомнения в его честности, вы немедленно же
сообщите об этом мне. Лично. Сюда или в рейхсканцелярию.
обогнать Мюллера, освободиться от его опеки, никак не обижая его при этом,
оставляя за ним право на окончательное решение:
гауляйтер Айгрубер? Ревность, опека, желание дать мне указание, как должно
поступить, - такого рода коллизия исключается?
моему указанию. Увы, ревность гауляйтера я не исключаю. Если результаты
проверки кончатся благополучно - связывайтесь со мной, поставив его обо
всем в известность... Если же вы обнаружите трагедию, если вам станет
очевидна неверность Кальтенбруннера, ничего не говорите Айгруберу, не
надо, выходите прямо на меня...
дань уму и точности этого человека, поэтому решил сейчас выложить на стол
свою козырную карту, которая, по его мнению, могла бы заставить Штирлица
остаться в Берлине или, на крайний случай, как можно скорее вернуть из
Линца к ноге, подобно охотничьему псу, вкусившему сладкого запаха теплой
крови.
те документы по России, Югославии, Польше, частично по Франции, которые я
у него просил. Это - уникальные материалы, слов нет. Если ценности "музея
фюрера" в Линце исчисляются сотнями миллионов марок, то дела Гелена
попросту не имеют товарной стоимости. Я был намерен поручить Штирлицу
работу по подбору и учету этой кладези информации по тем высоко стоящим
людям в Париже, Москве, Белграде и Варшаве, к которым мы - в будущем -
сможем подходить. Папки с бумагами Гелена надо превратить в пятьдесят
страниц; я убежден, что Штирлиц справился бы с этим делом лучше других...
прикидку, предварить начало обстоятельной работы, систематизировать ее.
охватить это дело. Если кто-то начнет предварять и систематизировать,
потом будет трудно раскассировать дело по секторам: армия, промышленность,
идеология...
ему, скажет "я готов начать предварительную работу немедленно, а после
первой прикидки сразу же отправлюсь в Линц", но Штирлиц молчал, не отрывая
глаз от Бормана, словно бы показывая этим, что он лишен права на
окончательное решение.
потому что, по мнению экспертов Айгрубера, передачи сориентированы на
Даллеса, на его центр... На фронте пока еще спокойно, хоть военные и
пугают нас возможностью русской атаки. Штирлиц - со свойственным ему
тактом - проведет работу в Линце за три-пять дней и вернется, чтобы
готовить материалы Гелена...
этим понять, что он считает разговор оконченным - приказ Бормана ему ясен
и принят к исполнению.
меня конфиденциальный вопрос к рейхсляйтеру.
подготовленный доктором Менгеле для внедрения в русский тыл, уже
переброшен вашими людьми?
нем?
Мюнхена, не браните его, для него я не что иное, как маленький слепок с
вас... Интересует меня Витлофф потому, что та игра против русских, о
которой я вам недавно говорил, входит в завершающую стадию и мне нужны
верные люди, верные не кому-либо, но именно вам, партии... Мой план
выверен, уточнен; пора идею обращать в дело...
здесь, - налетов не было, телефоны имели только три выхода: на Гитлера,
Гиммлера и Кейтеля, ни с кем другим рейхсляйтера не соединяли, - Штирлиц
сказал себе: "Надо уходить, поездка в Линц - последний шанс. Все, что
можно было понять, я понял, выше головы не прыгнешь. Слова Бормана об
изменнике, работающем возле Мюллера, были, конечно, случайностью, но эта
случайность едва не стоила мне сердечного приступа. А про то, что они
хранят в штольнях, я не имею права передавать в Центр, и так приходится
ломать голову, где ложь, а где правда, и связника нет и, видимо, не будет,
я стал объектом двусторонней игры, но если я хоть как-то могу понять
наших, то здешних я вообще перестал понимать. Или же они больные люди,
лишенные способности понимать происходящее. Из Берлина мне не уйти, думать
про то, чтобы пробиться отсюда на восток, - безумие, меня схватят через
день, - как бы я ни менял внешность... А Линц - это горы, там можно
отсидеться, можно, в конце концов, идти по тропам на восток; Мюллер не
сможет послать за мною слежку, он будет их инструктировать в том смысле,
чтобы была обеспечена моя безопасность, а это развязывает мне руки: "еду
по оперативной надобности, будьте от меня в ста метрах", - пусть потом
ищут... Я не верю Мюллеру, когда он сказал про документы Гелена. Это
крючок для меня, он хочет, чтобы я заглотнул этот крючок, он и в машине
станет ждать, что я проявлю интерес к этим материалам Гелена,
действительно бесценным для любой разведки. А я не проявлю к ним интереса,
не проявлю, и все тут!"
чемодан и положил его перед Штирлицем:
во Франции, чьи родственники тайно коллаборировали с нами на
оккупированных территориях. Приглядитесь, подумайте, как это вернее и
короче записать, рассчитывая использование агентуры на будущее в наших
целях. Имейте в виду, что другие материалы, в частности по России и Чехии,
составлены по другой методе. Придумайте - пока будете добираться до
Австрии, - как свести все это пухлое многообразие к тоненьким листочкам
бумаги, напечатанным на рисовой бумаге, переданной мне нашими японскими
коллегами... Когда вернетесь, я поселю вас на одной из моих конспиративных
квартир, дам пару стенографисток - хорошенькие. Возьмете на себя Югославию
и Францию... Это - дорого стоит, больше, чем картины всяких там Тинторетто
и Рафаэля, вы уж мне поверьте...
Хорошо... Иду... -Мюллер поднялся, покачал головой: - Что-то срочное.
Ждите меня в приемной. Шольц угостит чаем, я вернусь через двадцать минут.
отвечает на лихорадочные звонки и - в самой глубине души, тайно и
сладостно, - надеялся, что в Линце к нему подойдет высокий парень, который
знает, как сейчас курят сигареты на Западе, назовет нужные пять слов
пароля, выслушает отзыв и скажет: "Товарищ Исаев, я прибыл для того, чтобы
обеспечить вашу отправку на Родину".
подождать в своем кабинете.
здесь.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ - VII (Генерал Гелен')
__________________________________________________________________________
то и дело возникало лицо группенфюрера; он т о ч е ч н о видел седые
волоски на левом виске, плохо выбритом "папой-гестапо"; Гелен был мастером
"детали"; он любил повторять:
Семенова Мария
Суворов Виктор
Акунин Борис
Шилова Юлия
Муркок Майкл
Белогорский Евгений