африканском холоде, так как ветер дул в разбитое ветровое стекло.
Лорена остановить лендровер. Полицейские помогли мне вырыть неглубокую
могилу в песке между двумя холмами. Я вынес Ксаи из лендровера,
завернутого в темно-серое полицейское одеяло, и он был легок в моих руках,
как спящий ребенок. Я положил его на землю, и мы постояли кружком, глядя
на него. Кровь проступила сквозь одеяло и засохла черным пятном.
справились с этим и пошли к лендроверу. Было по-прежнему холодно, и я
дрожал в своей тонкой рубашке. На верху холма залаял старый самец бабуин,
его крик эхом отразился в долине.
Отъезжая, я оглянулся и услышал мычание буйвола в кустах. Буйволы паслись,
наклонив головы и двигаясь в сторону могилы Ксаи. Подходящее место для
моего брата, в дикой местности, среди животных, которых он так любил.
комиссара полиции. - Мы ничего не хотели бы больше, чем получть в свои
руки этого Магеба.
прилетели в Булавайо. Лорен оставил меня улаживать дела с родезийской
полицией, а сам вызвал Лир и улетел в Йоханнесбург. Теперь производился
последний опрос в штабквартире полиции, и меня ждал чартерный рейс в
Лунный город.
коротко остриженными волосами. Лицо у него морщинистое и загорелое от
тысяч дней на солнце. На груди полоски - эмблемы храбрости и чести.
повидаться. Жестокий человек; впрочем, вы сами это знаете. - И он устремил
на меня свои стальные глаза, отчего у меня создалось впечатление, что меня
допрашивают.
было хорошо известно.
Я пытался подобрать соответствующие слова. - Это человек, который всегда
добивается того, что хочет, человек, за которым идут другие.
того времени, как он присоединился к ним, наблюдается повышенная
активность наших друзей за рекой. - Он вздохнул и помассировал свои седые
виски. - Я думал, мы его в этот раз возьмем. Но они оставили своих
мертвецов непогребенными и ушли за реку. Мы опоздали всего на несколько
минут.
машине; дерево было покрыто облаком цветов.
чтобы у нас таких было больше. Кстати, доктор, мы попросили бы вас молчать
об этом деле. Не хотим поднимать шум из-за таких инцидентов. Это играет им
на руку, знаете ли. Создает рекламу, которая им нужна.
поехали по забитым улицам, я увидел на лицах улыбки и удивился, как может
кто-то хотеть уничтожить это общество; и если это удастся, то какое
общество получится взамен.
цивилизация, нация, контролировавшая территорию размером с Европу, народ,
строивший большие каменные города и посылавший торговые корабли к пределам
известного тогда мира. И все, что осталось, это несколько жалких реликтов,
которые мы тщательно собрали по частям. Ни один континент не был таким
непостоянным в своем отношении к людям, он быстро поднимал народы и швырял
их в пропасть, пожирал их, так что даже память о них исчезала у
человечества. Жестокая земля, свирепая и безжалостная земля. Удивительно,
что мы так сильно и глубоко любим ее.
последних дней наступил спад. Казалось, остальные едва заметили мое
отсутствие.
листов.
дожидаясь ответа, начала печатать двумя пальцами, прикусив сосредоточенно
язык и останавливаясь, только чтобы тыльной стороной ладони убрать с лица
волосы.
поговорить с вами, - и он провел меня к своему столу, на котором был
расстелен свиток. Я, казалось, не способен был сосредоточиться. Неожиданно
впервые в жизни я почувствовал, что эти древности неважны сравнительно с
кровью, свежей и красной, которую я так недавно видел.
выработать подход ко мне. Рал говорил от них двоих, а Лесли подталкивала
его, когда он останавливался. "Видите ли, доктор, мы не можем жениться,
пока хотя бы у одного из нас нет постоянной работы. Поэтому мы хотели...
ну... попросить у вас совета. Я хочу сказать, нам здесь нравится, нам
обоим. Мы хотели бы остаться, но мы хотели бы и пожениться. Мы очень
высокого мнения о вас, доктор. Мы не хотели бы упускать завершения
исследования, но...
тысячи, Лесли - две тысячи. И, конечно, квартира при Институте, и я помогу
вам с меблировкой в качестве свадебного подарка.
о приеме на работу.
с ним мало времени. Я начал готовить свое сообщение для Королевского
Географического общества. Это должен быть доклад, полный любви и
восхищения, но я обнаружил, что работа продвигается плохо. В свитках
столько подробностей, но все они казались мелкими сравнительно с
вопросами, на которые мы не получили ответа: откуда они пришли и когда,
куда ушли и почему?
скучным и усложненным. Тогда я вытаскивал страницу измашински, сминал ее в
шар и бросал в стенку. Нет более одинокого места в мире, чем чистый лист
бумаги, и меня пугало, что мои непослушные эмоции могут помешать мне
представить свои мысли и факты в стройном порядке. Я говорил себе, что это
реакция на ужасы, испытанные при путешествии на север, что меня глубоко
беспокоит загадочное поведение Салли, что это просто страх перед
неизбежным столкновением с моими противниками.
пока не напишу 10 000 слов, вставал по ночам, чтобы избавиться от слов,
захвативших мой уставший мозг.
по кабинету, полируя боевой топор, пока от его блеска не начинали болеть
глаза, или трогаю струны гитары, сочиняя новую песню, и все эти песни
оказывались печальными и траурными. Иногда я часами просиживал перед
изображением белого царя, дремал или мечтал; иногда целыми днями бродил по
утесам, не обращая внимания на солнце и жару, и часто мне казалось, что
рядом кто-то есть, кто-то птицеподобный, движется, как озорной эльф, на
самом краю поля зрения. Или сидел один в тускло освещенном архиве, глубоко
погрузившись в отчаяние, вспоминая выражение ненависти в дымящихся глазах
Тимоти, которыми он смотрел на меня через сухое русло, в котором лежали
мертвецы. и ни я, ни Тимоти не были тем, чем, казалось, всегда должны были
быть: и в нем, и во мне скрывались какие-то темные глубины. Я вспоминал
жестоко изуродованные тела маленьких бушменов, оставленные на съедение
птицам, и свой собственный безумный крик, когда я расстреливал людей на
белом песке речного дна. Не знаю, сколько продолжалось бы такое
подавленное состояние, но тут произошло открытие, которое дало ответ на
множество загадок, поставленных перед нами городом.
свитками. Практика улучшила знание языка у Салли, и вскоре она владела им
так же свободно, как Элдридж. Даже Лесли теперь вносила большой вклад в
работу, а Элдридж методом проб и ошибок разработал наиболее надежный
способ разворачивания и сохранения свитков и теперь много внимания уделял
этой процедуре.
Элдридж попросил меня снова начать перенос кувшинов из архива в хранилище.
По правде говоря, я ухватился за предлог не смотреть на чистые обвиняющие
листы бумаги в своей пишущей машинке, а Рал тоже обрадовался возможности
прекратить свои бесполезные блуждания по холмам.
порядке, фотографируя и отмечая точное положение каждого кувшина, прежде
чем прикрепить к нему этикетку и внести в главный каталог. Работа
спокойная, говорил в основном Рал, а у меня продолжало сохраняться
летаргическое состояние. Рал поднял с полки еще один кувшин и с
любопытством всмотрелся в щель между стеной и рядом кувшинов.
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Шидловский Дмитрий
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий