столько совершить. И поверьте, я приведу их множество, если
начну с колыбели.
критиков моего "Бледного египтянина" детищем дегенерата.
А разве в "Восемнадцати дюймах" они не нашли все из-
вестные человечеству признаки вырождения Все эти факты,
мой милый, выручат меня. К тому же я буду размахивать
культями-руки нет, ноги нет, тело и лицо покалечены:
преступник с Божьей помощью и так достаточно наказан.
рта воздух, но в сером глазу светилось торжество.
раясь уходить. - Буду за вас болеть. Вам и так уже до-
сталось. А потом, если кто и заслуживает снисхождения.
так это вы.
потускнел. Он отвел глаз, потом снова смущенно посмот-
рел на меня. - Скажите правду, меня что, признают не-
вменяемым
успеха пытаясь побороть смущение и принять свой обычный
лениво-насмешливый вид. - Что за удовольствие, если я на
самом деле псих.
на крыльце.
спросил Мики. - Твоя подружка, кстати, про тебя спра-
шивала.
что Габриэла чувствует себя прилично.
все еще-или заново-напудрено, глаза радостно по-
блескивают.
ший вы человек, - пожурила она меня. - Я приготовила вам
сюрприз и просто сгораю от нетерпения.
Мери Нуньес вытащила из кармана пиджака.
них следы моих пальцев и слез, но ни один не открыт. Честно
говоря, удержаться было нетрудно.
у меня
ках лежит не морфий, а сахарная пудра.
схватила мою руку, потерлась о нее щекой, потом отпустила
и нахмурилась. - Только одно плохо. Все утро вы настойчиво
давали мне понять, что влюблены.
вас заставить жениться или подать в суд за обман. Весь день я
вам искренне верила, и это мне помогло, действительно по-
могло. А сейчас вы входите, и я вижу перед собой. - .-Она
остановилась.
ное, когда человек в беде, но все же чудовище, без таких
человеческих слабостей, как любовь и... В чем дело Я ска-
зала не то
с Фицстивеном в обмен на эту большеглазую женщину
с хриплым голосом.
в тюрьму и встреч было не избежать, хранил молчание. Вне-
запная ненависть - иначе не назовешь - вспыхнула в нем,
по-моему, от того, что я считал его сумасшедшим. Он не воз-
ражал, чтобы весь мир, по крайней мере двенадцать пред-
ставителей этого мира в суде присяжных, признали его
ненормальным-и сумел-таки всех убедить, - однако видеть
меня в их числе ему не хотелось. Если он здоров, но, при-
творившись ненормальным, избежал за все свои дела на-
казания, то он как бы сыграл с миром шутку (назовем ее так).
Если же он действительно ненормален и, не зная этого, еще
и притворяется ненормальным, то шутка (назовем ее так)
оборачивалась против него.
ним, как он и обещал, действительно стал цирком, а газеты
действительно взвыли от радости. Судили его в окружном
центре по обвинению в убийстве миссис Коттон. К тому вре-
мени нашлись два новых свидетеля, которые видели, как он
выходил в то утро из задних дверей дома Коттона; третий
свидетель опознал его машину, стоявшую ночью за четыре
квартала от этого дома. Поэтому и городской, и окружной
прокуроры решили, что улики по делу миссис Коттон.
самые надежные.
причине невменяемости", в общем, сказали на своем волапю-
ке что-то в этом духе. И поскольку убийство миссис Коттон
было последним по счету, они смогли предъявить в качестве
доказательств все предыдущие его преступления. Защиту
адвокаты провернули ловко и убедительно, так что замысел
Фицстивена-чем больше преступлений, тем скорее суд
признает его ненормальным-вполне удался. Преступлений
он и в самом деле совершил столько, сколько нормальному
человеку не совершить.
словам, встретил в Нью-Йорке, когда она жила там с малень-
кой падчерицей. Габриэла этого подтвердить не могла, но,
вероятно, так оно и было. Их отношения, сказал писатель, они
держали в тайне, так как Алиса разыскивала в то время отца
девочки и не хотела, чтобы тот узнал про ее связи с опасным
прошлым. Она, заявил Фицстивен, была в Нью-Йорке его
любовницей, что тоже вполне возможно, но большого зна-
чения не имеет.
лась-просто так, без всякой цели. Тем временем он позна-
комился с Холдорнами. Секта была его идеей, он организовал
ее на свои деньги и сам перетащил в Сан-Франциско, хотя
скрывал свою причастность, поскольку все приятели, зная про
его скептицизм, сразу заподозрили бы мошенничество. Эта
секта, он сказал, служила ему одновременно и кормушкой
и забавой: его книги никто не покупал, а оказывать на людей
влияние, особенно втайне, он обожал.
был лишь марионеткой, как в семейной жизни, так и в Храме.
жем и Габриэлой. Габриэла превратилась уже в молодую
женщину. Ее необычная внешность, которую Фицстивен
объяснял теми же причинами, что и она сама, восхитила его,
и он решил попытать счастья. Но ничего не добился. Из-за
отпора ему еще сильнее захотелось совратить ее-такой уж
он был человек. Алиса в этом деле ему помогала. Ненавидя
девушку, она прекрасно знала любовника, потому и хотела,
чтобы он добился своего. Она рассказала Фицстивену семей-
ную историю. Леггет пока не догадывался, что дочери вну-
шили, будто он убил ее мать. Он, конечно, чувствовал глубо-
кую неприязнь Габриэлы, но причин этой неприязни не
понимал. Ему казалось, что виноваты во всем тюрьма и после-
дующая трудная жизнь-они сделали его грубым, что, есте-
ственно, не нравилось молоденькой девушке, которая только
недавно с ним познакомилась.
как застал Фицстивена при очередной попытке "научить.
собственные слова Фицстивена-Габриэлу жить". Леггет
понял, на ком женился. "Учителю" от дома было отказано,
Посняков Андрей
Контровский Владимир
Березин Федор
Афанасьев Роман
Русанов Владислав
Посняков Андрей