делом мы с тобой заняты? - Она огляделась. Девушки уже входили в отделение
для Принятых, галереи которого располагались ниже, чем галереи послушниц, и
большинство из них были выстроены вокруг сада, а не вдоль двора. Вокруг
никого не было, только на другом этаже спешила куда-то какая-то Принятая,
однако Найнив понизила голос: - Ты, по-моему, забыла о Черных Айя?
Хотя бы на минутку. К тому же стараюсь запамятовать, что мы только что
покинули убитого человека. Мне лучше не помнить, как он пытался меня
прикончить, что пришел он сюда не один, а с сообщником, который может теперь
продолжить черное дело. - Она тронула свое ухо. Капля крови на нем уже
высохла, но ссадина еще болела. - Нам страшно повезло: мы с тобой обе живы!
те нотки, по которым можно было припомнить, что была она когда-то Мудрой
Эмондова Луга и похожим тоном произносила слова, необходимые тому, кого
следовало поддержать в трудную минуту:
уничтожить нас обеих. Не забывай о Черных Айя. Постоянно напоминай себе о
них. Потому что если ты хотя бы на миг забудешь о них, в следующее мгновение
ты, быть может, уже будешь лежать мертвая.
вещи не приносят.
спросила ни о чем. Ну, идем. Комната моя вон, внизу, там мы и поговорим, там
ты и отдохнешь.
Глава 16
ОХОТНИЦЫ
жили послушницы. У стены стояла настоящая кровать, а не встроенная в стену
лежанка, вместо табуреток по углам стояли два кресла с высокими спинками,
украшенными резьбой, а одежду свою Найнив хранила в платяном шкафу. Мебель
была слажена просто, на манер тех скромных столов да стульев, что красуются
в домах фермеров среднего достатка, но по сравнению с житьем-бытьем
послушниц Принятые жили в роскоши. Покои Найнив, ко всему прочему, украшал
еще и небольшой коврик, на коем по синему фону устремлялись вытканные
завиточки, где желтые, а в иных местах даже красного цвета. Эгвейн и Найнив
вошли в комнату, в которой, однако, уже кто-то был.
покрасневшие - от гнева, вероятно. Двое высоких молодцеватых парней уютно
взгромоздились с руками и ногами на кресла. Один из них, намеренно
распахнувший свою темно-зеленую куртку, стремясь похвастать белоснежной
рубашкой, имел голубые, как у Илэйн, глаза и рыжевато-золотистые, то есть в
точности как у нее, волосы, и усмешка на его лице сразу же выдавала в нем
брата Илэйн. Другой молодец, примерно одного возраста с Найнив, одетый в
серый камзол, тщательно застегнутый на все пуговицы, был очень строен, при
этом темноволосый и темноглазый. Каждым своим движением являя уверенность в
себе, он встал и повернулся к вошедшим в комнату Эгвейн и Найнив, и всем
стала заметна его мужественная грация. И не впервые Эгвейн решила, что он
самый великолепный и красивый мужчина, кого она встречала в жизни. Звали же
его Галад.
волновался за вас! Мы сильно беспокоились.
руку из его ладони, пока Галад не успел заметить ее смущения.
же приказала себе не думать подобным образом. Но выполнить собственный
приказ было не так-то просто. Эгвейн про себя отмечала, с каким настроением
она оправляет свою одежду: ей хотелось предстать перед молодым человеком в
шелковом платье, а не в этой простой белой робе из шерстяной ткани, она
мечтала предстать перед Галадом в одном из тех доманийских платьев, о
красоте которых ей рассказывала Мин, в платье, плотно облегающем фигуру,
будто сшитом из материала столь тонкого, что можно подумать, будто сие
одеяние должно оставаться прозрачным, каким на самом деле вовсе не было.
Раскрасневшись от гнева, она изгнала из своего разума подобные мечтания,
заставила себя и с лица своего согнать тень волнения. Но девушке не помогло
и то, что половина женщин в Башне, начиная от судомоек и до самих Айз Седай,
смотрели на молодого человека так будто и у них мысли были такие же, как у
нее. Не на руку Эгвейн играла и улыбка его, которая, казалось,
предназначалась ей одной. Наоборот, улыбка его лишь ухудшала ее положение.
Если бы он не знал, но хотя бы догадался, о чем я думаю, я бы погибла, о
Свет!
соизволил произнести:
спелых фиг, но ни одну из них она не хочет мне преподнести!
совершенно не касается! А сюда я пришла, - продолжала она, повернувшись к
Найнив, - потому, что одной быть мне не хотелось. Они меня заметили и
последовали за мной. Отделаться от такого хвоста не получилось бы.
безопасность для нас - вовсе не чужое дело! - Он взглянул на Эгвейн, и она
почувствовала, как ее сердечко подпрыгнуло. - Целость и сохранность каждой
из вас имеет для меня огромное значение! Для всех нас!
улыбку, - то мы ничем не хуже любого другого. И в конце-то концов, мы
прорвались через испытания слишком многие, чтобы только здесь остаться, а
значит, мы имеем право знать, где вы болтались! Я бы с большим удовольствием
позволил Галаду весь день колотить меня, как мешок, на тренировочном поле,
чем встретиться снова с матерью всего на одну минуту. Пусть бы лучше Коулин
на меня разъярился. - Коулин был Наставником Оружия, и он в ежовых рукавицах
держал юношей, неуклонно блюдя суровую дисциплину среди тех, кто явился для
обучения в Белую Башню, - какая разница, в Стражи они готовились или просто
решили получить от них боевую выучку!
обращаясь к Илэйн, - но так или иначе мы - родные друг другу! И мать
возложила на нас ответственность за тебя!
гримасу, - то она, не раздумывая, с нас шкуру сдерет! В разговоре с ней нам
пришлось крепко стоять на своем, иначе она попросту уволокла бы нас домой
вместе с собой. Ни разу я не слышал, чтобы королева послала собственных
сыновей к палачу, но мать вещала очень прохладным голосом, и мы поняли: для
нас она готова совершить такое исключение из правил, если только мы
осмелимся не привести тебя домой невредимой.
из-за меня, ради моей безопасности. Вы вовсе не стремились остаться в Башне
и продолжать заниматься тренировками вместе со Стражами.
прозвучал так, будто каждое слово являлось правдой. Эгвейн и верила, что так
оно и было. - К счастью, нам удалось убедить мать: когда ты сюда вернешься,
кто-то должен будет присматривать за тобой.
свою речь:
- были убиты - без каких-либо известных причин, безо всяких предупреждений и
угроз.
нескольких Айз Седай. Кроме того, в самой Башне до меня дошел слух о
существовании здесь неких Черных Айя. Согласно указанию матери, мы должны
будем сопровождать тебя в Кэймлин - как только наступит день, когда можно
будет прервать твое обучение без опасности для твоей персоны.
Гавин, совершенно расстроенный, принялся трепать свои густые волосы рукой.
Единственное, чего бы нам хотелось, - быть вам полезными. Мы бы и сами
считали эту задачу своим кровным долгом, но ее поставила перед нами мать, и,
значит, для тебя нет никакой возможности нас отговорить! - заявил Гавин.
великолепным спокойствием произнесла Найнив. - А что касается вашего
стремления быть полезными для нас, я буду помнить о нем. Если нам
потребуется и вправду помощь, вы будете первыми, кто об этом узнает. Но
сейчас я прошу вас оставить нас одних. - Жестом Найнив указала на дверь,
однако Гавин не обратил на сие пожелание никакого внимания.
мать желает узнать, что Илэйн наконец-то возвратилась! Хочет узнать, отчего
она убежала, не сказав никому ни словечка, и чем она занималась все эти
месяцы. Да Света ради, Илэйн! В Башне такой переполох был! От страха и
тревоги мать едва не лишилась разума! Я видел: она готова была срыть Башню
прямо голыми руками! - Поскольку на лице Илэйн появилась тень вины, Гавин
решил закрепить полученное им преимущество: - Да-да, Илэйн, ты в долгу перед
ней! И мне тоже кое-чем обязана... Чтоб мне сгореть, но ведь ты упрямее
камня! Пропадала где-то целые месяцы, но все, что мне об этом известно: ты
не в ладах почему-то с Шириам! И единственное, из-за чего я добиваюсь от
тебя вразумительного ответа, - это почему ты плакала и ни за что не желаешь