раздалось щелканье кастаньет. Оглянулись. На границе леса, у опушки, из
которой путники только что вышли, выросла сплошная цепь диких существ -
шестирукая помесь обезьяны с кенгуру: бегают и на шести, и на четырех ногах,
стоят и прыгают на двух, садятся, как кенгуру, и тогда средняя пара рук
неподвижно висит на косматой груди, а верхняя движется, - словно шестирукие
объясняются, как немые, и жесты сопровождаются урчаньем, щелканьем. Глаза
черные, выпуклые, в глубоких глазных впадинах. Огромные синие грушеобразные
носы... Бежать! Скорее бежать!
на траву такие же шестирукие. Шестирукие справа, шестирукие слева, сзади,
впереди - правильная осада. Бежать некуда. Остается только с боем пробивать
дорогу. На этот раз уже не только Пинч, но и Ганс вскинул на плечо винтовку.
Шестирукие сели, словно испугались. Замолчали Ворочают сердитыми черными
глазами. Их синие грушевидные носы начали краснеть и быстро надуваться.
Груша превратилась почти в шар величиною больше арбуза. Послышалось шипенье,
словно сразу заработала сотня сифонов. Из носов вылетали мелкие брызги, как
из пульверизаторов. Ганс выстрелил. Пинч вскрикнул и упал. Ганс почувствовал
сладкий, приторный, одуряющий запах. Голова закружилась, зашумело в ушах. Он
еще успел заметить, как упали Амели и Винклер, и сам упал без памяти...
глубоко вздыхает и открывает глаза. Сильный влажный ветер дует в лицо. Тело
Ганса мерно раскачивается - это уже не сон...
"газовая атака", обморок . Возле самого уха шелестят листья. Он висит на
дереве. Хочет протянуть руку, двинуть ногой, но не может. Словно спеленат
или крепко-накрепко связан. В просвете между тучами виднеются звезды.
Значит, ночь? Когда он потерял сознание, был вечер, закат. Глаза немного
привыкли к темноте. Ганс видит возле себя качающиеся темные тела.
кажется, попали в скверную историю. Я не могу сделать ни одного движения...
мертвы.
газов, очевидно, проходило у всех в одно время. Обменялись невеселыми
мыслями. Всячески пробовали избавиться от пут - напрасно. Все, что они
могли, это немного двигать плечами и ногами. Руки словно приросли к
туловищу, ноги - срослись вместе.
стонала, не закатывала истерик.
висели на руках или хвосте на дереве, иные стояли возле дерева,
прислонившись к нему. Они были неподвижны, как статуи Но лишь первые лучи
солнца коснулись этих окаменевших фигур, они ожили С урчаньем и щелканьем к
пленникам начали собираться шестирукие в несметном числе. Они расселись по
сукам, споря из-за мест, повисли над головой, заглядывали снизу. Видимо,
всем им хотелось поглядеть на необычайную добычу Шестирукие быстро щелкали,
как кастаньетами, быть может, пальцами, быть может, языками, урчали и
жестикулировали всеми шестью руками Прыгали и лазили по деревьям с
изумительной ловкостью, но по земле предпочитали ходить на шести или прыгать
на двух ногах Возле пленников сидел, по-видимому, старый вожак с седой
шерстью. Он пощелкал.
наши одежды? Шестирукие, очевидно, вымазали нас каким-то клейким веществом.
Вот почему мы словно превратились в кокон. Что-то готовят нам эти
шестирукие...
взметнулись на самые верхние ветки. Там висели небольшие "узелки". Ганс уже
понял, что это за "узелки". Шестирукие, очевидно, заготавливали пищу впрок,
вешая свои запасы на деревьях.
работали четырьмя руками, в двух руках несли поклажу.
оторвал кусок паучьего мяса и протянул ко рту Ганса. Тот стиснул зубы и
замычал с отвращением. Шестирукие пощелкали, поурчали и предложили другое
блюдо, облизав предварительно клей с большого бело-синего червя. Ганс снова
отказался есть. Старик с большим терпением продолжал угощать Ганса лесными
клопами, тараканами, гигантскими стрекозами...
сразу убивают свои жертвы, а сохраняют их живыми. И, видимо, даже кормят.
Поэтому-то старик с таким вниманием и терпением старался узнать, чем же
питаются эти редкостные двуногие зверьки, впервые попавшие в их руки. После
долгих попыток накормить "мясом" старик решил, что пленники не плотоядные
животные, и снова защелкал. Через несколько минут покорные слуги принесли
"кокосовый" орех. Ганс был голоден. Завтрак был как нельзя более кстати.
Притом, чем бы все это ни кончилось, надо набираться сил. Однако Ганса
одолевали сомнения: принимать пищу или нет? Если шестирукие не едят трупов,
то, убедившись в том, что "добыча" вообще отказывается от пищи, не прикончат
ли они ее тотчас, пока она жива? И Ганс решил есть. Когда он открыл рот,
старик одобрительно защелкал. Другие подхватили свежую новость: "Едят", - и
щелканье понеслось с ветки на ветку, с дерева на дерево.
сказала Амели.
отозвался со своего сука Пинч.
разные стороны. Текер мог вдоволь наблюдать за этими странными существами:
как они ловили добычу - насекомых, птиц, пресмыкающихся животных при помощи
"газовой атаки", как затем обмазывали клеем, облизывая своим длинным языком,
- "клеевые железы", очевидно, находились у них во рту, - как развешивали по
сучьям живые обеды... Так прошел день.
признаки беспокойства. Они быстрее бегали, лазили, прыгали, громче
перекликались, и каждый, видимо, спешил забраться в свое плетеное гнездо до
наступления темноты. Солнце зашло, и шестирукие внезапно уснули в той позе,
в какой застал их сон. Поразительнее всего было то, что это засыпание
происходило молниеносно и одновременно у всех шестируких. Несколько
запоздавших шестируких так и застыли возле дерева с поднятыми вверх руками.
Солнце уже зашло, но на поляне стоял еще полумрак. Ганс видел, как огромный
ящер быстро пробежал поляну, подбежал к шестирукому, схватил его в пасть и
потащил к опушке леса. Шестирукий не вскрикнул, даже не шевельнулся. Никто
не пришел к нему на помощь. Этот непонятный глубокий сон был, видимо, самым
слабым местом шестируких в их борьбе за существование. Вот почему они так
спешили запрятаться по своим гнездам при закате солнца, вот почему жили на
деревьях. Для пленников это было первое утешительное открытие: они могли
быть спокойны - в продолжение ночи их не съедят.
шестируких.
валяется возле дерева. Если бы Стормер, и Уэллер, и Жак пришли к нам на
помощь! Но они не найдут нас... Покричать разве на всякий случай...
Ноги, руки затекли... Онемели... Так и есть, - продолжал он после паузы. -
Смотрите, кто-то бежит через поляну.
висел Ганс.
одной беды в другую. Вы хоть ногой толкните его, Ганс.
Слышно, как дикарь тяжело дышит... Толстая, рассеченная нижняя губа... Когда
дикарь пытается говорить, изо рта показывается конец распухшего языка.
что-то знакомое...
распоряжении остались одни гласные.
обмотано мочалой, листьями...
это?
Ганс начинает понимать его речь. Блоттон потом расскажет обо всем. Сейчас им
надо скорее спасаться. Где нож?.. Блоттон вынимает из ножен охотничий нож
Корнев Павел
Лондон Джек
Никитин Юрий
Маккарти Кормак
Афанасьев Роман
Прозоров Александр