отношений".
отвратительных механических нотариусов, и перелет на Харему был нашим
медовым месяцем. Бедный ТиДжей! Мы пролетели половину галактики, прежде
чем я позволила ему дотронуться до меня. Но раз и навсегда усвоила: все,
что мне говорили - твердили всю жизнь! - о моем теле, это ложь. Куда
легче было поверить, что и у меня есть мозги, которые требуют пищи... Мы
были очень разными во многом... но души наши были как одна душа. - Она
вздохнула.
"спиц", вакуумных тоннелей, которые выходили прямо в космическую
"ступицу" городского колеса. История, рассказанная Элсевиер, странным
образом преломилась в восприятии Мун - ей почему-то вспомнились огонь в
очаге, ветер за окном, горячие поцелуи и два сердца, бившиеся рядом как
одно. Черная пустота заполнила космос ее души, заползая в сердце, меняя
лицо, обесцвечивая саму ее душу...
Кресса -он раскуривал тонкую длинную сигарету, какие здесь курили,
кажется, все.
Силки, словно отмечая очевидность этого факта. Он говорил на едва
понятном сандхи, языке Харему, ставшем международным языком. Мун как раз
учила его с помощью Элси. Однако, несмотря на сложности с произнесением
человеческих слов, мыслил Силки как всегда ясно.
любовно сказала Элси. - И он всегда был наготове. Зато ты гораздо лучше
управляешь кораблем!
пальцев тлеющий красный огонек; он не сопротивлялся.
помешался на этом слове.
слишком рано, даже если им до ста лет жить на роду написано. - Она
погладила одно из изуродованных щупалец, лежавших на спинке кресла. - Я
больше никогда не видела его таким сердитым и веселым одновременно, как
в тот день, когда он вытащил тебя из уличной толпы во время карнавала в
Нарликаре. - Она покачала головой; раздался серебристый перезвон
колокольчиков. - Он за каждого душой болел, всем помочь хотел; боль
каждого как свою чувствовал. Благодарение богам, он был человеком
сильным. И все равно - не знаю, как он с этим жил?..
почему я не могу помочь ему? Своей изящно обутой ногой Мун беспокойно
постукивала по краешку сиденья. Потом посмотрела на Силки с неожиданной
симпатией. [Хозяйка! Я не могу больше ждать! Домой!] Костяшки ее пальцев
побелели, так сильно она сжала спинку кресла.
только потому, что боялся ЗА МЕНЯ - а я ведь знала, что за свои
убеждения он бы с радостью жизнь отдал. Я тогда сердилась, но и рада
была тоже: он ведь был настоящим пацифистом среди тех, кто пацифистами
только считались... - Элси затянулась сигаретой, отобранной у Кресса. -
И тогда он занялся контрабандой. О боги!..
космопорта были украшены сценами из жизни различных миров Гегемонии; на
нижних уровнях комплекса, занятых складами, невообразимое количество
товаров со всех планет ожидало, когда все это переправят на Харему. А
мудреная техника, созданная технократами Харему, в свою очередь ждала
отправки в иные миры. Здесь на стенах Мун видела изображения побед
высокоразвитой технологии Харему, например в космосе. Эти картины были
специально рассчитаны на то, чтобы сразу ошеломить гостей с наиболее
отсталых планет. Мун уже знала, что их орбитальный город - самый
большой, хотя и не единственный, космопорт Харему. Существовали еще
тысячи других посадочных станций, промышленных предприятий и прочих
структур, тоже вынесенных на орбиту и обслуживаемых людьми, которые
практически всю свою жизнь проводили как бы между небом и землей. Одна
лишь мысль о том, чтобы жить всегда в этой черной пустоте, вызывала у
Мун тошноту и депрессию.
поджидали пассажиры. Мун следом за Крессом и Силки молча выбралась из
бурлившей толпы и стала ждать Элси, которая направилась к билетным
автоматам.
телеэкраны. На них сейчас показывали внешнюю сторону гигантского
космопорта: сперва появилась туманная, окутанная облаками поверхность
планеты Харему; потом - общий вид ближайшего спутника; потом - похожее
на абстрактную живопись экологически вредное пятно индустриального
гиганта; потом - великолепие межзвездного грузового лайнера,
напоминавшего ожерелье из блестящих монеток или отполированных ракушек
на матово-черном фоне бездонного космоса. Силки сидел между ними так,
чтобы Мун с Крессом отгораживали его от прохожих, и во все глаза смотрел
то на медленно бредущих пассажиров, то на нефтяные пятна на поверхности
воды, появившиеся на телеэкранах. - Вот за что я люблю Харему: ее
обитатели всегда стараются чем-то занять свои и чужие мозги! - Голос
Кресса прозвучал несколько фальшиво, хотя тон и был нарочито небрежным:
в этот миг на телеэкранах как раз появились космические корабли.
Элсевиер рассказывала, что Кресс когда-то был астронавигатором на одной
из главных космических линий. - Жаль, что нельзя посмотреть, как летит
премьер-министр со своим эскортом: его возвращение ожидается только
недели через две. Вот это действительно зрелище - тебе бы полюбоваться,
юная леди!
знаю, как тебя зовут, юная леди, - добавил он осторожно. - Но ты ведь
сивилла; и я обязан тебе собственной жизнью. Ты заслуживаешь того, чтобы
к тебе обращались с почтением. Кроме того, - он улыбнулся, - я боюсь
влюбиться, ежели начну тут с тобой болтать по-свойски...
понять, шутит он или говорит серьезно. Она медленно отвернулась, не
зная, как ему ответить, и снова принялась рассматривать картины на
стенах.
сандхи и по крайней мере еще на десяти других языках, которых она не
знала вовсе. Идеографическая письменность сандхи была ей пока совершенно
недоступна, но она уже немного научилась понимать устную речь благодаря
магнитофонным записям и занятиям с Элси. Элси инициировала ее восприятие
с помощью музыкального ключа, а потом легко "записывала" новые слова и
понятия прямо ей в подкорку; и теперь Мун понимала почти все, что
слышала. Но в сандхи было невероятное множество разнообразных тонов и
оттенков... - точно так же, как и в обществе тех людей, для которых этот
язык был родным. Строго соблюдаемая кастовая система определяла роли
людей в этом обществе с момента их рождения. На инопланетян подобные
строгости не распространялись, пока те не нарушали закон - так,
например, Мун вручили "штрафной билетик" за то, что она назвала хозяина
одного из магазинов "хозяином", а не "гражданином". И не помогли никакие
мольбы Элсевиер. Более серьезные нарушения правил могли караться строже,
а для местных жителей нарушение этикета порой грозило даже потерей
наследственного социального статуса. Существовали специальные магазины,
рестораны и театры для представителей различных каст и классов - для
технократов, интеллигенции и так далее; а те, кто занимал в обществе
Харему самое высокое и самое низкое положение, то есть технократы и
деклассированные, не могли даже просто разговаривать друг с другом без
посредника. Мун недоумевала, сжимая в руке штрафной билетик, почему они
мирятся со всем этим? Элси как-то раз с улыбкой сказала в ответ на ее
возмущенные вопросы: "По инерции, моя дорогая. Большая часть этих людей
просто еще не испытала особых несчастий, чтобы променять известную им
жизнь на неизвестную. Этого ТиДжей как раз и не мог никогда понять".
бодрая Элси.
зажатыми в руке билетами и направилась в сторону находящихся на
противоположной стороне огромного зала дверей, за которыми пассажиры
исчезали прямо в пустоте какого-то тоннеля. Кресс, Силки и Мун
последовали за ней.
почувствуешь. Здесь всем заправляют компьютеры; к тому же, "челнок" -
это не космический корабль. Больше на самолет похоже.
КейАра... - обернулась к ней Элси.
экранам, показывавшим открытый космос; ее тянуло туда, точно железо к
магниту. - Мне нужно домой!
отвернулась.
длинной очереди. Через пневматические двери Мун видела бочкообразный
Земляной Андрей
Орловский Гай Юлий
Максимов Альберт
Сертаков Виталий
Грабб Джеф
Володихин Дмитрий