широкой белозубой улыбкой. Ямадзаки вернулся к люку и осторожно спустился по
стремянке.
электроподогревом.
несколько секунд внизу появился Фонтейн. Он оставил [333] одну из своих
парусиновых сумок на площадке, повесил другую через плечо и начал
карабкаться по ржавым стальным скобам.
прихватить гущу, слил в нее остатки кофе.
голову.
заправлял в шерстяные армейские брюки полы трех, а то и больше, фланелевых,
ветхих от старости рубашек.
- Уже скоро. Мощная была гроза.
Скиннер.
добавил он, принимая из рук Ямадзаки дымящуюся кружку. - Шеветта сказала,
что задержится, чтобы вы постарались без нее обойтись. В чем там дело?
смылась к этому мудиле.
разговор был не больше минуты. Так или не так, но если ее нет, вам нужен
кто-нибудь другой, чтобы о вас заботиться.
фуникулере поджарились два сервопривода. Быстрее двух дней я их не сменю -
тут же, после этой грозы, работы невпроворот, люди вообще без света сидят.
Так что нужен кто-нибудь, способный лазать по скобам, чтобы носил вам еду и
вообще.
на себя заботы о мистере Скиннере?
черным мрамором ванную. Роскошь, после которой даже не хочется возвращаться
в Японию, в Осаку, в холостяцкую конуру, которая вся поместилась бы в одной
этой ванной. Он перевел глаза с Фонтейна на Скиннера, затем обратно.
пожить в его обществе.
что ли? - Он никак не мог стащить со своего матраса мокрую простыню.
университетского типа. - Фонтейн отставил пустую кружку, нагнулся и
придвинул сумку поближе. - Говорила, что вы с мистером Скиннером опасае[335]
тесь незваных гостей, - добавил он, отщелкивая никелированные застежки.
проволоки. Фонтейн вытащил со дна сумки нечто, завернутое в промасленную
тряпку, оглянулся на перестилающего постель Скиннера и засунул тряпку вместе
с ее содержимым на дальнюю полку, за покрытые пылью банки.
почти до шепота. - А на всякий пожарный там лежит полицейский револьвер
тридцать восьмого калибра. Шесть тяжелых пуль со сминающейся оболочкой. Если
вы их используете - окажите мне услугу, утопите ствол, хорошо? Он... ну, как
бы это сказать... сомнительного происхождения.
порядке?
Шеветта познакомилась при самом еще первом своем посещении "Цветных людей".
Прибежала и заохала, что с минуты на минуту должен приехать заведующий,
Бенни Сингх, и что им [336] никак нельзя больше здесь оставаться, особенно
когда этот вот, твой дружок, вырубился вчистую, так что даже не поймешь,
живой он или нет, и чего это он, интересно, наглотался.
нечто невразумительное и перевернулся на другой бок.
последними словами за неожиданный для нее самой приступ болтливости. Но если
так подумать, она ведь должна была кому-то исповедаться, не этому парию, так
другому, пятому, десятому. Иначе и в психушку попасть недолго. Ну и что
теперь? Яснее ничего не стало, а только еще больше запуталось. Новость, что
кто-то там не поленился и замочил этого засранца, казалась дикой, абсурдной.
Шеветта понимала, что так оно скорее всего и есть и что теперь она в говне
не по колено, а по уши, понимала - и все же чувствовала себя гораздо лучше,
чем несколько часов назад.
нас до последнего, дала тебе поспать. [337]
любой срок - хоть на сутки, хоть на час.
постель нужна совсем ненадолго.
оказываются наутро тусклыми и малопривлекательными. Каким-то чудом даже
здешние попрошайки выглядели сейчас на порядок страшнее, чем в нормальные
свои рабочие часы. Например, этот мужик с язвами на лице, пытавшийся продать
початую банку томатного соуса. Шеветта обошла его по самой бровке тротуара.
Через пару кварталов пойдут более оживленные улицы - ранние туристы спешат
поглядеть на Скайуокер-парк. Больше возможностей спрятаться в толпе - и
больше шансов нарваться на полицию. Шеветта попыталась вспомнить, от какой
полиции работают скайуокерские рентакопы. Не от этого ли Самого
"Интенсекьюра", о котором говорил Райделл?
сказала сперва просто, что исчезает на некоторое время и не мог бы Фонтейн
забежать к Скиннеру, проверить, как он там - он, а может, и японский этот
студент-аспирант, который шляется к нему чуть не каждый день. Но Фонтейн
сразу усек, что голос у нее встревоженный, и [338] начал допрашивать, что да
как, и ей пришлось сказать, что она беспокоится за Скиннера, что появились
какие-то темные личности, которые могут подняться туда и что-нибудь с ним
сделать.
согласилась, что да, что, конечно, не мостовые, но тем и ограничилась, не
стала говорить ни про полицию, ни про стрельбу.
другого конца света, пение - кто-то из Фонтейновых детей тянул заунывную, с
какими-то странными горловыми прищелкиваниями (и чем они это только делают,
гландами что ли?) африканскую песню.
создалось впечатление - ни на чем, собственно, не основанное, - что эти двое
знакомы не первый десяток лет и уж во всяком случае - с той легендарной
ночи, когда толпы бездомных снесли проволочные заграждения. Старожилов на
мосту много, ни один из них не откажется посторожить опору и подъемник от
чужаков, тем более если попросит Фонтейн, главный электрик, перед которым
все в неоплатном долгу.
клеткой, сваренной изо всякого железного хлама, где мож[339] но сидеть за
столиками, пить кофе и есть бублики. Шеветта вдохнула запах свежего хлеба и
чуть не упала в голодный обморок. Она уже почти решила купить на вынос
десятка полтора бубликов и пару баночек плавленого сыра, когда почувствовала
на плече руку Райделла.
Ар-Ви(1), только что вывернувший на Хайт-стрит из переулка, и словно чудом
перенеслась домой, в Орегон, где старые пердуны - богатенъкие старые пердуны
- предпочитают этот вид транспорта всем прочим. Целые караваны сухопутных
Черепнин Владимир
Самойлова Елена
Березин Федор
Русанов Владислав
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман