Чтение 48–й страницы книги ~Штамм "Андромеда"~

***

Калоцин представлял собою, вероятно, самый строго охраняемый американский
секрет за последние десять лет. Это был медикамент, выделенный
фармацевтической фирмой Йенсена весной 1965 года под индексом UJ-44759W, или
сокращенно К-9. Открытие произошло случайно, в ходе цикла обычных
проверочных испытаний, которые Йенсен проводил со всеми вновь полученными
соединениями.

Все фармацевтические компании проводят подобные испытания с целью
выявления потенциальных биологических возможностей новых препаратов. В цикл
испытаний входят в общей сложности 24 различные пробы, и выполняются они на
лабораторных животных - крысах, собаках и обезьянах.

Препарат К-9 проявил на испытаниях довольно странные свойства. Он
подавлял рост. Детеныш, которому вводили препарат, никогда не достигал
размеров взрослой особи.

Этот факт послужил толчком к новой серии испытаний, и та дала еще более
интригующие результаты. Препарат, как выяснил Йенсен, подавлял метаплазию,
то есть превращение нормальных клеток организма в аномальные предшественники
раковых клеток. Йенсен пришел в восторг и незамедлительно начал еще более
интенсивные исследования.

К сентябрю 1965 года уже не оставалось сомнений, что калоцин способен
приостанавливать рак. Механизм действия препарата был по-прежнему неясен, но
он, несомненно, препятствовал размножению вируса, вызывающего миелоидную
лейкемию. Животные, которым был введен препарат, не заболевали, а больные
показывали заметное улучшение.

Персонал фирмы был взволнован. Вскоре обнаружилось, что калоцин -
противовирусный препарат широчайшего спектра действия. Он убивал
возбудителей полиомиелита, бешенства, лейкемии и бородавок. Мало того, как
ни странно, калоцин убивал также и бактерии.

И грибки.

И паразитов.

Каким-то неведомым образом препарат уничтожал любые организмы
одноклеточной или еще более простой структуры - и совершенно не влиял на
сложные системы органов, на группы клеток, образующие крупные общности. В
этом смысле действие калоцина было на редкость избирательным.

По существу калоцин представлял собою универсальный антибиотик. Он убивал
любые микробы, даже те, которые вызывают обычную простуду. Естественно,
возникали и побочные явления: заодно уничтожались и полезные бактерии
кишечного тракта - все животные, на которых пробовали препарат, поголовно
страдали расстройствами желудка. Но разве это можно было назвать высокой
ценой за излечение от рака?

В декабре 1965 года сведения о препарате были неофициально сообщены
некоторым правительственным учреждениям и ответственным работникам
здравоохранения. И тогда-то у калоцина впервые нашлись противники. Многие,
включая Джереми Стоуна, потребовали даже запрещения препарата.

Однако аргументы, которые они выдвигали, казались чисто теоретическими, и
фирма, чуя миллиардные прибыли, упорно настаивала на проведении клинических
испытаний. В конце концов правительство, Министерство здравоохранения,
образования и социального обеспечения и Управление продовольственных и
медицинских товаров пошли навстречу Йенсену и дали санкцию на клинические
испытания препарата. Они были начаты в феврале 1966 года, и первыми людьми,
получившими калоцин, были 20 неизлечимо больных раком и 20 добровольцев из
тюрьмы штата Алабама. Все 40 пациентов принимали препарат ежедневно в
течение месяца. Результаты соответствовали ожидаемым: добровольцы испытывали
побочные неприятные явления, однако ничего серьезного, а у больных раком
наблюдалась поразительная ремиссия симптомов - свидетельство излечения.
Первого марта 1966 года всем сорока перестали давать калоцин. Через шесть
часов все сорок умерли.

Произошло то, что Стоун предсказывал с самого начала. Он говорил, что за
многие века сосуществования человек постепенно выработал очень точно
сбалансированный иммунитет по отношению к большинству микроорганизмов. Сотни
различных видов вирусов и бактерий обитают на коже, в легких, кишечнике и
даже в крови. Потенциально все они смертельно опасны, однако человек
постепенно приспособился к ним, и лишь некоторые из них способны теперь
вызывать у него болезни.

Этим обеспечивалось весьма точно отрегулированное равновесие. С
привнесением препарата, убивающего все бактерии, мы нарушаем равновесие,
уничтожаем плод многих веков эволюции. Мы открываем путь сверхинфекциям, и
перед нами возникает проблема новых микроорганизмов, вызывающих новые
болезни.

Стоун оказался прав: все сорок человек умерли от ужасных и непонятных,
ранее никогда не виданных болезней. У одного все тело с головы до ног
раздувалось до тех пор, пока он не погиб от отека легких. Другой пал жертвой
бактерии, в течение нескольких часов начисто разъевшей его желудок, третий
был поражен вирусом, который превратил его мозг в желеобразную массу.

И так все сорок.

Йенсен был вынужден прекратить испытания препарата. Правительство,
убедившись, что Стоун сумел понять суть дела, приняло его первоначальное
предложение и наложило категорический запрет на любую информацию и любые
опыты, связанные с калоцином.

С тех пор прошло уже два года. И вот теперь Бертон попросил дать ему
калоцин...

- Нет, - повторил Стоун еще раз, - у вас не будет и одного шанса из
тысячи. На время он, возможно, вас поддержит, но, как только мы лишим вас
калоцина, вы не выживете...

- Вам-то легко говорить, сидя там, где вы сидите.

- Мне совсем нелегко. Поверьте...

Стоун вновь прикрыл микрофон рукой и повернулся к Холлу:

- Мы же знаем, что кислород подавляет рост штамма. Будем давать Бертону
кислород - на время это поможет. Чуть-чуть покружится голова, зато он
немного отдохнет и дыхание у него успокоится. Бедняга напуган до смерти...

Холл кивнул. Почему-то слова Стоуна поразили его. Напуган до смерти...
Ему вдруг стало ясно, что Стоун натолкнулся на что-то чрезвычайно важное. В
этих словах - ключ. В этих словах - ответ...

Он встал и пошел прочь.

- Куда вы?

- Мне надо подумать... - О чем?

- О том, что значит - напуган до смерти...

Глава 27

Напуган до смерти

Холл вернулся к себе в лабораторию и уставился сквозь стекло на старика и
младенца. Хотелось привести в порядок мысли, но они гнались друг за другом,
кружась в бешеном темпе. Добиться логической стройности никак не удавалось,
и испытанное только что чувство, что он на пороге открытия, исчезло.

Минуту-другую он не отрываясь смотрел на старшего своего пациента, а
перед мысленным его взором мелькали стремительные картины: умирающий Бертон
- рука прижата к груди, Лос-Анджелес в панике, повсюду тела, тела и
взбесившиеся, вышедшие из-под контроля автомобили...

Тут он понял, что и сам напуган. Напуган до смерти. Он вспомнил эти
слова.

Напуган до смерти.

В них был какой-то смысл, какой-то ответ. Но какой?

Неторопливо, принуждая свой мозг к методичности, он еще раз взвесил все,
что знал.

Полисмен с диабетом. Полисмен, который подчас пренебрегал инсулином и
впадал в ацидоз.

Старикан, взявший себе в привычку пить "Стерно", что вело к насыщению
организма метилом и ацидозу.

Младенец, который... Который что? Откуда у него ацидоз?

Холл замотал головой. Во всех своих построениях он неизменно возвращался
к этому младенцу - у того все было в норме, и никакой повышенной
кислотности.

Он вздохнул. "Начни с начала, с самого начала, - сказал он себе. - Будь
логичен. Если у человека обменный ацидоз - да любой ацидоз, - что с ним
происходит?"

В его организме создается избыток кислоты. От такого избытка можно
умереть, как, например, при впрыскивании в вену соляной кислоты.

Слишком много кислоты - смерть.

Но организм может уравновесить этот избыток. Учащением дыхания. Ибо тогда
легкие станут выводить больше углекислого газа и количество угольной
кислоты, образуемой углекислым газом в крови, несколько снизится.

Значит, есть способ избавиться от высокой кислотности.

Учащенное дыхание.

А "Андромеда"? Что происходит с этим штаммом, если у вас ацидоз и вы
учащенно дышите?

Может быть, при учащенном дыхании штамм не успевает попасть из легких в
кровеносные сосуды? Может быть, и так. Но, не успев даже довести мысль до
конца, он покачал головой. Нет, не то. Здесь что-то другое. Какой-то совсем
простой, элементарный факт. Нечто давно им известное. Только никак не
удавалось ухватиться - что...

Итак, "Андромеда" проникает в организм через легкие.

Проходит в кровь.

Сосредоточивается в стенках кровеносных сосудов, особенно сосудов мозга.

Разрушает стенки.

Это ведет к свертыванию крови - или к внутреннему кровоизлиянию,
сумасшествию и смерти.