непредставимо высока; абсолютно гладкие стены, без единой щелки, возможно, и
сужались сверху, но здесь, у основания, между ними было шагов семь-восемь.
Вот и все. Внизу - невидимая, но ощутимая по влажному дуновению вода.
склеп был назван берестяным. Если только не допустить... А ведь это скорее
всего. Просто это другой колодец.
бесполезно. Даже если бы она разорвала свои путы, ни перенестись отсюда хотя
бы на один шаг, ни послать прощальное слово она уже не могла. Золото,
которое спасло их в подземельях Джаспера, теперь надежно укрыло ее в
мерцающей могиле. Круговерть воды, занесшая ее совсем не в то место, которое
ей предназначалось, сделало свое дело, а пожар, горький запах которого уже
затруднял дыхание, не позволил ее тюремщикам исправить эту ошибку.
котором круглой сиротой оставался ее крошечный Юхани. Она не сумела найти
его, и теперь, даже если ему посчастливится выжить, он будет обречен на
пожизненное скитание по пыльной дороге, ведущей к солнцу чужой земли,
пригретый в варварском караване или еще хуже - в зверинце здешнего убогого
князька.
падая на руки, где уже высохли капли подземной реки...
женщины ужас перед обитателями подземелий, которые на всех планетах имеют
почти одинаковый вид. Она, оплакивая разлуку с сыном, не думала о себе,
равнодушно готовая задохнуться в дыму или стать погребенной под развалинами
этой башни. Но стать жертвой крыс, спасающихся от пожара...
угнездившись в складках плаща, старательно вылизывал себе шерстку маленький,
как белочка, зверек. Она твердо знала, что никогда в жизни не встречалась с
такими большеглазыми пушистыми созданиями; но в то же самое время это
существо откуда-то ей было знакомо. В переливчатом мерцании светляков она
всматривалась в теплую палевую шкурку, кольчатый роскошный хвост, трепещущие
вибриссы с бусинками на концах...
подарила несчастному ребенку, убитому стражником. Только этот, живой, был
раза в два крупнее, и, что странно, шерсть его была совершенно сухой -
значит, он выбрался не из Воды. Изумление ее было настолько велико, что Она
невольно прошептала:
Потом крошечная пасть раскрылась, и послышались цокающие и шипящие звуки, и,
к не меньшему удивлению, мона Сэниа прекрасно поняла, что он сказал:
из Неоплаканных зверей.
звериных семей, не оставив о них ни памяти, ни сожаления, последний
волшебник Ет-Хриер-ет отправился на поиски еще уцелевших обитателей когда-то
дремучих лесов нашей земли. И если он находил последнего из своей породы, он
относил его в свою пещеру - последнюю пещеру на склоне еще не срытой
последней горы. А когда он почувствовал, что оставляет этот мир, то он взял
с собой дыхание каждого из нас, завещав, что воскресить нас могут только
слезы, пролитые не о себе. Но в нашем мире разучились плакать... Ет-Хриер-ет
говорил, что ледяной разум несовместим с горячими слезами.
прибывающих светляков. Зверек дышал бесшумно.
ли у тебя зубы?
ее!
тонкий золотистый шнур. Рванул - с ходу не получилось. Мелко дрожа, принялся
вгрызаться в неподдающееся вервие. У принцессы мелькнула в голове леденящая
мысль, что оно укреплено каким-нибудь заклятием.
коготками передних. Что-то тоненько зазвенело, точно порвалась струна, и
дышать стало немного легче.
догрызу все до конца, у меня сотрутся зубы и я умру от голода.
там...
погибнет и мой маленький сын. Я буду последней в своем роду, Шо"о...
так рвут на клочки смертельного врага. Трудно было представить, что
прелестный невесомый в своей пушистости зверек способен на такую ярость.
часть башни, светляки разом спикировали вниз и теперь мельтешили где-то над
самой водой. Сразу стало темнее.
изо всех сил. Зверек с писком упал обратно ей на колени, истончившийся шнур
врезался в тело - и лопнул. Не давая себе ни секунды на то, чтобы хоть
немножко размять затекшие руки, она выхватила из-за пояса кинжал и начала
пилить путы на ногах. Только сейчас она поняла, каким же мучением было ее
освобождение для крошечного создания! Еще немного усилий... Все. Ноги тоже
были свободны. Теперь - как повезет. Если и трубы, по которым утекает отсюда
вода, покрыты хотя бы тонким слоем позолоты - это конец. Но если золото
только на внутренней стороне башни, то надежда оставалась. Слабенькая, по
все же. Она скинула плащ, сунула притихшего Шо"о за пазуху и, набрав
побольше смрадного, прогорклого воздуха, бросилась вниз, сквозь мерцающее
облачко светляков.
давая погрузиться на самое дно. Там уже не было канала - только узкое жерло
тоннеля, в которое ее втянуло, как еловую шишку. Выбросив руки вперед, она
сильным толчком послала свое тело как можно дальше от непроходимой для нее
башни. Бессознательно подлаживаясь в такт ударам сердца, она отсчитывала
гребки: раз... два... три... четыре... пять - через ничто.
своем плаще чешуйки неостывшего пепла, Эрм первый преклонил колени, и все
последовали его примеру. Так и застыли они, стиснув свои мечи, остриями
вонзенные в пол, в безмолвном обряде поминовения. Они не оплакали лорда
Асмура, оставшегося на заре их походов в безвестной могиле Серьги Кентавра,
и сейчас, опершись лбом о сжатые руки, каждый из них думал о двух
командорах.
скорби, что ни Таира, ни тихриане, как ни горевали по погибшей, не
осмелились войти в командорский шатер и разделить с джасперянами их суровый
обряд поминовения. Сквозь овальный дверной проем девушка глядела на
согбенные фигуры в наглухо застегнутых полускафандрах и не могла заставить
себя думать о том, что под одним из них спрятан похищенный амулет. Ощущение
нереальности происходящего, не покидающее ее ни на минуту, стало просто
нестерпимым, и шелковистое, туго обтягивающее ее платье приобрело вдруг
нежную влажность человеческих ладоней; и неповторимый, различимый только ею
запах то ли горных цветов с Дороги Строфионов, то ли... И голос. Не слышимый
никому голос: "Побереги ее, деллу-уэллу..."
морские котики выпрыгивали на бортик бассейна. Сейчас она не удивилась бы
ничему, даже появлению в командорском шатре обитателей земных океанов. И уже
без малейшего изумления она поняла, что фигура в тусклом полускафандре,
возникшая прямо на полу, в частоколе обнаженных мечей, - это принцесса,
несомненно живая, но вот только надо посмотреть, насколько невредимая.
метнулась к еще не вышедшим из оцепенения дружинникам. Первое, что ей
бросилось в глаза, была лужа, которая расползалась вокруг тела, затекая под
острия мечей.
принцессой - Помогите перевернуть на спину... Да теплых вещей, одеял! И
подогретого вина!
расстегивать скафандр, умело орудуя твердым клювом.
складок одежды. Они с Кукушонком разглядывали друг друга в каком-то
радостном изумлении.
- Сначала люди... звери жизнеспособнее.