Пустыня, древний враг, гнала Людей Реки прочь, и их Бог вынужден был
обойтись без жертвоприношения. Симму и Кассафех отправились в долгое
путешествие на зачарованной лошади.
белый свет. Плоское небо цвета меди купалось в этом сиянии. В раскаленном
дрожащем воздухе едва можно было разглядеть очертания дюн, как бывает в
тумане или глубоко под водой. Время от времени из этого марева выплывала
скала, похожая на огромную рыбину с шипом на спине. Вдалеке все казалось
тонким и хрупким, приобретавшим голубоватый оттенок, не имеющий ничего
общего с синевой неба над плодородными землями.
Но в пустыне не существовало никаких других звуков, кроме воя обжигающего
ветра, поднимавшего облака пыли над дюнами.
скалы - это остатки гор, которые я уничтожила" - таков был закон пустыни.
пустыни кровоточащей раной, и пустыня залечивала свои раны сухим палящим
зноем. А то, что не поддавалось уничтожению, она просто засыпала песком.
Пренебрегая законами природы, она утверждала, что ужасное тоже может быть
прекрасным.
решительность покинули их сердца. Пустыня уничтожала подобные чувства.
телам и душам. Подвиг был совершен, а что из этого получится, оставалось
пока неясным и неопределенным.
реки, ведь владения Вешума протянулись до самого моря. Что же касается
пустыни, то даже караваны купцов старались обойти ее стороной, и никто
никогда не составлял ее карты.
предчувствии скорой гибели.
плелась, опустив голову, ее копыта увязали в песке. Вскоре на лошади ехала
только Кассафех, Симму спешился и шел рядом. Они двигались на восток, и
солнце медленно опускалось у них за спиной.
голосом жажды шептал ветер. О воде молили не только их губы, но и тела, и
души. Они воображали себе чаши, полные воды, пруды, и фонтаны, и даже унылую
реку Вешума. Но ни один из них не посмел заговорить об этом.
лежать в пустыне, которая скоро укроет останки и, обратив их в пыль, добавит
к своим дюнам. Кассафех плакала, но слезы ее тут же высыхали.
Симму и Кассафех добрались до нее, сели на камень и уставились друг на
друга.
фляжку и поставил ее на землю между собой и Кассафех.
прозрачно-серого цвета, снова потемнели и стали почти пурпурными.
Защитить от ярости солнца и от холода ночи?
маленький глоток.
глаза широко открылись. Кассафех, с таким же бледным лицом и безумным
взглядом, чуть привстала, словно готовясь в любой момент броситься прочь от
него.
рук возлюбленного и тоже сделала маленький глоток.
какого-либо знака.
по-прежнему испытывая жажду и голод, уже не чувствуют слабости и смерть уже
не грозит им. Немного погодя они одновременно поднялись и вышли из тени
скалы. Еще заходящее солнце коснулось их своими обжигающими лучами, но Симму
и Кассафех неожиданно почувствовали себя заново рожденными. Теперь они могли
противостоять смертоносным ударам. Они оба по-прежнему страдали от жажды и
голода, от боли и ожогов - но их нельзя было убить. Все опасности мира стали
для них листьями папоротника, хлеставшими их тела, пока они проходили мимо.
И теперь Симму и Кассафех навсегда вышли из леса, покрытые шрамами, но
живые.
Часть седьмая
ВРАГИ СМЕРТИ
Глава 1
бессмертные люди земли, неизвестно. Может, не так уж и много, а возможно,
очень долго. Пустыня была однообразна, и время, казалось, остановилось.
Никто, кроме бессмертных, не выжил бы здесь. Тем не менее у пустыни
наверняка были свои секреты, открывавшиеся только таким, как Симму и
Кассафех. Без сомнения, пустыня удивилась, обнаружив, что беглецы все еще
живы, хотя любой обычный человек, без сомнения, давно погиб бы. Вероятно,
пустыня подумала: "Они все равно погибнут завтра". Но и завтра, и
послезавтра беглецы по-прежнему оставались живы и, похоже, не собирались
умирать. В конце концов пустыня потеряла всю свою самонадеянность и
приоткрыла им свои тайны. Тут и там из земли торчали скрытые нагромождения
камней, утыканные шипами растения, чьи могучие корни вытягивали из глубины
земли и накапливали в стеблях каплю-другую живительной влаги, глубоко в
пещере бежала среди камней струйка воды меж валунов спрятался окаменевший
куст с высохшими сломанными ветвями и тремя живыми коричневыми побегами.
они были молоды той молодостью, которая не имеет ничего общего с возрастом
или незрелостью.
могло быть. Они шли молча, отчасти из-за того, что пустыня не располагала к
разговорам да и Кассафех не была болтлива. Три года она почти ни с кем не
разговаривала. Кроме того, все, что она хотела, она всегда могла сказать
красноречивым жестом и выражением лица, не говоря уж об изменяющемся цвете
глаз. Кассафех, не отрываясь, смотрела на Симму, смотрела так, как женщина
смотрит на любимого мужчину, бесконечно очарованная им и своей любовью.
Кассафех влюбилась в него в тот момент, когда, подняв светильник, увидела
лежащим в своей постели, но она до сих пор ничего не знала о Нем. Незнакомец
вошел к ней, очаровал ее и увел ее с собой. И тем же незнакомцем Симму
оставался до сих пор. Он ничего не рассказывал о своем прошлом, видимо не
считая это важным. Не говорил Симму и о будущем, хотя оно-то уж наверняка
будет значительным. Ну, а теперь он был героем, демоном, молодым леопардом и
ее возлюбленным. И Кассафех этого казалось вполне достаточно. Что касается
Симму, то он наконец вспомнил кое-что из своего прошлого, свою звериную
сущность, безмолвную, повинующуюся инстинктам. Он, казалось, любил Кассафех,
хотя, вероятно, его чувство вовсе и не было любовью. Может, он любил ее
из-за того, что находил в ней что-то звериное, в первую очередь красоту
зверя. Однажды он ушел в поисках еды, а вернувшись, увидел, что его спутница
уснула в полуденном пекле. Половину ее загорелого тела жгло солнце, половину
скрывала тень той скалы, под которой он ее оставил. Кассафех раскинулась во
сне, ее волосы походили на застывший свет, струившийся с прекрасного, не
человеческого лица, и Симму видел в ней газель, рысь, змею. Она была для
него скорее сестрой, чем женой. Но Симму всегда страстно желал ее. И это
приносило неповторимое наслаждение во время путешествия через пустыню -
отдушина, среди бесконечных поисков пищи и цели пути.
узами. Лишь это и фляга, висевшая на поясе Симму.
увидели, что местность внизу изменилась. Конечно, нельзя сказать, что там
все цвело и зеленело, но впереди лежала менее выжженная земля, не опутанная
призрачными сетями ослепительного солнечного сияния.
Кое-где возвышались даже чахлые засохшие деревца.
занесенную песком. На закате Симму и Кассафех обычно делали привал. И хотя
юноша по ночам обычно бродил неподалеку от спящей девушки, в этот раз он
уступил просьбе Кассафех. Ночь - самое подходящее время для любви. Вечером
расположившись на ночлег у одинокой скалы, путешественники увидели маленькую
змейку, которая танцевала под музыку солнца и пустыни, а может, ее просто
дразнил невидимый песчаный дух. Симму привычным движением подозвал змею к
себе, и та обвилась вокруг его руки, тихо шипя.
Василенко Иван
Орловский Гай Юлий
Мацумото Сэйте
Посняков Андрей
Контровский Владимир
Курылев Олег