у нас транспорт.
"Запорожец" стучал двигателем уже километрах на двадцати. Сергей припарковал
его возле школы и решительно заглушил мотор.
или, что еще лучше, к друзьям сходите, если есть поблизости. Чаю попьете,
посидите, переждете. Вам ничего не сделают, вы старенький, к тому же человек
известный. Не то что я - шелупонь милицейская.
желчно заметил:
неизвестных.
бы жив остался.
Хейти с мешком поспешил за ним, а через мгновение потопал и
Екатеринбургский.
почтенного пожилого человека, и прибавил ходу. Екатеринбургский пожал
плечами и, согнувшись в три погибели, медленно пошел прочь, в обратную
сторону.
травы, висящей на бампере. Сергею некогда было разглядывать, кто там сидит
внутри, да и стрелять он тоже не собирался - зачем своих-то крошить почем
зря, это не боевики, у них тоже семьи, дети... Поэтому он побежал, за ним
побежал и Хейти, а вот краевед Екатеринбургский воспрял и быстро, насколько
позволяли артритные ноги, метнулся наперерез машине.
вдавилось внутрь, потом скатился и отлетел на тротуар. Машина вильнула,
всего на долю секунды водитель дернул руль, но на такой - скорости этого
хватило. На мокром свежеположенном асфальте "девятку" занесло, крутануло и
ударило о торчавший поблизости укладчик. Практически сразу взорвался
бензобак.
дети, а Сергей, остановившись, смотрел на тело старичка.
Из-под нее растекалась красная жирная лужа, по луже уже побежали дождевые
круги, неестественно вывернутые ноги еще слабо подергивались...
стеклотару в фанерный синий ларек, строительную площадку... Хейти сопел за
спиной, изредка что-то хмыкая себе под нос.
пускавший слезу над Солженицыным и Гинзбург, печатавший на разболтанной
машинке призывы "Долой ГКЧП!", собиравший по листочку свои архивы, которые
теперь канут на Добровольского. Он умер, так и не узнав толком, для чего
умер. Да и вряд ли он хотел умереть... К' машине бросился сдуру, не под танк
же с гранатой, думал, наверное, что остановятся, испугаются... Ладно, его
хоть жалеть некому.
не золото партии мифическое, не Янтарная комната, это куда хуже, куда
больше. Это страшно. Взорвать ее, взорвать вместе с этими мудаками в
халатах, с их нобелевками, статейками многомудрыми... Прав Хейти, бомбу
туда, бомбу!" - Вон туда!
даль, и, чавкая ногами и оскальзываясь, побрели к заводским дымам.
подведенное под крышу и с тем брошенное. В лучших традициях демократического
реализма, как говорил капитан Курочкин из ОБЭП.
кусками досок и решетками арматуры. Место было на семи ветрах, никто тут
постоянно не обитал, но, видать, захаживали - судя по пустым консервным
банкам, битой стеклопосуде, презервативам, похожим на маленьких дохлых
кальмаров, и сконцентрированным в уголке кучкам отходов жизнедеятельности.
высоковольтную линию. По трассе километрах в трех ехали игрушечные
разноцветные автомобильчики. Дождик все так же вяло накрапывал, крыша в паре
мест текла, но в целом было сухо и даже по-своему уютно.
одежде из секонда он мерз, особенно в шортах. Спасибо Сашку, чтоб он
политурой своей захлебнулся... - Что там у нас осталось?
само собой... Только штаны одолжишь.
Знаешь анекдоты?
меня на работу". Тот ему: "А что вы делаете?" - "Я работаю на контрастах". -
"Это как?" - "А вот представьте: полный цирк народу, вывозят на арену
большую бочку дерьма и взрывают. Весь цирк в дерьме, все в дерьме, и тут я
выхожу на арену - весь в белом..."
какие-нибудь были? Писатели, полководцы, композиторы? Раймонд Паулс не у вас
был?
бетонном блоке. - У соседей.
дедушкой". У меня мама все плакала, когда по телевизору показывали. Детишки
пели, и все такие тщедушненькие, беззубенькие... А анекдот не понравился,
что ли?
хороших не рассказывали, наверное. Вот слушай еще один, недавно старшина
рассказал из ДПС. Папа спрашивает у Вовочки: "Чего читаешь?" - "Да так...
училка книжку дала..." - "Как называется?" - "Лесбиянки". - "Да ну? Дай
глянуть!" Хватает батя книжку, садится довольный в кресло, смотрит на
обложку и разочарованно говорит: "Тьфу! Бианки... "Лес"...
посмотрел на него.
Старший сержант Косицын аж автомат уронил! Ох, и чувство юмора у тебя...
Нету у тебя чувства юмора.
сказал сквозь зубы Хейти. - Помогал нам. А ты смеешься. Рассказываешь
юмористические истории.
жестокосердная и тупая, вокруг трупы громоздятся, а он анекдоты травит, да?!
Тонкую твою натуру коробит от такого соседства, ага? А если бы я сейчас
сидел и над всем этим тщательно думал, у меня бы башка по стенкам
разлетелась, как у того Ломоносова!
остановился с полуоткрытым ртом, сказал: "Э-э-э", помолчал и развел руками:
- Да ничего. Это я так, неудачный пример. А за старика я, жив буду, сто
пятьдесят выпью и тебя заставлю. Так что ты не думай, чего не надо.
шагами. Потом стал читать надписи, в обилии имевшиеся на стенах. Хихикнул: -
Видал? У вас небось такого не пишут.
пишут. Другое дело, потом, может, специальные люди стирают, чтобы народ не
видел. Но что пишут - это точно, - убежденно сказал Сергей. - Ладно, что
делать будем? Я так думаю: не рвануть ли нам твою тарелку?
эстонец заметно исхудал. Жив будет, порадуется еще, вон вес сбросил, а ведь
пухловат поначалу был, что твой Карлсон.
Вневедомственным? Все равно проку с нее никакого, один вред, рано или поздно
наши сами им продадут, торжественно и с салютами, в знак доброй воли. Я так
думаю, это самый выгодный вариант.
взорвать будет не так уж просто.
Максимов Альберт
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Громыко Ольга
Соломатина Татьяна
Корнев Павел