веселым, каким-то безразличным даже голосом отозвалась Маша, - представь себе,
я тоже отбываю. В командировку. Дневным рейсом...
почему-то совсем не поверил в расставание. - Надолго?
сделалась серьезной. - Знаешь, Саша, как бы там ни было, не переживай. Мы еще
встретимся, и очень скоро. Это мне сердце подсказывает, а оно у меня вещее...
неожиданно для себя жизнеутверждающе добавил: - Тем паче что у меня аналогичное
предчувствие. Еще увидимся.
"Рекламу-шанс", забрался в джип и принялся общаться с прессой. Он уже успел
добраться до звериных страниц и с удовольствием читал про опытного трехлетнего
кота-производителя Кешу, за которого ходатайствовала, и, конечно же, не просто
так, его хозяйка Валя, как вдруг заметил, что из притормозивших "Жигулей"
вальяжно вылез упитанный гибэдэдэшник и, крутанув полосатой палкой, начал ею
выманивать Сарычева из машины.
подумал: "Когда кобелю делать нечего...", - однако вслух ничего не сказал и,
опустив стекло, улыбнулся. В следующее мгновение в животе у сержанта сильно
забурчало, и, сразу же забыв про долг и честь ментовского мундира, борец с
преступностью метнулся рысью на вокзал справлять нужду. По-крупному.
черного дермантина, майор посмотрел на свои "командирские", хотел было тронуть
усы, сплюнул и порулил на Московский. Напротив указателя, обещающего фото на
документы в течение часа, он притормозил и повернул по стрелке.
бывшем, вероятно, объектом ГО, майора ослепили вспышкой и заверили, что
"портрет иметь будет качество кошерное", однако не раньше чем минут через сто
двадцать, поскольку лаборант Абрам Израилевич болеет нынче инфлюэнцей, а
процесс от этого проходит медленно и печально.
жизни новых русских. Скромный, честный до глупости капитан искал убийцу своего
напарника. А убийца искал золото партии, главная же героиня, бывшая валютная
проститутка, а ныне активистка женского движения, искала любовь и находила лишь
приключения на свою татуированную попу. Конец был счастливый: победили
демократия и гласность. "Ну и мура!" - Отмучившись, майор забрал фотографии и
поехал на Загородный. Путь его лежал в модный ювелирный салон, хозяином
которого был известный в прошлом спекулянт Сергей Владимирович Бобков, по
прозвищу Бобочка. Года два назад его непутевая дочка попала в историю и
непременно оказалась бы на нарах, если бы Сарычев не показал себя человеком и
не спустил в общем-то плевое дело на тормозах. Бобочка тогда намекнул, что долг
платежом красен, и вот, похоже, настало время ему об этом напомнить.
предбанник, миновав секретаршу, и без стука открыл массивную, отделанную дубом
дверь. - Здравствуй, Бобочка.
и с улыбкой протянул украшенную браслетом руку. - Сколько лет, сколько зим!
Какими судьбами?
стоматологов, заметно шепелявил.
Бобкову в глаза. - Нужней паспорт и хорошо бы удостоверение какое или права...
селектора. - Вера, кофе. - Задумался, накинул пропитку и уже с порога
обернулся. - А Люська-то моя слезла с иглы, за шведа замуж вышла, живет в
Стокгольме.
и секретарша внесла кофе с бутербродами:
журналистское удостоверение. Сарычев пощупал краснокожую паспортину, раскрыл и
от удивления даже присвистнул - его натренированное долгой практикой око не
заметило ни малейшего
Бобкову руку. - Спасибо, Сергей Владимирович, слово держишь. Нынче это
редкость...
не обернулся. Своих хватало. На улице шел противный мокрый снег, наполовину
смешанный с дождем, и майору вдруг до боли в сердце не захотелось уезжать из
этой, пусть замшелой, но родной до одури болотины. Однако приступ
сентиментальности был тут же задавлен на корню, и вскоре Александр Степанович
уже ступил на твердь Московского вокзала. Без всяких происшествий он приобрел
билет в столицу нашей родины, а минут через сорок, знакомясь с соседями по
купе, представился простенько и со вкусом:
они пролились холодным, замерзающим прямо в воздухе дождем, и пробиравшийся
между могучими стволами сосен человек решил передохнуть.
трудностям и простой суровой жизни. От родителей он унаследовал необычайную
силу и выносливость, однако путь был слишком долог даже для него, и,
схоронившись от непогоды под густой елью, идущий мгновенно погрузился в сон.
Дыхание его сделалось глубоким и размеренным, а перед глазами появилось то, что
теперь снилось ему каждую ночь, - огромная багряная звезда.
наливалась кроваво-гнойным светом и наконец взрывалась гигантским огненным
ядром. Раздавался звук, как будто разом оживали все вулканы, в океанах
поднимались волны до самых туч, и спящий видел множество судов, плывущих сквозь
ураганы к заново рождающейся суше. Вели их могучие голубоглазые гиганты,
владевшие великим законом космоса. Все сущее они осознавали единым целым, а
править ими мог лишь тот, кто был отмечен царской хварной - великой божьей
благодатью.
места. По протянувшемуся точно с севера на юг горному кряжу пришельцы начали
спускаться к большому соленому озеру, и избранные, достигнув входа в огромную
подземную пещеру, дальше не пошли. Спящий узрел переливающуюся ослепительно
белым огнем прозрачную сферу на ладони одного из них и, ощутив холодное дыхание
ночного ветра, открыл глаза.
на сосновых лапах капельки дождя переливались в ее лучах подобно радуге. Чтобы
согреться, путник стремительно вскочил на ноги и пустился бежать по видимой
только ему неприметной лесной тропе.
мурката-самца, разъяренно бьющего по впалым бокам длинным полосатым хвостом. Не
ведая страха, человек протянул перед собой ладони. Гигантская кошка вдруг
громко заурчала и принялась вылизывать их длинным шершавым языком, едва не
сдирая при этом с них кожу. Потом она выгнула спину и исчезла в густых
зарослях, а путник, рассмеявшись, двинулся дальше. Уже под утро он вышел к
каменной гряде и замер. Это место было ему знакомо - здесь проходили
голубоглазые люди из его снов.
левее и, миновав заросли огромных, прежде им никогда не виданных деревьев,
очутился возле острого, похожего на гигантскую, поставленную на попа сосульку,
обломка скалы. Это был Знак, его он часто видел в своих снах.
неприметной на вид расщелины, смело вступил в непроглядный мрак. Легко различая
в кромешной темноте окружающее, он свернул направо и долго спускался по
каменным ступенькам, пока не оказался перед массивной базальтовой плитой. На ее
поверхности было семь выпуклостей, формой напоминавших созвездие Большой
Медведицы.
рукой до полированного холода плиты. Неподъемная громада начала без шума
отходить в сторону, пропуская путника внутрь. Он сделал шаг вперед и,
окунувшись в ослепительно белый свет, почувствовал, как время для него
остановилось...
сотый, наверное, раз поминали чью-то маму в оренбургском пуховом платке.
Скучая, Сарычев поглядывал в грязное окно вагона на бескрайние российские
просторы. "Куда же ты катишься, родина моя?" - думал он.
настойчиво пихать в бок, так что пришлось покориться и подсесть к столу, на
котором лежали пшеничные хлеба, вареная баранина, дымился сваренный на молоке
зеленый чай, словом, кушать было подано.
Мазаев вез на историческую родину дочь Варвару, которая в процессе обучения
гуманнейшей профессии врача, ни с кем не посоветовавшись, тайно выскочила
замуж, - как оказалось, за пьяницу и ерника, вскоре ее вместе сдитем
бросившего. Сама же молодица, с чуть раскосыми, видимо в мать, глазами была
хороша - статная, со стройным, по-девичьи гибким телом. Расположившиеся в
соседнем купе черноволосо-курчавые молодые люди сразу же положили на нее глаз и
вскоре попытались проверить упругость ее форм на ощупь. Как это принято у
настоящих джигитов - решительно, дерзко, а главное, не задавая ненужных
Прозоров Александр
Влодавец Леонид
Роллинс Джеймс
Контровский Владимир
Пехов Алексей
Посняков Андрей