дощатую дверь закрытой.
доносился какой-то тихий шорох, там что-то скреблось.
плотные гроздья плетями плюща.
тусклым светом. Гниющие дубовые балки - некоторым было больше ста лет.
Внутренность сарая делили грубые деревянные стойла. В былые годы в них
загоняли свиней и лошадей. Стойкий запах хлева не выветрился и по сию
пору.
сильным. Более зрелым, едким, сладковатым. Должно быть, от сырости,
подумал Шон.
и постукивал плетями плюща.
входом, Шон шагнул за дверь. Он быстро прошел мимо штабеля старых банок с
краской, оставшихся с той поры, когда он приводил дом в божеский вид, и
мимо запасных баллонов с газом, которыми они запаслись, стоило замаячить
энергетическому кризису, к первому стойлу - там были сложены дрова на
зиму.
которые два дня назад ему помогли притащить Марк и Верн.
просохнуть.
полена. Их он поставил на заменявший им колоду дубовый пень и мастерски
расщепил. Собрав куски дерева в охапку и пошатываясь под тяжестью этого
груза, Шон вернулся к дверям. Он на мгновение перенес тяжесть на левую
руку, а правой неловко потянулся к выключателю. Прежде, чем щелкнуть им,
он помедлил и еще раз принюхался.
зверь.
бруски ледяного железа искали дыхательное горло и сонную артерию.
поленья за левое плечо, туда, где находилось то, что (или кто) напало на
него.
чтобы избежать столкновения с падающими дровами.
фигуру, что два дня назад преследовала его на Желудевой улице. Смутно
различимая в идущем из окошек сеновала свете ночного неба, она, как
большая обезьяна, изготовилась к прыжку примерно в пяти футах от него. В
тот же миг, когда время словно бы остановилось, до Шона дошло и то, что
существо это определенно не человек. Он понял это не столько по пропорциям
его тела, сколько по величине и форме головы. Маленькая, напоминающая
череп, в полумраке она казалась состоящей главным образом из огромного
рта. Никаких других черт лица Шон разглядеть не сумел - ни глаз, ни носа,
ни даже ноздрей, хотя утверждать это с уверенностью было невозможно. Зато
в лицо тугой волной ударил невероятный смрад, исходивший от твари -
резкий, сладкий запах тлена, который Шон почувствовал, едва зашел в сарай.
Он почувствовал растущее отвращение: ему вдруг стало ясно, как сильно эта
вонь напоминает другую, незабываемую, ту, что не в состоянии были скрыть
во Вьетнаме застегнутые на молнию мешки с трупами.
шевельнуть, не сводя с твари глаз. Казалось, от нее исходят страшные
губительные волны арктического холода, погружающие в оцепенение и тело, и
разум. Были они настоящими или же являлись плодом его воображения, Шон не
сумел бы сказать.
невозможности широко - разинуло рот. Так питон разжимает челюсти, чтобы
проглотить добычу целиком. Шону показалось, что он мельком увидел мерцание
десен, усаженных по всей длине свирепыми загнутыми клыками. Это движение
вновь вдохнуло жизнь в его застывшие члены.
растянулся на полу и сильно ушибся. Но его правая рука отыскала топорище.
Подтянув топор к себе, Шон извернулся и присел на корточки, упираясь
спиной в шероховатую деревянную перегородку. Его взгляд был прикован ко
входу в стойло.
воротца.
прыгнула прямо на Шона - тот не успел даже толком встать на ноги.
топором. Но лезвие встретило лишь пустоту и с лязгом высекло искры из
бетонного пола - тварь каким-то образом сумела предугадать удар и с жутким
проворством увернулась, ушла в сторону.
труда отпрыгнула.
топор поднятым на уровень плеч, чтобы существо не прыгнуло снова. В голове
молниеносной чередой проносились мысли. Было ли это существо уязвимо хоть
в каком-то отношении? Не позвать ли на помощь? Мог ли кто-нибудь помочь
ему, в последнюю очередь - Энджела?
готовилась к новому прыжку. Но ничего не сделала. Просто сидела там, как
изваяние. Словно страшась чего-то. "Ну уж не меня, - подумал Шон. - Может,
топора?"
Два слова.
привлеченное чем-то за стенами сарая.
врасплох?
оно прыгнуло прямо на Шона, вытянув вперед когтистые лапы, широко разинув
клыкастую пасть.
услышал, что топор попал в цель, почувствовал, как лезвие погрузилось в
некую субстанцию.
Она развернулась и одним исполинским скачком перемахнула перегородку
стойла. Почти сразу же последовал сильный треск раздираемого,
разлетающегося в щепки дерева, а за ним - крик ужаса, который издала
Энджела. Потом все стихло, слышался только шум ветра.
расширившимися от ужаса глазами. Она вслед за Шоном перевела взгляд на
зазубренный зев дыры, проломленной в деревянной боковой стене сарая.
на горле у Шона налитые кровью вспухшие следы. - Боже мой, Шон, что
случилось?
пронзительно вскрикнула, пошатнувшись и хватаясь за столбик ворот, чтобы
не упасть. Ее взгляд был устремлен под ноги Шону.
чем-то вроде мелких чешуек. Отрубленное выше локтя. Но Энджелу заставило
взвизгнуть не только то, что эта рука была здесь, и не то, что она
заканчивалась похожей на когтистую птичью лапу кистью с четырьмя
громадными скрюченными пальцами. Причина была в том, что эта конечность
еще казалась живой: мелко подрагивая, она судорожными толчками сжимала и
разжимала пальцы, пытаясь по-паучьи преодолеть земляной пол сарая и
спастись в клочок тени под поленницей. Шон ошеломленно уставился на
мерзкую ползучую штуковину, но лишь на секунду. Потом его лицо снова
исказила сильная судорога отвращения и ненависти. Он опять занес топор и
обрушил вниз, потом еще и еще, кромсая извивающийся кошмар, превращая его
в мясистые клочья. Но омерзительная раздробленная кисть все ползла и
ползла, пока в тот самый миг, когда она достигла границы тени, куда явно
стремилась, над ней не закурились струйки не то дыма, не то пара. Такая же
судьба постигла комья и ошметки, некогда бывшие ее продолжением. Затем под
остановившимися взглядами оцепеневших от ужаса Шона и Энджелы рука начала
чернеть и сморщиваться. Скрюченные пальцы сворачивались в тугой шарик,
съеживаясь, становясь все меньше и меньше, а их чернеющая субстанция
запузырилась, разжижаясь, и наконец растеклась маленькими лужицами
чего-то, похожего на смолистую слизь.
проронили ни слова.
Контровский Владимир
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Посняков Андрей