подряд шесть выстрелов, сменившихся отчаянной беспорядочной пальбой.
обратного пути уже не было.
уведет их к реке! Фил, прикрывай справа!
его среди общего шума, пальбы, боевых выкриков холнистов, однако какую-то
пользу его крик должен был принести. Гордон продолжал кричать и свистеть,
чтобы спутать нападающим планы.
костер теперь огрызался ослепительными языками пламени, выхватывая из
темноты неясные фигуры.
Гордона появилась надежда, что не все потеряно. Своими криками он пытался
заставить врагов думать, что командует внушительным подкреплением.
отступить. Он перебегал от дерева к дереву, приближаясь к костру, хоть и
был совершенно безоружен. - Окружайте их! Не давайте...
замер в каких-то десяти футах от нее. Лицо холниста, покрытое черными и
белыми полосами, сливалось с ветвями, как и его одежда; узкий рот
растянулся в гадкой беззубой улыбке. Холнист выглядел настоящим гигантом.
Темные глаза высматривали что-то позади Гордона.
это, скорее всего, блеф и его противник вышел на него в одиночку.
Секундной потери бдительности оказалось достаточно: фигура в камуфляже
совершила молниеносный бросок. Один удар тяжелого, как молот, кулака - и
Гордон оказался на лопатках. Из глаз посыпались искры. Он был на грани
беспамятства от боли. "Вот это скорость!" - успел подумать он, прежде чем
лишился чувств.
топкое болото, в котором вязли натруженные ноги пленников. Они понуро
ковыляли в грязи, стараясь не отстать от конных охранников. Теперь, по
прошествии трех дней, они не думали ни о чем другом, кроме необходимости
удержаться на ногах, чтобы не навлечь на себя новых побоев.
устрашающе, чем прежде. Закутавшись в полушубки защитной расцветки, они
лихо гарцевали на добытых в бою лошадях из долины Камас. Замыкающий
холнист, самый молодой из отряда, всего с одной серьгой в ухе, то и дело
оглядывался, рычал на пленных и дергал за веревку, привязанную к кисти
переднего, заставляя всю цепочку ненадолго переходить с ходьбы на
неуклюжую рысцу, чтобы догнать всадников.
брошенного несколькими волнами беженцев, прокатившимися здесь. После
бесчисленных мелких стычек и отдельных кровопусканий территорией овладели
сильнейшие. Это и был рай в стиле Натана Холна.
зловонных хибар, сложенных из разномастного довоенного хлама. Изможденные
обитатели поселков неизменно высыпали на обочину дороги, чтобы,
почтительно потупив взоры, приветствовать своих господ. Кто-то обязательно
подворачивался под горячую руку и получал свою порцию ленивых пинков от не
удосужившегося спешиться всадника.
не было ненависти, лишь голодное вожделение, с каким они взирали на
упитанные конские бока.
старались не встречаться с ними взглядом.
короткий привал. На ночь их разводили в разные стороны, чтобы не дать
сговориться. Каждый проводил ночь, привязанный к лошадиному крупу,
дававшему тепло в отсутствие костра. При первых лучах солнца их,
проглотивших скудную баланду, снова гнали вперед.
ослабели, чтобы продолжать путь, поэтому их оставили на милость
холнистского управляющего из грязного придорожного селеньица в качестве
замены двух его рабов, распятых для устрашения возможных ослушников и еще
не снятых с телеграфных столбов.
несчастью, ковыляющего впереди его. Вместе с тем он проникся ненавистью к
тому, кто плелся следом за ним: каждая его запинка означала рывок веревки,
отдававшийся острой болью во всем теле. Однако он не сразу заметил
исчезновение последнего пленника и лишь спустя какое-то время сообразил,
что за лошадьми поспевают только двое несчастных. Теперь он завидовал
тому, кто остался позади, не зная даже, жив ли тот.
очнулся уже в этой цепочке, но так и не пришел в полное сознание. Несмотря
на страдания, какая-то часть его естества была рада отупению и
монотонности пути. Теперь, по крайней мере, его не преследовали призраки.
Он забыл о сложностях бытия и чувстве вины. Все стало на свои места. Знай
перебирай ногами, уплетай то немногое, что тебе суют, и не поднимай глаз.
него пленник помогает ему, подставляя плечо в особенно топких местах. У
него хватило соображения, чтобы задаться вопросом, зачем тот расходует
лишние силы.
веревок. Они остановились у деревянного сарая, на некотором удалении от
шатких, гудящих, как ульи, хибар. Неподалеку шумела вода.
его в спину. Под презрительный смех пленных затолкали в сарай, где они тут
же повалились на вонючую солому.
возможность забыться сном. Ни о чем другом сейчас нельзя было помыслить.
Сновидения их не посещали, и забытью мешала лишь боль в натруженных
мышцах. Так продолжалось до конца дня, потом целую ночь и утро.
коснувшийся его лица. Он со стоном перевернулся на другой бок. Над ним
склонилась какая-то тень, и веки его приоткрылись, как ржавые жалюзи.
некоторое время начало проясняться сознание. Он сообразил, что в знакомой
улыбке не хватает одного зуба.
ухмылялся, зияя провалом во рту.
живых.
водой, не переставая болтать:
скоро дадут умыться. Так что существует, видимо, причина, почему нас не
разрезали на части и не подвесили к поясу какого-нибудь жадного до трофеев
балбеса. Не иначе как нас притащили сюда для встречи с какой-то шишкой. -
Джонни невесело рассмеялся. - Подожди, Гордон, мы еще обведем вокруг
пальца этого типа, кем бы он ни был. Предложим ему заделаться почтальоном,
что ли... Ведь ты это имел в виду, когда объяснял мне, что такое
реалистическая политика?
возмутительный взрыв веселья, поэтому он довольствовался кривой усмешкой,
от которой на его потрескавшихся губах выступила кровь.
оказались еще трое - распространяющие вонь пугала с огромными глазами на
иссушенных лицах, провалявшиеся здесь невесть сколько времени и уже не
походившие на людей.
главный мучивший его вопрос.
планы, и мы смогли дать им отпор. По крайней мере, прикончили двоих,
прежде чем остальные нас одолели. - Глаза Джонни сияли. Он, по всей
видимости, восхищался Гордоном еще больше, чем прежде.
ночь.
другой...
головорезами, я не заметил ни черных ушей, ни... Не исключено, что ему
удалось спастись.
его сон всю ночь, теперь доносилось с противоположной стороны. Он
попытался разглядеть что-нибудь сквозь щели в досках.
Володихин Дмитрий
Ильин Андрей
Каргалов Вадим
Сапковский Анджей
Посняков Андрей
Распопов Дмитрий