Чтение 48–й страницы книги ~Человек в Высоком Замке~

- Я-то совсем забыла, - продолжала Юлиана. - Женщине следовало бы
помнить, что когда вынимаешь их из целлофана, они все в морщинках и
складках.

- Когда я был помоложе, я любил хорошо приодеться и погулять.

- А как же ты узнал, что в отеле есть гладильная служба? Я этого не
знала. А ты в самом деле подстригся и покрасился? Я вдруг подумала, что
твои волосы всегда были светлыми, и что ты носил парик. Разве нет?

Он снова пожал плечами.

- Ты, должно быть, эсэсовец, - продолжала она, - выдающий себя за
шофера-итальянца, и никогда не дравшийся в Северной Африке, да? Тебе нужно
было сюда приехать, чтобы убить Абендсена, разве не так? Я уверена, что
именно так, хотя и признаюсь, что я ужасно глупая.

Она почувствовала себя выжитой и опустошенной.

Подождав, Джо сказал:

- В Северной Африке я действительно сражался. Ну, не в артиллерийской
части под командой Парди, конечно. В дивизии "Бранденбург".

Затем он добавил:

- Я был немецким разведчиком, проникал в английские штабы. Не вижу
тут ничего такого: в любом случае у нас было дел по горло. И я был под
Каиром. Там я заслужил медаль и повышение по службе. (Чин капрала).

- Та авторучка - какое-то оружие?

Он не ответил.

- Бомба, - неожиданно поняла она, произнося это слово вслух. - Что-то
вроде бомбы-ловушки, которая настраивается так, что взрывается, когда
кто-то до нее дотрагивается.

- Нет, то, что ты видела, это двухваттный приемопередатчик, чтобы я
мог поддерживать связь. На тот случай, если произойдут изменения в
первоначальном плане, прежде всего в связи с нынешней политической
ситуацией в Берлине.

- Ты свяжешься с ними в последний момент, перед тем, как это сделать?
Для уверенности?

Он кивнул.

- Ты не итальянец, ты немец.

- Швейцарец.

- Мой муж еврей, - сказала она.

- Мне безразлично, кто твой муж. Все, чего я хочу от тебя - это,
чтобы ты надела платье и привела себя в порядок, чтобы мы могли пообедать.
Сделай что-нибудь с волосами, мне бы хотелось, чтобы ты сходила в
парикмахерскую. Может, салон при отеле еще открыт. Ты могла бы сделать
прическу, пока я жду сорочки принимаю душ.

- Каким же образом ты собираешься его убить?

- Пожалуйста, надень новое платье, Юлиана. я позвоню вниз и спрошу
насчет парикмахерской.

Он направился к телефону.

- Зачем я тебе нужна?

Набирая номер, Джо сказал:

- У нас заведено дело на Абендсена и, похоже, что его влечет к
определенному типу смуглых, чувственных девушек, особенно к девушкам
ближневосточного или средиземноморского типа.

Пока он разговаривал с кем-то из персонала отеля, Юлиана подошла к
кровати легла, закрыв глаза и прикрыв лицо руками.

- У них есть-таки парикмахерская, - сказал Джо.

Он положил трубку.

- Она может заняться тобой прямо сейчас. Спустись в салон. Он на
втором этаже.

Он что-то сунул ей в руку. Открыв глаза, она увидела банкноты
рейхсбанка.

- Что бы с ней расплатиться.

- Оставь меня в покое. Дай мне полежать здесь, пожалуйста.

Он бросил на нее взгляд, полный любопытства и огорчения.

- Сиэттл был бы похож на Сан-Франциско, - сказала она, - если бы в
Сан-Франциско не произошел большой пожар. Настоящие старые деревянные дома
и немного кирпичных, такие же, как и там, холмы. Японцы селились в нем еще
задолго до войны. У них был целый деловой квартал, дома, магазины и все
это было очень старым. Там есть порт. Маленький пожилой японец, который
обучал меня - я пришла к нему с одним моряком с торгового судна и, пока
жила в Сиэттле, брала у него уроки - Минору Ихоясу, он носил жилетку и
галстук. Он был таким же круглым, как йо-йо. Давал уроки на верхнем этаже
одной японской конторы, на его двери была старомодная медная табличка, а
приемная напоминала кабинет дантиста. С журналами "Нейшнл Джиографик".

Наклонившись над нею, Джо взял ее за руки и посадил, поддерживая в
таком положении.

- В чем дело? Ты ведешь себя как больная?

Он пытливо заглянул ей в лицо.

- Я умираю, - сказала она.

- Это просто приступ неуверенности. Она тебя все время преследует.
Сейчас найдем аптечку и дадим тебе успокоительного. Как насчет
фенобарбитала? Да ты еще и голодная с утра. Все будет в порядке. Когда мы
доберемся до Абендсена, тебе ничего не придется делать, только стой рядом
со мной. Говорить буду я. Только улыбайся и все. Если почувствуешь, что он
хочет уйти, заговори с ним, тогда он останется. Как только он тебя
разглядит, я уверен, он нас впустит, особенно, если увидит это декольте на
итальянском платье. Будь я на его месте, я непременно впустил бы тебя.

- Позволь мне пройти в ванную, - взмолилась Юлиана. - Меня мутит.
Пожалуйста.

Она стала вырываться из его рук.

- Мне очень нехорошо, пусти меня.

Он отпустил ее, и она бросилась в ванную, закрыв за собой дверь.

"Я могу это сделать", - подумала она.

Она щелкнула выключателем, свет ослепил ее.

Она скосила взгляд. "Я могу это найти". В аптечке, любезно
предоставленной гостиницей, лежала пачка лезвий для безопасной бритвы,
мыло, зубная паста. Она открыла начатую пачку: да, только одна сторона
острая. Она открыла начатую пачку: да, только одна сторона острая. Она
развернула новое, еще покрытое смазкой, иссиня-черное лезвие.

Из душа текла вода. Она вошла под струю - боже! - прямо в одежде. Все
испорчено.

Платье прилипло к телу. Волосы распрямились.

Ужаснувшись, она споткнулась, едва не упала, пытаясь наощупь выйти
из-под душа. Вода мелкими струйками текла по чулкам.

Она начала плакать.

Войдя в ванную, Джо обнаружил ее возле умывальника. Она сняла с себя
промокший костюм и стояла обнаженная, одной рукой держась за раковину,
склонившись над ней, как бы желая набраться сил.

- О, господи Иисусе, - воскликнула она.

Она сообразила, что он здесь.

- Не знаю даже, что делать. Костюм испорчен, это же шерсть.

Она повела рукой. Он взглянул по направлению жеста и увидел грубую
промокшую одежду.

Очень спокойно - однако лицо его было перекошено - он сказал:

- Что же, тебе все равно не пришлось бы это надевать.

Белым мохнатым гостиничным полотенцем он вытер ее и повел из ванной
назад в комнату.

- Надень на себя белье, надень что-нибудь. Я велю парикмахерше
подняться прямо сюда. Она обязана, как говорится в проспекте отеля.

Он снова подошел к телефону и набрал номер.

- Какие пилюли ты мне предлагал? - спросила она, когда он закончил.

- Я и забыл. Сейчас позвоню и аптечный киоск. Нет, подожди, у меня
что-то есть. Нембутал или какая-то другая дрянь.

Он бросился к своему саквояжу и стал рыться в нем.

Когда он протянул ей две желтые капсулы, она спросила:

- А они меня не доконают? - и неловко взяла их в руку.

- Что?

Лицо его нервно передергивалось.

"Сгниет мое лоно, - подумала она, - высохнет плоть".

- Я хочу спросить, не отупею ли я от них?

- Нет. Это сделано фирмой АГ Хемис, дома продается повсюду.

Когда мне не спится, я всегда пользуюсь этим. Сейчас я дам тебе воды.

Он поспешил в ванную.

"Лезвие, - подумала она, - я проглотила его, теперь оно режет мне
плоть. Наказание за то, что я, будучи замужем за евреем, якшаюсь с
гестаповским убийцей". Она снова ощутила на глазах слезы, которые сжигали
ее сердце. "За все, что я совершила, полный крах".

- Дай пройти, - сказала она.

Она выпрямилась.

- Но ты же не одета!

Он отвел ее в комнату, усадил и тщетно принялся натягивать на нее
трусики.

- Нужно, чтобы тебе привели в порядок голову, - сказал он жалобно. -
Где же эта женщина?

Она медленно, с трудом выговорила:

- Из волос можно сделать швабру, которой можно отмывать пятна с
голого тела. Как не беги от крючки, он всегда найдет тебя. Крючок господа
Бога.

"Пилюли разъедают меня, - подумала она. - В них, наверное, скипидар
или какая-нибудь кислота. Буду гнить заживо до конца моих дней".

Джо взглянул на нее и побледнел. "Должно быть, он читает мои мысли, -
подумала она, - с помощью какой-то своей машины, которую я не смогла
обнаружить".

- Эти пилюли, - сказала она. - От них какая-то слабость, голова