Чтение 48–й страницы книги ~Нездешний~

подняв топор. Скоро туннель стал шире, и мрак немного рассеялся.

На Карнака бросились трое вагрийцев, оставленных для прикрытия. Первый
рухнул с расколотым черепом, второму топор размозжил ребра Третий пригнулся,
но получил удар коленом в лицо и без чувств повалился на пол. Рубанув врага
по спине, Карнак побежал дальше, шаря по стенам в поисках веревок и молясь,
чтобы вагрийцы не заметили их.

В самой широкой части туннеля он нашел веревки, свернутые и укрытые за
выступом черной скалы. Карнак взял одну из бухт, выбрал слабину и стал
пятиться, натягивая веревку. И тут вагрийцы, разглядев наконец, что их
преследует один-единственный человек, всем скопом кинулись на него.

Карнак понял: это конец. Неистовая ярость охватила его. Бросив топор, он
вцепился в веревку обеими руками и потянул изо всех сил. Сверху донесся
громкий треск: ворота и шестерни пришли в движение.

Вагрийцы были уже в двадцати шагах от него, от их яростных воплей звенело
в ушах. Карнак уперся правой ногой в стену и дернул еще сильнее. Кровля со
стоном разошлась, и огромный камень обрушился на бегущих солдат. Еще
мгновение - и кровля обвалилась целиком. По гранитной стене побежала
трещина. Многопудовая тяжесть камня и земли погребла под собой вопящих
вагрийцев. Карнак повернулся и бросился бежать. Камни градом сыпались на
него. Он оступился, упал грудью на что-то острое и перевернулся на спину,
выкашливая набившуюся в горло пыль. Казалось полной бессмыслицей бежать во
мрак навстречу смерти, но он заставил себя встать. Сверху рухнул очередной
обломок, он зарылся ногами в щебенку, выбрался и поковылял дальше. А потом
пол ушел у него из-под ног, и он повалился ничком.

- Геллан! - завопил он.

Стены сомкнулись и поглотили его вопль. Камень ударил его по голове, а
сверху сыпались все новые и новые, погребая его заживо. Он прикрыл лицо
руками, попытался ползти, ударился лбом и перестал шевелиться.

***

Больше суток Геллан держал солдат у обвала - они продвигались с опаской,
дюйм за дюймом, а наверху кипел бой. Многие офицеры были убиты. Сарвая и
Йоната Геллан поставил во главе отрядов из пятисот человек. Число раненых
достигло устрашающей величины, и теперь едва ли две тысячи воинов сдерживали
натиск вагрийцев. Но Геллан упорно торчал в опасном туннеле, сердито отметая
все возражения.

- Он умер - к чему все это? - восклицал кто-то.

- Он нужен нам, - отвечал Геллан.

- Да ведь кровля рухнула, пойми ты! С каждым шагом опасность нового
обвала возрастает. Это безумие!

Геллан не слушал никого, боясь, как бы их здравые доводы не возобладали
над его решимостью. Он сам знал, что это безумие, - но остановиться не мог.
И его люди тоже не могли. Они трудились без устали во тьме, под глыбами
готового рухнуть камня.

- Как ты, черт подери, думаешь его найти? Солдаты, бывшие с ним, говорят,
что он побежал вперед. Нужны годы, чтобы прорыть эту толщину насквозь, - а
веревки были в ста шагах от первого поворота.

- Уйди и оставь нас в покое.

- Ты обезумел, Геллан.

- Уйди, или я убью тебя. К началу вторых суток даже самые стойкие
спасатели оставили надежду, но продолжали копать.

- Ты нужен на стене, Геллан. Люди близки к отчаянию.

От этого Геллан отмахнуться не сумел.

- Еще час, - без всякой надежды сказал он. - Через час мы присоединимся к
вам.

***

Карнак очнулся от боли в глазу. Он попробовал шевельнуться и с ужасом
вспомнил, что погребен заживо. В панике он начал биться, но камни
зашевелились над ним, грозя раздавить. Тогда он затих и стал дышать глубоко
и ровно, стараясь успокоиться.

"Почему ты не переоделся к обеду, Карнак?" "На меня упала гора, отец".

Безумный смех заклокотал в горле, сменившись рыданиями.

"Прекрати - ты же Карнак!" - сказала ему его сила.

"Я кусок мяса, погребенный под грудой камней", - провизжала в ответ
слабость.

Теперь всем его замыслам конец - возможно, оно и к лучшему. Он возомнил в
своей гордыне, что способен победить вагрийцев, вышибить их с дренайской
земли. Новоявленный герой, он без труда стал бы во главе государства. Эгель
не выстоял бы против него. Эгель не умеет повелевать толпой - в нем нет
этого дара. Да и мало ли существует способов избавиться от политических
соперников?

Такие, как Нездешний, найдутся всегда.

Но теперь не будет ничего - ни пурпурных одежд, ни народного ликования.

И угораздило же его выйти на врага в одиночку!

Нет бы подумать хоть немного. Дундас верно раскусил его: он герой,
который притворяется, будто он не таков. "Не такой смертью хотел бы ты
умереть, Карнак, - сказала сила, - Где драматизм? Где восхищенная публика?"

Если в лесу падает дерево, никто этого не слышит.

Если человек умирает в одиночку, его смерть не войдет в историю.

- Будь ты проклят, отец, - прошептал Карнак. - Будь ты проклят.

Новый взрыв смеха и слез всколыхнул его грудь.

- Будь ты проклят! - взревел он. Глыба над головой дрогнула, и он застыл,
ожидая неминуемой смерти. Свет упал на его лицо, и грянуло нестройное "ура".
Карнак прищурился, глядя на факел, и ухмыльнулся через силу.

- Не слишком-то ты спешил, Геллан, - прошептал он. - Я уж думал, что
придется выбираться самому!

Глава 22

Даниаль лежала на корме барки, слушая, как плещутся о борт волны.
Невдалеке Дурмаст, облокотившись о поручни, вглядывался в берег. Некоторое
время она следила за ним, закрывая глаза всякий раз, когда он поворачивал
свою косматую башку в ее сторону. Последние три дня он либо молчал, либо
грубил ей, и она постоянно ловила на себе его горящий взгляд. Сперва это
раздражало ее, потом стало пугать - с Дурмастом шутки плохи. От него так и
веяло первобытной силой, едва сдерживаемой тонкими нитями здравого смысла.
Даниаль догадывалась, что всю свою жизнь он добивался желаемого либо силой,
либо хитростью, либо расчетливой жестокостью. И он хотел ее.

Она читала это в его глазах, его движениях, его молчании.

Она охотно сделала бы себя менее желанной, но ее единственное короткое
платье плохо подходило для этой цели.

Он подошел к ней, огромный, словно черная глыба.

- Чего тебе? - спросила она, садясь. Он присел рядом с ней.

- Я так и знал, что ты не спишь.

- Поговорить хочешь?

- Ну... да.

- Так говори. Деваться мне все равно некуда.

- Я тебя не неволю. Можешь уйти, если хочешь. - Он огорченно почесал
бороду. - Почему ты всегда норовишь сказать что-нибудь обидное?

- Ты, Дурмаст, заставляешь меня открываться с самой худшей стороны. Долго
ли нам еще плыть?

- Завтра будем на месте. Купим лошадей и к ночи уже разобьем лагерь у
Рабоаса.

- А дальше?

- Подождем Нездешнего - если он не добрался туда раньше нас.

- Хотела бы я тебе верить.

- А почему ты не должна верить мне?

Она засмеялась, а он схватил ее за руку и притянул к себе.

- Ах ты сука! - прошипел он, и она увидела в его глазах безумие - тупое
безумие одержимого.

- Не трогай меня, - сказала она, стараясь сохранять спокойствие.

- Почему это? Твой страх так приятно пахнет. - Он плотно притиснул ее к
себе, приник лицом к ее лицу.

- Кто-то говорил, что он не насильник, - прошептала она.

Он со стоном оттолкнул ее прочь.

- Я от тебя голову теряю, женщина. Каждый твой взгляд, каждое движение
говорят "возьми меня" - ты ведь хочешь меня, я знаю.

- Ошибаешься, Дурмаст. Я не желаю иметь с тобой ничего общего.

- Брось! Такие, как ты, без мужика долго не могут. Я знаю, что тебе надо.

- Ничего ты не знаешь, животное!

- А Нездешний, думаешь, не такой? Мы с ним - две стороны одной монеты.
Оба убийцы. Почему же ты по одному сохнешь, а другого не хочешь?

- Сохну? - фыркнула она. - Тебе этого вовек не понять. Я люблю его как
человека и хочу быть рядом с ним. Хочу разговаривать с ним, касаться его.

- А я?

- Да разве тебя можно полюбить? Для тебя не существует никого, кроме
собственной персоны. Думаешь, ты надул меня своими россказнями о помощи
Нездешнему? Доспехи нужны тебе самому - ты продашь их тому, кто больше даст.

- Ты так уверена?

- Конечно, уверена. Уж я-то тебя знаю - это с виду ты такой молодец, а
душонка у тебя крысиная.

Он отодвинулся от нее, и она похолодела, поняв, что зашла слишком далеко.
Но он только улыбнулся, и злоба в его глазах сменилась весельем.

- Ладно, Даниаль, не стану отпираться - я и вправду собираюсь продать
доспехи тому, кто больше даст. И этим человеком будет вагриец Каэм. Я
намерен также убить Нездешнего и получить награду за его голову. Ну, что
теперь скажешь?