прибавил он.
После вчерашнего приключения это казалось весьма вероятным. При обычных
обстоятельствах в полицейском управлении Нью-Йорка не обратили бы особого
внимания на очередного пропавшего подростка, тем более на подростка,
который всего полдня как пропал, - но отец у себя на телевидении был
большой шишкой и гордился количеством тайных пружин, на которые можно
нажать в случае чего. Джейк сомневался, что у полицейского есть его
фотография... но вот имя и фамилию фараон спокойно мог знать.
неохотно проговорил он, - вот и все, в общем-то.
Господи, началось за здравие, а кончится за упокой... хрюкнуть не
успеешь". - Знаете? На Тридцать третьей улице?
плечи жуткими космами.
Ишь, шлендает тут, говнюк беложопый! Дав-вай, вяжи сопляка! С-сполняй свой
долг, ну!
полицейский.
Джейк.
сынок.
Это, пожалуй, было не так уж удивительно, поскольку в здешних краях Джейк
был единственным белым парнишкой, который не болтался по улицам откровенно
в поисках приключений. Как ни крути, а получалось, что, усевшись здесь
обедать, Джейк свалял дурака. Но ведь у него болела нога - а еще он, черт
побери, хотел есть! _Ж_р_а_т_ь_!
меня остановить. Сегодня во второй половине дня я должен встретиться в
Бруклине с одним человеком... и я буду там".
боковой карман и достал ключ. Он протянул его полицейскому; яркое утреннее
солнце отразилось в серебристом металле, и по лбу и щекам полисмена
маленькими круглыми монетками запрыгали блики. Полицейский широко раскрыл
глаза.
полисмена завораживающе плясали круги отраженного света.
прочесть, как меня зовут, правда?
на ключ - пристально, большими неподвижными глазами. Однако взгляд его был
не вполне бессмысленным; Джейк прочел в нем изумление и нечаянную радость.
"Ай да я, - подумал мальчик, - сею радость и благолепие повсюду, куда ни
пойду. Вопрос в том, что делать дальше?"
ядовито-лиловые туфли на трехдюймовой шпильке, шла молодая женщина (судя
по зеленым шелковым лосинам и прозрачной блузке, вероятно, не
библиотекарь). Она взглянула сперва на полицейского, потом, желая понять,
на что это пялится легавый, посмотрела на Джейка. Увидев ключ, девица
разинула рот и остановилась как вкопанная. Ее рука медленно-медленно
поднялась и замерла у горла. Какой-то мужчина, налетев на девицу, велел ей
смотреть, куда, к чертям собачьим, она прет. Девица, трудившаяся,
вероятно, не на библиотечном поприще, словно не слышала. Тут Джейк
заметил, что возле них остановилось еще четверо или пятеро прохожих. Все
они не сводили глаз с ключа. Народ собирался так, как порой люди стекаются
к чрезвычайно ловкому наперсточнику, орудующему на уличном углу.
- Ничего не скажешь". - Он глянул поверх плеча фараона и на другой стороне
улицы заметил вывеску: "Дешевая аптека Денби".
написано - правильно?
интерес; его занимал только ключ. По лицу полисмена мельтешили маленькие,
круглые, как монетки, солнечные зайчики.
немом изумлении глазели на серебряный ключ в руке у Джейка.
растерялся. Его окружала молчаливая, непрерывно растущая толпа зомби.
Джейк понял: все они подходят посмотреть, в чем дело, но те, кто увидел
ключ, замирают на месте, не в силах оторвать от него взгляд.
ступеням, держа ключ перед собой в вытянутой руке, как укротитель львов -
тумбу. Очутившись наверху, на широкой бетонной площадке, мальчик живо
сунул ключ обратно в карман штанов, повернулся и пустился наутек.
Небольшая группа, обступившая то место, где он стоял, медленно
возвращалась к жизни. Недоуменно оглядевшись, люди отправлялись своей
дорогой. Полицейский рассеянно глянул влево, вправо и возвел очи горе,
точно силился припомнить, как сюда попал и что собирался делать. Джейк
увидел достаточно. Пора было искать станцию метро и брать курс на Бруклин,
пока не стряслось еще что-нибудь такое же странное.
метро и остановился на углу Касл и Бруклин-авеню, глядя на сложенные из
песчаника башни Коопгородка. Мальчик ждал, чтобы к нему пришла
уверенность, чувство направления - чувство, походившее на способность
вспоминать будущее. Напрасно; он не ощущал _н_и_ч_е_г_о_. На раскаленном
бруклинском перекрестке стоял обычный паренек; у его ног усталым псом
лежала тень-коротышка.
пологий холм, стоял на гребне. Взоры путешественников были обращены на
юго-восток. Долгое время все молчали. Сюзанна дважды раскрывала рот - и
снова закрывала его. Впервые в жизни эта женщина полностью лишилась дара
речи.
дня дремала бескрайняя равнина: буйная, пышная, изумрудно-зеленая, очень
высокая трава; там и сям пестрят купы стройных деревьев с высокими
стволами и широкими раскидистыми кронами. Сюзанна подумала, что однажды
уже видела похожие - в научно-популярном фильме об Австралии.
струна, убегала на юго-восток, ярко-белой полоской рассекая зелень трав. В
нескольких милях к западу Сюзанна разглядела мирно пасущееся стадо крупных
животных. Они напоминали бизонов. На востоке равнина граничила с чащей;
темные заросли вторгались в разнотравье полуостровом, очертаниями
походившим на руку со вскинутым кулаком.
пор ручьи и речки. Они питали громадную реку, что, пробившись из
простертой лесом длани, разморенная летним солнышком, сонно и безмятежно
катила свои воды к востоку, на край света. Широкую реку - добрых две мили
от берега до берега.
вздымающихся у дальнего горизонта. От этих воздушных конструкций путников
могло отделять сто миль. Или двести. Или четыреста. В мире Роланда воздух
был, кажется, абсолютно чист и прозрачен, что превращало попытки оценить
расстояние в напрасный труд. Сюзанна знала наверняка только одно: вид этих
смутно очерченных башен наполняет ее немым изумлением... и глубокой
щемящей тоской по родному Нью-Йорку. Она подумала: "Ей-Богу, я бы сделала
что угодно, лишь бы опять увидеть с моста Трайборо манхэттенские высотки!"
не поменяла бы мир Роланда ни на что. Здешнее безмолвие, таинственность,
пустынные просторы одурманивали, отравой проникали в кровь. Здесь у нее
был возлюбленный. В Нью-Йорке - по крайней мере, в том Нью-Йорке, какой
знала в свое время Сюзанна, - они с Эдди неизбежно навлекли бы на себя
презрение, гнев, насмешки; они были бы мишенью для грубых жестоких шуток
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Лукьяненко Сергей
Конан-Дойль Артур
Пехов Алексей
Прозоров Александр