всадил шесть пуль из импульсной винтовки в семейный электромобиль, когда
тот однажды не завелся. Вы свободны, советник.
нарушением этикета - обычно проекция покидала комнату через дверь или
улетучивалась после ухода других, - либо признаком того, что правящий
разум Техно-Центра огорошен сообщением Гладстон.
когда война будет объявлена, я ожидаю единодушной поддержки.
ринулись помощники, засыпая Гладстон вопросами и запрашивая на ходу
комлоги. Но секретарь Сената движением руки заставила их замолчать.
она пояснила: - Поэт... то есть, художник. Тот, кто пишет мой портрет.
начальница.
Никому и в голову не пришло разбудить его.
приказала Гладстон. - Введите его в курс дела. Где капитан 3-го ранга Ли?
ВКС Ли перевели в погранвойска. Ему придется скакать с одного океанского
мира на другой в течение двадцати лет. Как раз сейчас он... да, находится
в ставке ВМС на Брешии, ожидая транспортный звездолет.
произведут в контр-адмиралы или какое там звание нужно для штабной работы,
а затем назначат сюда, лично ко мне, а не в Дом Правительства или
управление делами. Если понадобится, сделайте его офицером по особым
поручениям.
по которым прогуливалась ночью: Мир Барнарда - свет фонарей сквозь листья,
древние здания колледжа; Роща Богов с ее воздушными шарами на привязи и
живущими на воле монгольфьерами, приветствующими рассвет; Променад на
Небесных Вратах... Все это были цели первой волны. Она встряхнула головой.
пять минут, подготовили мне черновики обеих речей - общее обращение и
объявление войны. Кратко, без двусмысленностей. Загляните в досье Черчилля
и Струдинского. Реалистично, но с энтузиазмом, оптимистично, но с оттенком
суровой решимости. Ники, я хочу, чтобы меня информировали о каждом шаге
военного командования. Кроме того, мне нужна личная оперативная карта -
через имплант. Гриф "Только для секретаря Сената". Барбара, ты будешь моим
дипломатом с недипломатическими методами работы в Сенате. Иди туда, играй
на всех струнах, дергай за все нитки: шантажируй, льсти и вообще заставь
их осознать, что отправиться воевать с Бродягами для них безопаснее, чем
пытаться противоречить при трех-четырех голосованиях. Вопросы? - Подождав
три секунды, Гладстон хлопнула в ладоши. - Ну что ж, тогда приступим,
друзья!
повернулась лицом к голой стене и погрозила пальцем потолку.
дверях появилась очередная депутация.
чувств Хет Мастин находились в первой Пещерной Гробнице. Консул осторожно
выглянул наружу, ожидая яростного удара темпоральных волн. Час назад
разыгрался настоящий шторм, заставивший их отступить вглубь долины.
света от фонаря Сола виднелись стены пещеры, три бледных лица и обмякшее
тело тамплиера. - Прилив, кажется, слабеет.
Рахили.
Консул.
ветер, но воздушные потоки к ночи поднимались выше и проходили над
скальными стенами долины, не тревожа дюн. Сол осторожно спустился вслед за
Консулом по неровной тропе на дно долины и повернул к ее воротам. О жуткой
темпоральной свистопляске, безумствовавшей здесь лишь час назад,
напоминали лишь слабые наплывы непонятных видений, но то были последние
отголоски странной бури.
Хрустального Монолита. Его высокие стены струили молочное сияние,
отражавшееся в бесчисленных осколках на тропе и в русле пересохшего ручья.
Затем паломники преодолели небольшой подъем, оставив в стороне Нефритовую
Гробницу с ее бледно-зеленой иллюминацией, еще раз повернули и двинулись
на еле слышные сигналы комлога - к Сфинксу.
люльку, чтобы не растрясти ребенка. Взбежав по ступеням, он опустился на
колени рядом с темной фигурой, распростертой на плитах.
Он никак не мог отдышаться после быстрого подъема.
коснувшись чего-то скользкого и холодного.
фонарь.
штуковина была какой-то мясистой, что наталкивало на мысль о ее
органическом происхождении), который выходил из гнезда нейрошунта за ухом
Ламии, тянулся через широкое крыльцо Сфинкса и нырял внутрь, в открытый
проем. Сам Сфинкс светился ярче остальных Гробниц, но за его порогом
стояла кромешная тьма.
тут же, как Сол, отдернул ее. - Господи, теплый!
растирать Ламии руки, потом легонько похлопал по щекам, пытаясь привести
ее в чувство. Женщина не шевелилась. Тогда ученый провел лучом фонаря
вдоль кабеля - до места, где он исчезал, из вида во внутренних помещениях
гробницы. - Не похоже, что Ламия сама воткнула себе в голову эту штуку!
на биомонитор наручного комлога Ламии. - Все в норме, кроме биотоков
мозга.
Нейрошунт, обычный диск из пластиплоти нескольких миллиметров в диаметре,
с десятимикронным гнездом, казалось, расплавился. На коже бугрился красный
волдырь, в котором тонул миниатюрный штепсель на конце кабеля.
воспаленного волдыря: Ламия не шевельнулась. Тогда Консул взял фонарь и
поднялся. - Вы останетесь с ней. Я пойду вдоль этого...
нее толку во время темпоральных приливов и отливов.
который мог ему помешать.
помещения, где они ночевали накануне, и скрывался за углом. Консул на ходу
заглянул в знакомую комнату: луч фонаря скользнул по разбросанным второпях
одеялам и ранцам.
центральные ворота, где коридор разделялся на три прохода поуже; вверх по
пандусу, опять направо по узкому проходу, который они окрестили
"Тутанхамоновым шоссе", затем вниз по пандусу. По низкому туннелю пришлось
ползти на четвереньках, осторожно переставляя руки, чтобы, не дай Бог, не
коснуться теплого, как человеческое тело, металлического щупальца. Снова
вверх по наклонной плоскости - такой крутой, что Консул был вынужден
карабкаться по ней, как трубочист по трубе; и опять вниз по более широкому
коридору, которого он что-то не припоминал. Наклонные стены к потолку
сужались, сверху капала вода. И вновь - крутой скат. Консулу удалось
затормозить, лишь ободрав в кровь ладони и колени. И опять ползком по
длинному коридору, длиннее самого Сфинкса, - или это только казалось?
Семенова Мария
Маккарти Кормак
Конюшевский Владислав
Андреев Николай
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия